Имоджин отступила назад, поближе к застывшему на месте Фицроджеру. Но что он мог сделать против такого количества врагов?
— Ни черта подобного! — возмутился граф. — У нас был четкий договор, Ворбрик. Она моя. И так уже плохо, что ее осквернил этот мужлан!
Имоджин решила попробовать посеять раздор между этими двумя весьма недружелюбными союзниками.
— Милорд Ланкастер, — четко сказала девушка. — Вы должны знать, что, когда Ворбрик захватил Каррисфорд, он собирался жениться на мне.
— Что? — удивился граф. Ворбрик снова захохотал, и у него затрясся живот.
— Жениться на вас? Вы считаете, что я сошел с ума, если на это соглашусь после того, как вы спали с Ублюдком? Какой смысл мне жениться, если до моего горла тогда добирался Генрих? Но, естественно, я, конечно, хотел бы попользоваться вами. Есть особое удовольствие слышать, как вопит испуганная девственница, когда ты пронзаешь ее. Такой лакомый и нежный кусочек мог быть так чудесно напуган… — Наконец Ворбрик перестал изливать грязные признания, и у него сузились маленькие поросячьи глазки. — Но ты удрала от меня, маленькая сучка. Тебе придется за это заплатить. Тогда ты удрала и унесла с собой тайну сокровища прямо в Клив. Теперь тебе не удастся сделать это во второй раз!
Ворбрик сделал несколько шагов в сторону Имоджин и продолжил:
— Генрих сегодня отправился осаждать мой замок, и я еле успел удрать. Теперь ты отдашь мне все свое золото.
Имоджин отступила назад и прижалась к Фицроджеру. Он крепко обхватил ее руками.
— Вы можете получить его, — сказала девушка. — Все, что вам угодно. Только отпустите нас.
— Нас? — переспросил насмешливо Ворбрик.
— Фицроджера и меня, — уточнила Имоджин.
Вы предпочитаете Ублюдка Ланкастера?
Ворбрик сильно поддел локтем бок озлобленного графа и захохотал.
— Милорд граф, вас отвергли!
— — Она просто околдована, — резко ответил граф.
— Похоже на то, — согласился Ворбрик.
— Ничего, я проучу ее, ей не помешает получить несколько уроков.
Наконец заговорил Фицроджер:
— — Если мы соревнуемся за обладание леди Имоджин, может, нам стоит решить все поединком?
— Нет! — вскрикнули хором Имоджин и Ланкастер.
Ворбрик опять захохотал.
— Ублюдок, ты меня смешишь! Сражайтесь, если хотите. Но кто бы ни выиграл, я получу свою долю этого сокровища.
Имоджин в ужасе прикрыла глаза. Она понимала, что он имел в виду не золото.
Сможет ли она пережить насилие? Девушка понимала, что если этот акт физически не убьет ее, то она потом должна будет выжить и постараться обо всем забыть, но Имоджин не была уверена, что способна на это. Она также понимала, что, если будет жив Фицроджер, он не допустит, чтобы это случилось у него на глазах.
«Есть особое удовольствие слышать, как вопит испуганная девственница, когда ты пронзаешь ее», — эхом отдавались у нее в голове слова Ворбрика. Да, я и есть та самая испуганная девственница, подумала она.
Имоджин не понимала, что слишком тесно прижалась к Фицроджеру, пока он осторожно не отстранил ее. Она открыла глаза и увидела, как он поправляет щит.
На графе была надета кольчуга. Он, видимо, собирался скакать вслед за королем. Но вид у него был совершенно не воинственный.
У Имоджин даже проскользнуло чувство жалости к нему, но оно было слишком мимолетным. Она еще не все до конца осознала, но ведь он предал ее и пытался убить Фицроджера. Имоджин теперь почти не сомневалась, что это он убил отца, и скорее всего, за то, что тот отказался отдать ее за него замуж.
Вдруг Имоджин подумала, что если это было так, то отец уже решил, что отдаст ее руку Фицроджеру. И еще она подумала, что если они встречались, то могли понравиться друг другу. Кто мог отрицать, что они никогда не видели друг друга?
В первый раз она также задумалась о причинах смерти Джералда из Хантвича. Так много смертей, и все они были как бы кем-то организованы. Не приложил ли к этому руку граф Ланкастер? И все только для того, чтобы получить ее, а не сокровища Каррисфорда, если судить по соглашению, заключенному между ним и Ворбриком. Но потом она оценила сложившуюся ситуацию и поняла, что Ланкастер собирается обмануть Ворбрика так же, как и тот его.
Когда она опомнилась, Ланкастер продолжал протестовать. Имоджин заметила, что среди разбойников были его люди, и они напуганы, ведь граф должен был умереть, и они все заранее догадывалась об этом. Но каким образом это могло помочь ей и Фицроджеру?
Ворбрик вытащил меч и стал колоть Ланкастера в спину.
— Ну, сражайся, милорд граф, или я приколю тебя сам!
— Вы не можете это сделать! — бушевал граф. — Убейте его, и все! Какой вам толк, если он станет сражаться со мной?
— Какой мне толк, если я сразу же прикончу его? Ланкастер, я заключил с вами союз потому, что ваш врач помог опоить охрану и открыть для моих людей ворота Каррисфорда, когда умер лорд Бернард. Вот и все, что вы смогли организовать. Ваши люди не смогли удержать наследницу. Она должна была одурманенная лежать в постели и тепленькой поджидать меня!
Имоджин от изумления не смогла какое-то время даже дышать. Она не представляла, как это ей удалось ускользнуть из расставленной для нее сети.
— Я никогда не давал вам никаких гарантий, — продолжал возмущаться граф. — Это от вас она сумела удрать! И сегодня я тоже выполнил обещание. Не моя вина, что его люди не стали пить вино…
— Как бы там ни было, она в моих руках, и она отведет меня в свою сокровищницу, — Ворбрик криво улыбнулся Имоджин. — Мне кажется, что ради спасения Фицроджера она согласится на это с большим удовольствием, чем если бы в опасности были вы. Я прав, цыпленочек?
Надо делать все что угодно, лишь бы спасти Фицроджера, подумала Имоджин.
— Да, я согласна.
— И ты добровольно ляжешь со мной в постель, чтобы спасти его, не так ли? — злорадствовал Ворбрик.
Имоджин не смогла сдержать рыдания, но подтвердила:
— Да.
Фицроджер повернул голову и посмотрел на нее. Лицо его было бесстрастным, но, как ей показалось, между ними словно бы проскочил разряд молнии.
— Забирайте сокровища, Ворбрик, и немедленно покиньте Англию, тогда я не стану преследовать вас. Если вы сделаете что-то иное, обещаю: умирать вам придется в страшных муках, — грозно заявил Фицроджер.
В ответ Ворбрик стал издеваться над ним.
— Кукарекай, петушок. Шпор-то у тебя нет!
Он сильно ткнул мечом в спину Ланкастера.
— Сражайся!
Граф завопил и вынул меч из ножен. У него от страха были широко раскрыты глаза, и он, спотыкаясь, двинулся вперед.
