12
Когда он вошел в свою комнату-башню и включил свет, на доске красовалась новая надпись:
Я прекрасно провела день!
Твой друг
АБРА
– Это замечательно, детка, – сказал Дэн. – Рад за тебя.
Дзззз! Домофон. Он подошел к нему и нажал кнопку «Ответ».
– Привет, Доктор Сон, – сказала Лоретта Эймс. – Значит, ты действительно вернулся. Насколько я понимаю, у тебя формально еще выходной, но не навестишь ли ты одного из наших гостей?
– Кого? Мистера Кэмерона или мистера Маррея?
– Кэмерона. Аззи сидит у него с самого обеда.
Комната Бена Кэмерона располагалась на третьем этаже Ривингтона-1. Восемьдесят три года, бывший бухгалтер, застойная сердечная недостаточность. На редкость приятный старик. Бессменный чемпион хосписа по игре в скрэббл и бесподобный тактик в парчизи
[12]
: его блокады всегда выводили противников из себя.
– Я сейчас спущусь, – сказал Дэн. Прежде чем выйти из комнаты, он остановился, чтобы еще раз бросить взгляд на надпись. – Спокойной тебе ночи, милая.
В следующий раз Абра Стоун появится в его жизни лишь через два года.
И в течение этих двух лет в кровеносной системе членов Истинного Узла будет дремать нечто – прощальный «подарок» от Брэдли Тревора, известного также как «мальчик-бейсболист».
Часть вторая
Пустые дьяволы
Глава 7
«Вы меня не видели?»
1
Однажды в августе 2013 года Кончетта Рейнолдс проснулась ранним утром в своей просторной квартире в Бостоне. Как обычно, ей сразу бросилось в глаза отсутствие собаки, которая не лежала больше, свернувшись в углу возле комода. Бетти скончалась несколько лет назад, но Четта все еще тосковала по ней. Надев халат, она направилась в кухню, где собиралась приготовить себе первую чашку кофе. Она делала путь тысячи раз, и у нее не было причин ожидать каких-либо происшествий. И уж конечно, ей и в голову не приходило, что это станет первым звеном в целой цепочке весьма прискорбных событий. Как она позже расскажет своей внучке Люси, она не споткнулась и ни обо что не ударилась. Просто услышала совершенно невинный хруст, донесшийся откуда-то снизу справа, – и вдруг оказалась на полу, а ее ногу охватила пылающая боль.
Так она пролежала минуты три, глядя на свое размытое отражение в полированном паркете, отчаянно желая, чтобы боль утихла. И все это время вела внутренний разговор сама с собой. Какой же надо быть глупой старухой, чтобы жить без компаньонки. Дэвид твердил последние пять лет, что я уже не в том возрасте, когда можно оставаться в полном одиночестве. Придется теперь признать его правоту.
Но для компаньонки потребовалась бы постоянная комната, которую Четта берегла для Люси и Абры, ведь в их визитах заключался смысл ее жизни. Особенно теперь, когда не стало Бетти, а ее поэтический источник, кажется, полностью иссяк. И пусть ей уже было девяносто семь, она легко со всем управлялась сама и чувствовала себя отлично. Что значит хорошие гены по материнской линии! Ведь ее собственная Момо схоронила четверых мужей и семерых детей и прожила сто два года.
Хотя если не кривить душой (особенно перед собой), этим летом ее самочувствие оставляло желать лучшего. Этим летом все стало как-то… по-другому.
Когда боль действительно унялась – самую малость, – она поползла по короткому коридору в сторону кухни, которую уже заливали первые лучи солнца. Это было красиво, хотя, лежа на полу, она едва ли могла в полной мере оценить прелести розового света. Каждый раз, когда боль снова становилась непереносимой, она останавливалась и клала голову на свою костлявую руку, чтобы отдышаться и прийти в себя. Во время этих передышек она размышляла о семи возрастах человека и о том, как они образовывали почти идеальный (в своем идиотизме) замкнутый круг. Вот так же ползком перемещалась она в четвертый год Первой мировой войны, которую словно в насмешку называли «войной за то, чтобы навсегда покончить с войнами»! Потом Кончетта Абруцци ползком кралась по двору дома своих родителей – фермеров из Даволи, – чтобы поймать одну из куриц, которые легко убегали от нее. А выбравшись из того пыльного захолустья, она начала совсем другую жизнь, деятельную, интересную, плодотворную. Она опубликовала двадцать поэтических сборников, пила чай с Грэмом Грином, ужинала в гостях у двух президентов США, но превыше всего ценила то, что Господь наградил ее красивой, умной и странным образом одаренной правнучкой. И чем же заканчивались эти славные страницы истории ее жизни?
Снова ползком, вот чем. Все вернулось к началу. Dio mi benedica
[13]
.
Она добралась до кухни, проползла через овальное пятно солнечного света и оказалась рядом с небольшим столиком, за которым, как правило, ела три раза в день. На нем лежал ее мобильный телефон. Четта ухватилась за ножку стола и трясла его до тех пор, пока телефон не свалился на пол. И при этом, meno male
[14]
, не разбился вдребезги, как она опасалась. Она набрала номер, который ей дали как раз на случай подобного дерьма, а потом пришлось ждать, проклиная весь технологический абсурд XXI века, пока механический голос предупреждал, что все разговоры записываются.
Наконец, слава Пресвятой Деве Марии, раздался голос нормального человека:
– Служба «Девять-один-один» слушает. Что у вас произошло?
Лежавшая на полу женщина, которая много десятилетий назад охотилась за курицами на юге Италии, произнесла четко и ясно, несмотря на сильную боль:
– Меня зовут Кончетта Рейнолдс. Я живу на четвертом этаже в доме номер двести девятнадцать по Мальборо-стрит. Кажется, я сломала бедро. Не могли бы вы прислать «скорую помощь»?
– С вами сейчас кто-нибудь есть, миссис Рейнолдс?
– В наказание за мои грехи никого нет. С вами говорит глупая старуха, которая считала, что прекрасно проживет одна. И между прочим, я предпочитаю называться «мисс Рейнолдс».
2
Люси она позвонила незадолго до того, как ее на больничной каталке перевезли в операционную.
– Я сломала бедро, но врачи могут все исправить, – сказала Кончетта. – По-моему, в таких случаях вставляют стальной стержень или что-то в этом роде.
– Ты упала, Момо? – спросила Люси, сразу же подумав об Абре, которой еще неделю предстояло провести в летнем лагере.
– О да, я упала, и еще как! Но перелом, вызвавший падение, произошел совершенно спонтанно. Как я понимаю, такое часто случается с людьми в моем возрасте, а поскольку в наши дни до моих лет доживают многие, докторам приходится постоянно сталкиваться с подобными проблемами. Нет никакой необходимости приезжать ко мне прямо сейчас, но, думаю, ты все равно захочешь приехать. Нужно обсудить кое-какие детали.
