Когда нападающие будут в подземелье, он, видимо, нанесет им удар в первой части хода, и тогда Имоджин сможет удрать.
Если этого не случится, то ей следует попытаться удрать при первой же возможности, если таковая представится.
Фицроджер объяснил ей, что удаче всегда нужно помочь, и Имоджин должна сделать именно это.
У нее был припрятан небольшой нож. На всякий случай она засунула его за подвязку. Имоджин могла порезаться, потому что побоялась снять с пояса чехол, к тому же Фицроджер успел хорошо наточить нож о камень. Она обмотала лезвие тряпкой и надеялась на лучшее.
Имоджин повторила Ворбрику то, что она когда-то говорила Фицроджеру:
— Вход очень узкий, и туда может проникнуть только очень стройный человек, и без кольчуги.
— Что? — завопил Ворбрик. — Ты хочешь сказать, что я туда не смогу пролезть?
Он ударил ее так, что у девушки зазвенело в ушах.
— Ты лжешь!
Она услышала шум и поняла, что Фицроджер не выдержал, но врагов было слишком много, и они его быстро «успокоили».
— Это не ложь, — сказала она Ворбрику и облизала кровь с разбитых губ. — Если хотите, то идите и посмотрите сами.
— Я так и сделаю, — грозно проворчал Ворбрик. — Если наврала, то ты об этом пожалеешь!
Он стал делить людей. Кто-то должен был лезть на скалу, а кто-то остаться на месте.
Имоджин посмотрела на Фицроджера. Он стоял возле дерева, и его окружали шесть слегка испуганных, но настроенных весьма решительно головорезов. На виске у него был синяк, а кроме того, кровь сочилась из левой руки. Имоджин решила, что раны были несерьезными. Ворбрик больно ухватил ее за руку.
— Леди Имоджин, я рад, что он вам дорог. Вы не станете рисковать его жизнью, не так ли? Он повернулся к охранявшим Фицроджера.
— Отпустите его.
Те убрали мечи, но Фицроджер не двинулся с места.
— Застыл то ужаса? — насмешливо захохотал Ворбрик.
Сейчас Фицроджер действительно напоминал статую. Имоджин знала, что муж в такие мгновения бывал особенно опасен, но сейчас он ничего не мог поделать. Фицроджер понимал, что, если он станет сопротивляться, от этого пострадает только жена.
Ворбрик снова осклабился и приказал:
— Привяжите его к дереву, да покрепче. Руки Фицроджера с силой отвели назад, чтобы он обхватил ими дерево. Имоджин слышала, как он заскрипел зубами, когда они потревожили рану. На глазах у нее выступили слезы. Если бы даже он не был ранен, долго оставаться в таком положении было просто мучительно.
Ворбрик сам проверил узлы и покачал головой.
— Вырежьте дубинки и, если он зашевелится, крушите ему ребра. Кольчуга ему не поможет, и если он не испустит дух сразу, то будет умирать долго и мучительно!
Фицроджер даже не моргнул глазом, но Имоджин стало плохо от ужаса. Как я могу рисковать его жизнью, подумала она, но ведь ничего другого не остается.
Ворбрик все прочел на ее лице и сказал:
— Не рассоривайтесь, леди Имоджин. Пока вы нормально ведете себя, мне нет никакого резона убивать кого-либо из вас. Когда мы вернемся с сокровищами, я позволю вам выкупить живого мужа, если вы станете ублажать меня прямо перед ним. Конечно, вы женаты всего несколько дней, но я уверен, что он уже смог кое-чему научить вас.
Имоджин знала, что сделает все что угодно, хотя при одной мысли о близости с Ворбриком ее стало мутить. Тут она попыталась применить другой подход.
— Я очень религиозна, — скромно заявила она. — Удовольствие, доставляемое телу, это большой грех.
Ворбрик заржал как жеребец, и она поняла, что ее замысел не сработал.
— А мне начхать, получишь ты удовольствие или нет, поэтому я не смогу навредить твоей душе. Если ты не знаешь, что делать, я научу тебя. И мне будет еще приятнее, если ты будешь все это ненавидеть!
Он стал насмехаться над Фицроджером.
— Может, ты потом поблагодаришь меня за то, чему я научу ее, Ублюдок, если только тебе не будет противно прикасаться к ней после меня!
Фицроджер никак не реагировал на его слова. Ворбрик подошел к нему и сильно ударил. Голова Тайрона качнулась, и из разбитой губы потекла кровь.
— Ты еще жив? — заревел Ворбрик. — Или тебя парализовало от страха?
Зеленые глаза полыхали огнем, но Тайрон все равно ничего не сказал. Ворбрик захохотал. Но в его смехе зазвучали нотки страха.
— Ты все равно станешь реагировать, Ублюдок! Я стану использовать твою женщину так, что тебе придется отреагировать! Я хочу, чтобы ты молил меня…
Потом он схватил Имоджин и потащил ее на опушку леса. Внезапно он остановился и уставился на нее.
— Надеюсь, ты понимаешь, как тебе следует себя вести?
— Да, — шепнула Имоджин. — Я все понимаю.
Она знала, что теперь им придется любой ценой осуществить план.
Ворбрик довольно кивнул головой и потащил ее дальше.
Имоджин казалось, что она теперь понимает чувства Фицроджера — ненависть, желание сокрушать, — все это теперь овладело и ею. Но эти чувства покоились там, где-то в глубинах ее сознания, хотя разум оставался холодным. Они могут там оставаться вечно или до той поры, пока не наступит возмездие.
Имоджин и раньше думала, что она ненавидит Ворбрика, но до сегодняшнего дня она не понимала, что такое лютая ненависть.
Глава 18
Луна была на ущербе, а небо затянули облака, поэтому для двенадцати человек вместе с Имоджин и Ворбриком было несложно пробраться незамеченными через открытое пространство возле замка и подняться вверх по восточному склону холма.
Они двигались короткими перебежками. Ворбрик выглядел как огромная темная тень, но Имоджин понимала, что со стороны замка его невозможно заметить. С этой стороны не велось тщательного наблюдения, потому что, кроме как через подземные ходы, в замок не попасть. Она подумала, не выставил ли Рональд сегодня специальные дополнительные посты.
Фицроджер уже пытался представить себе, на что решится его друг, но они ни в чем не были уверены до конца. Значит, Имоджин должна действовать в соответствии с обстоятельствами. Она пыталась что-то разглядеть на стенах, но ничего не видела, кроме туманных силуэтов караульных. Но они были спокойны. Она молилась, чтобы так продолжалось и дальше. Если сейчас поднимется тревога, из этого не получится ничего хорошего.
Когда они приблизились к скале, то остановились, чтобы передохнуть.
— Где? — захрипел Ворбрик. Имоджин посмотрела вверх.
— Отсюда еще ничего не видно, нам нужно немного подняться вверх.
Она осмотрела свой оборванный подол. Пока они шли, обрывки ткани путались у нее в ногах.
