– Где еще один? Где Ворон?
Энди закашлялась. В уголках рта показались кровавые пузыри. Когда-то она потерялась, а потом нашлась. Ее нашла в затемненном зале кинотеатра богиня с грозовой тучей черных волос. И сейчас, умирая, она бы не хотела ничего изменить. Годы со времени правления бывшего актера и вплоть до появления в Белом доме первого чернокожего президента стали лучшими в ее жизни, а та единственная ночь с Роуз, поистине магическая ночь, – самым запоминающимся событием. Энди радостно улыбнулась этому высокому красавчику. Было больно, но она справилась.
– Ворон? Он сейчас в Рино. Трахает лоховских стриптизерш.
Она снова начала исчезать. Дэн расслышал шепот Джона Долтона:
– О мой Бог! Только посмотрите на это. У нее мозговое кровотечение, и я его вижу.
Дэн подождал, не вернется ли женщина еще раз. В конце концов она вернулась, громко застонав сквозь стиснутые зубы. Похоже, выпадение из цикла было гораздо более болезненным, чем приведший к нему удар, но Дэн подумал, что может это исправить. Он убрал руку женщины, которой та поддерживала сломанную челюсть, и ухватился за нее. Почувствовал движение костей черепа, словно тянул за осколок разбитой и склеенной скотчем вазы. Теперь женщина уже не стонала, а громко кричала, делая слабые попытки оттолкнуть Дэна, который не обратил на них никакого внимания.
– Где Ворон?
– В Эннистоне! – выкрикнула Змеючка Энди. – Он сошел в Эннистоне! Пожалуйста, не причиняй мне боль, папочка! Умоляю, не надо. Я сделаю все, что ты пожелаешь!
Дэн вспомнил рассказ Абры о том, что эти монстры творили с Брэдли Тревором в Айове, как пытали его и еще бог знает скольких детей, и почувствовал почти неудержимое желание взять и вообще оторвать этой суке всю нижнюю часть лица. А потом бить по голове ее же челюстью, пока она не растворится окончательно.
Но затем – как ни абсурдно это было, учитывая обстоятельства, – ему на память пришел мальчуган в футболке «Брейвз», тянувшийся к горке кокаина на глянцевой обложке журнала. Саха, сказал он. Эта женщина не имела с тем ребенком ничего общего. Ничего! Вот только повторять себе это оказалось бесполезно. Гнев Дэна внезапно ушел, оставив ощущение пустоты и слабости.
Не делай мне больно, папочка!
Он поднялся, вытер пальцы о рубашку и, ничего вокруг не замечая, направился к поезду.
(Абра ты здесь)
(да)
Уже без прежней паники. Хорошо.
(нужно чтобы мама твоей подруги вызвала полицию и сообщила им что тебе угрожает опасность Ворон в Эннистоне)
Дэну совсем не хотелось вмешивать полицейских в сверхъестественное по сути своей дело, но сейчас он не видел другого выхода.
(но я не)
Прежде чем она смогла закончить фразу, ее мысль заглушил мощный, исполненный женской ярости крик.
(АХ ТЫ, МАЛЕНЬКАЯ СУЧКА)
Внезапно женщина в шляпе вновь оказалась в голове Дэна, но только уже не во сне, а наяву: невероятно красивое обнаженное создание с мокрыми волосами, пряди которых рассыпались по плечам словно щупальца Медузы. А затем ее рот открылся, и от красоты не осталось и следа. Теперь он видел лишь зияющее темное отверстие с единственным острым бесцветным зубом. Почти клыком.
(ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ!)
Дэн пошатнулся, и ему пришлось опереться о стенку первого пассажирского вагона, чтобы сохранить равновесие. Мир внутри его головы перевернулся. Женщина в цилиндре пропала, и внезапно он оказался в окружении толпы людей с озабоченными лицами, и каждый спрашивал, все ли с ним в порядке.
Он вспомнил рассказ Абры, как перевернулся мир в тот день, когда она заметила снимок Брэдли Тревора в «Эннистон шопер»; как совершенно неожиданно оказалось, что она смотрит на все глазами женщины в шляпе, а та завладела ее взором. Теперь он понял. Это случилось снова, только на этот раз Абра захватила его с собой.
Роуз лежала на земле. Он заметил широкую полосу предвечернего неба. А окружавшие люди были, несомненно, членами ее банды детоубийц. Это видела Абра.
Однако оставался вопрос: что видела Роуз?
16
Змеючка выбивалась из цикла, но потом упрямо возвращалась. Было больно. В очередной раз придя в себя, она увидела мужчину, сидевшего рядом на коленях.
– Могу я чем-то вам помочь? – спросил Джон. – Я врач.
Несмотря на боль, Змеючка расхохоталась. Этот врач был одним из тех, кто только что убил доктора Истинных. И теперь он предлагал ей помощь. Гиппократ, наверное, в гробу перевернулся!
– Пусти мне пулю в лоб, придурок.
Подошел урод, прикончивший Грецкого Ореха, и встал рядом с доктором.
– Вы это заслужили, – сказал Дэйв. – Неужели вы думали, что я позволю вам выкрасть мою дочь? Пытать ее и убить, как того несчастного мальчика из Айовы?
Так им и об этом известно? Откуда же? Впрочем, теперь это не имело значения. По крайней мере для Энди.
– Вы режете свиней, коров, овец. Чем мы хуже?
– По моему скромному мнению, убийство человека – это далеко не то же самое, – заметил Джон. – Можете назвать меня сентиментальным глупцом.
Рот Змеючки был наполнен кровью и еще какими-то липкими обломками. Вероятно, зубами. Но и это уже не имело никакого значения. В конечном счете судьба, возможно, окажется более милостива к ней, чем к Барри. Все будет намного быстрее. Но одну мысль она все же хотела донести до них. Сделать так, чтобы они поняли.
– Настоящие люди – это мы, – выдавила она. – А вы – так… лохи.
Дэйв улыбнулся, но взгляд был жестким.
– И тем не менее это вы сейчас валяетесь на земле с грязью в волосах и кровью на одежде. Надеюсь, в аду вам понравится.
Змеючка почувствовала приближение очередного цикла: если повезет, последнего, – но пока цеплялась за свое тело.
– Вам никогда не понять того, что случилось со мной. Какой я была прежде. Или каково это – быть одним из нас. Нас осталось мало, и мы больны. У нас эпидемия…
– Я знаю, что у вас такое, – сказал Дэйв. – Простая корь. Что может быть глупее! От души надеюсь, что она вывернет ваш треклятый Узел наизнанку и сгноит.
– Мы не выбирали, какими стать, как и вы сами, – сказала Энди. – На нашем месте вы делали бы то же самое.
Джон медленно покачал головой:
– Ни за что. Никогда.
Змеючка снова начала выпадать. Но она успела произнести еще четыре слова:
– Проклятые мужчины! – И последним выдохом из растворявшегося рта: – Проклятые лохи.
После этого она исчезла окончательно.
17
Дэн подошел к Джону и Дэйву медленно и осторожно, опираясь руками на столы, чтобы не упасть. Сам того не замечая, он нес с собой старого кролика Абры. В голове прояснилось, но это оказалось сомнительным благом. Потому что сразу возникли проблемы.
