Зато теперь, судя по довольному блеску глаз северянина и разрумянившемуся лицу девушки, ей можно больше не беспокоиться за свою безопасность. Рамм и Каф теперь никого и близко к знахарке не подпустят.
— Грег, давай я открою портал, — не выдержала Кларисса, — нехорошо так упрямиться, когда тебя уговаривает столько друзей.
Вообще-то уговаривают только они с Хенриком, Зия и Мари почему-то упорно молчат, и я постараюсь не забыть позже выяснить, в чем тут дело. Но раз уж Клара готова расщедриться на портал, то и мне становится интересно, что они там задумали.
— Ладно, открывай, уговорила, — снисходительно разрешил я, помогая Зии подняться со стула.
Приятно хоть иногда почувствовать себя баловнем судьбы.
Портал доставил нас на выложенную из плит дорожку, огибающую нарядные клумбы, и я вначале даже не понял, где нахожусь. А потом оглянулся на замок, и в груди неприятно заныло. Это было именно то место, откуда раньше я мог пройти к старой голубятне и куда теперь мне бы хотелось попасть в самую последнюю очередь.
Разумеется, разумом я твердо знал, что самое главное для меня здесь не залы и клумбы, а та, к которой я стремлюсь вернуться из любых дворцов и замков. Но иногда мне хочется иметь тихий уголок, где можно почувствовать себя самим собой, где не предосудительно надеть простую старую рубашку и сбросить туфли.
И старая голубятня казалась именно таким уголком, чем-то напомнившим детство, заросшие буйными кустами и лопухами тропинки, по которым я уходил к полузаброшенным сараям с куском хлеба и книжкой за пазухой.
— Грег, — мягко позвала Клара, — обернись, тут стоит полог невидимости, сейчас Хен его снимет.
Ох и не хотелось мне оборачиваться… но Зия смотрела так встревоженно, да и Хен как-то побледнел.
— А вы уже все видели? — со вздохом спросил я и повернулся лицом к голубятне.
Давая себе обещание ни единым жестом или словом не выказать своего разочарования, если мне не понравится то, что понастроил тут старичок архитектор.
— Оп! — цирковым жестом махнул в сторону стены мутного тумана Хенрик, и она начала медленно таять.
Сначала по сторонам от дорожки, плавно отступая вправо и влево, проявились уже осыпанные бутонами кустики шиповника и сирени, за ними желтели плети ив, а возле самой стены темнели кипы туй и тянулись вверх сосны.
А прямо посредине открылся засыпанный чистым песком берег узкого прудика, в котором весело сновали серебристые мальки и плавало несколько круглых листьев кувшинок. Дорожка упиралась в простой деревянный мосток, с каких деревенские женщины полощут летними вечерами белье и прыгают в речку мальчишки.
Зашумел в тонких ивовых ветвях ветерок, разгоняя последние клочья тумана, и посреди прудика обнаружился небольшой шлюп, словно вставший на якорь в тихой затони.
На мосток с него были перекинуты защищенные перилами деревянные сходни, а на палубе, под полосатыми тентами, виднелись накрытые для чаепития столики.
И хотя мне определенно понравился и пруд, и мостки, и даже чайная беседка, изображающая шлюп, в сердце на миг вспыхнула острая тоска по исчезнувшей голубятне.
— Что? — несчастно оглянулась довольно рассматривающая творение самоуверенного старичка Клара, но я уже успел взять себя в руки и торопливо изобразить восторг.
— Просто замечательно, а давайте пройдем по мостику?!
— Нет! — неожиданно яростно рявкнула Ортензия. — Немедленно снести ко всем свиньям собачьим всю эту… дурацкую архитектуру и вернуть голубятню!!!
— Но, миледи! — Оказывается, старичок следовал за нами по пятам, явно желая насладиться триумфом. — Тут все, как заказал ваш брат… и… вы еще не были внутри!
— Клара! — От леденящего рыка жены вздрогнул даже я. — Если этот старикан еще на одну минуту останется в моем замке, я лично утоплю его в этой паршивой луже! И чтобы никогда больше… ни ногой! И слышишь, Хен? Мы договаривались! Если я пойму… что мой муж хоть на миг пожалел… Теперь ты все вернешь, как было, все, до последней доски! И если там пропал хоть гвоздь!..
— Зия, — крепко прижал я к себе Ортензию, которую уже просто трясло от ярости, — успокойся, родная… это на самом деле ерунда… главное сейчас твое состояние… тебе нельзя так нервничать… ну же?! Посмотри мне в глаза… видишь, я рядом, мы вместе, а значит, никакие старички не смогут испортить нам жизнь.
— А нам тут понравилось… — расстроенно пробурчал над ухом знакомый голосок, и я облегченно вздохнул, раз они здесь, все будет в порядке.
— Помоги мне… успокой ее, — не успел я попросить духов, а Зия уже обмякла, прильнула к моей груди.
— Извини… сорвалась… — расстроенно шмыгнула носом, — у тебя и так нет тут ни одного любимого уголка…
— Не переживай, родная, скоро тут будет куча замечательных уголков… я нашел новых, более чутких архитекторов… — ласково пообещал я и незаметно оглянулся, попросить друзей взглядом, чтобы оставили нас наедине.
Однако, не обнаружив поблизости ни одного из недавних спутников, едва сдержался от едкого смешка.
Как же они быстро улизнули, вот что значит гремучая смесь генеральской крови и кухонного лексикона!
— Что за архитекторы?! — в последний раз всхлипнула Ортензия и подняла на меня заинтересованный взгляд заплаканных серых глаз.
— Духи… вы можете показаться… хоть на минуту?
— Да, смотри на воду…
Я бережно повернул жену лицом к пруду и замер от восхищения. Несколько десятков необычайно крупных кувшинок разом всплыли на поверхность и распахнулись желтоватыми звездами. На каждой, как на стульчике, сидел зеленоватый древень, и все они приветливо махали нам ручками.
— Это… кто? — потрясенно выдохнула Зия.
— Это и есть мой сюрприз… надеюсь, ты не против, что теперь они будут жить в нашем подвале? Их зовут дриады или духи, и они наши новые архитекторы… лекари и просто родственники. И еще… давай оставим тут все как есть… они говорят, что им очень понравилось.
— Ну раз им понравилось… то и я не против… — виновато улыбнулась она, — а можно их потрогать?
— Протяни руку… — с невольным замиранием сердца предложил я, — надеюсь, некоторые не откажутся с тобой подружиться.
Четыре лапки решительно прикоснулись к протянутой руке Ортензии, и уже через мгновение четыре тоненьких голоска важно возвестили ей:
— Мы тебя выбираем!
