– И пойдешь дальше один?
Дэн криво усмехнулся:
– Почему один? Есть еще Билли.
– Но Билли уже семьдесят три.
– С его точки зрения, это большой плюс. Он не устает твердить о преимуществах старости. Уже не приходится тревожиться, что умрешь молодым.
– Въезжаем во Фриман, – сообщил Джон, а потом натянуто улыбнулся Дэну. – До сих пор не могу поверить, что ввязался в это. А что, если спиртзавода больше нет? Если его сровняли с землей, а поле засеяли кукурузой?
– Он стоит на том же месте, – уверенно заявил Дэн.
8
Так оно и оказалось. Несколько корпусов из темно-серого бетона с крышами из ржавого гофрированного металла. Только одна из заводских труб еще держалась; две другие упали и валялись на земле словно мертвые змеи. Все окна были выбиты, а стены покрывали пятнистые граффити, которые вызвали бы смех у городских мастеров этого жанра. Изрытая подъездная дорога, отходившая от двухполосного шоссе, упиралась в стоянку, на которой пробивались редкие побеги кукурузы. Водонапорная башня, замеченная Аброй, высилась неподалеку, напоминая на фоне неба военную машину марсиан из романа Уэллса. «ФРИМАН, АЙОВА», – гласила надпись на боку башни. Нашелся и сарай с обвалившейся крышей.
– Удовлетворен? – спросил Дэн. Их машина еле ползла. – Завод, водонапорная башня, сарай, запрещающий знак. Все как она описала.
Джон указал на ржавые ворота в конце подъездной дороги.
– Что, если они заперты? Я с восьмого класса не лазил через заборы.
– Они не были заперты, когда убийцы привезли сюда мальчика. Абра заметила бы.
– Ты так в ней уверен?
По противоположной стороне шоссе им навстречу двигался грузовик фермера. Дэн немного прибавил скорость и, когда машины поравнялись друг с другом, приветственно вскинул руку. Мужчина за рулем грузовика – в рабочем комбинезоне, солнцезащитных очках и зеленой кепке с эмблемой «Джон Дир» – в ответ равнодушно поднял ладонь. Хороший знак.
– Я спросил…
– Я помню, о чем ты спросил, – сказал Дэн. – Если они заперты, мы с этим как-нибудь разберемся. А сейчас пора вернуться в гостиницу. Я вымотался.
9
Пока Джон снимал два смежных номера в «Холидей инн» – за наличные, – Дэн посетил магазин «Лучшие инструменты Эдейра». Там он купил лопату, грабли, две тяпки, садовый совок, две пары перчаток и сумку, чтобы уложить покупки. На самом деле ему вполне хватило бы одной лопаты, но для отвода глаз пришлось приобрести целый набор.
– Каким ветром вас занесло в Эдейр? – спросил продавец, пробивая товары.
– Просто проезжал мимо. У меня сестра в Де-Мойне, и у нее огромный сад. Вполне вероятно, все это у нее уже есть, но подарки всегда улучшают ее настроение.
– Мудрая мысль, брат. И она еще скажет вам спасибо за эти тяпки с короткими ручками. Нет ничего удобнее для работы в саду, а большинству любителей и в голову не приходит обзавестись такой. Мы принимаем к оплате «Мастеркард», «Визу»…
– Сегодня обойдусь без пластика, – сказал Дэн, вынимая бумажник. – Только выпишите мне чек для дяди Сэма.
– Без проблем. А если оставите имя и адрес сестры, я пришлю ей наш полный каталог.
– Спасибо, но ей хватит и моих подарков, – ответил Дэн и положил на прилавок несколько двадцаток.
10
В одиннадцать вечера в дверь номера Дэна негромко постучали. Он открыл и впустил Джона. Педиатр Абры был бледен и явно нервничал.
– Ты поспал?
– Немного, – ответил Дэн. – А ты?
– Урывками. Больше бодрствовал. Меня трясет как мальчишку. Если нас остановит коп, что мы ему скажем?
– Что нам поведали про чудесный бар с музыкой во Фримане, и мы отправились его искать.
– Во Фримане нет ничего, кроме кукурузы. Кроме девяти чертовых миллиардов акров кукурузных полей.
– Но мы-то не обязаны об этом знать, – мягко возразил Дэн. – Мы же здесь проездом. А кроме того, никакой коп нас не остановит. Нас вообще никто не заметит. Но если ты хочешь остаться в номере…
– Я не для того пересек полстраны, чтобы сидеть в гостинице и смотреть шоу Джея Лено. Дай только сходить в туалет. Я уже сбегал у себя, но мне снова хочется. Боже милостивый, как же меня трясет!
Путь до Фримана показался Дэну бесконечным, зато стоило им выехать из Эдейра, как дорога словно вымерла. Фермеры рано ложились спать, а до крупных магистралей было далеко.
Когда они добрались до спиртзавода, Дэн погасил фары, свернул на подъездную дорогу и медленно подкатил к закрытым воротам. Они с Джоном вышли наружу. Джон тихо выругался, когда в салоне «форда» вспыхнула индикация открытой двери.
– Надо было вырубить свет в кабине еще перед отъездом из мотеля. Или разбить лампочку, если выключатель не предусмотрен.
– Не волнуйся, – сказал Дэн. – Здесь вокруг ни души, кроме нас, мальчиков.
Но его сердце забилось учащенно, когда они зашагали к воротам. Наверняка Абра была права. Мальчика пытали, убили и похоронили где-то здесь. И если на свете существовали про́клятые места…
Джон взялся за ворота, толкнул, затем потянул на себя.
– Не получается. Что теперь? Похоже, придется лезть. Главное, не сломать при этом…
– Постой. – Дэн достал из кармана миниатюрный фонарик и направил луч на ворота, сначала высветив сломанный навесной замок, а потом толстую проволоку, которой были замотаны проушины. Вернулся к машине и, в свою очередь, поморщился, когда в багажнике зажегся свет. Черт побери! Всего не предусмотришь. Дэн достал новую сумку и захлопнул багажник. Вновь воцарилась темнота.
– Вот возьми. – Он протянул Джону пару перчаток. – Надень их.
Вторую пару он натянул сам, размотал проволоку и на всякий случай повесил на ограду.
– Отлично, можем заезжать.
– Мне снова надо отлить.
– О Боже! Потерпи немного.
11
Дэн медленно и осторожно подвел «форд» к погрузочной площадке. Дорогу испещряли рытвины, причем глубокие, и заметить их без света фар было сложно. Меньше всего он хотел угодить колесом в яму и сломать полуось. Территория за заводом представляла собой голую землю вперемежку с крошащимся асфальтом. В пятидесяти футах виднелась еще одна сетчатая ограда, за которой тянулись бесконечные лиги кукурузы. Погрузочная площадка уступала размерами стоянке, но тоже была достаточно велика.
– Дэн, а как мы узнаем где?..
– Тихо. – Дэн наклонил голову, лбом коснувшись руля, и закрыл глаза.
(Абра)
Молчание. Она, конечно, спала. В Эннистоне уже наступило утро среды. Джон сидел рядом, кусая губы.
(Абра)
