— И я считаю, что надо уходить скорее, — неожиданно поддержала его Асгерд. — Пока эти туны нас не раскусили. Не обольщайся, Ильмо. Как знать, может, то, что ты принимаешь за радушие и гостеприимство, на самом деле и есть их знаменитое коварство.
— Завтра будет видно. Но переночуем мы все же здесь, — подытожил Ильмо. — Нам надо выспаться и отдохнуть перед долгим переходом через скалы. Аке, кончай привередничать и полезай в гнездо — надо прикинуть, уместимся ли мы туда впятером…
В гнезде места хватило на всех. Путешественники успели поваляться там, и даже подремать, когда их разбудил галдеж и писк. Аке, спавший у входа («к воздуху поближе»), высунулся наружу и увидел целую толпу детей, которые нетерпеливо ожидали их пробуждения.
— Пошли вон! — гаркнул Аке.
Но никто даже не отшатнулся. В воздухе вырос лес тонких цепких лапок. Одна из них ухватила шнурок с оберегом на шее варга и дернула на себя. Аке выругался и шлепнул по нахальной руке. В следующий миг он дернулся и выругался вдвое громче и заковыристее: маленький вор тяпнул его за палец. Зубы у него оказались не хуже, чем у любого взрослого туна, да и в быстроте пацаненок не уступал взрослому.
— Ну я вам сейчас устрою, паршивые упырята! — заорал он, выскакивая из летка.
Человеческие дети мгновенно разбежались бы в разные стороны, а эти столпились еще плотнее и дружно зашипели, показывая мелкие острые клыки.
Положение спас лысый Пухури, который встречал их у подножия. Он внезапно спорхнул откуда-то сверху, пинками разогнал маленьких хищников и почтительно пригласил гостей из южного клана разделить с ним прогулку по гнездовью Сюэтар и окрестностям.
Уже вечерело, бледное солнце уходило за горы, в сизые снеговые тучи. Ветер играл снежинками, шелестел сухой травой. Со всех сторон, куда ни глянь, слетались к холму крылатые тени. Многие несли в когтях добычу, но в большинстве своем туны возвращались налегке.
— Сейчас время самое хлопотное, — рассказывал старый тун. — Днем в гнездовье только старики и неоперившиеся птенцы, и те уходят на солнечные склоны, собирать клюкву и воронику, пока не выпал снег. С пищей у нас здесь, ой, туго. Мыши да лемминги — вот и вся еда.
— А птица? Гуси, утки?
— Гуси уже улетели, но мы успели засолить изрядно мяса, на зиму должно хватить… — опомнившись, старейшина быстро добавил: — Но гуси-то ведь на нашем озере только отдыхают, не останавливаются, летят дальше на Туони. Вот ягод у нас тут много, тем и спасаемся… Мох едим, ягель…
Йокахайнен слушал, посмеиваясь. Он прекрасно понимал, что Пухури нарочно прибедняется, расписывая скудость и бесполезность своих владений. Чтобы «шпионы», вернувшись в свои неведомые южные земли, донесли — на севере одни мыши да мох, и взять с них нечего.
— А рыба? У вас же под боком озеро.
Старик скривился:
— Западные и северные приморские кланы, те — да, рыбу едят. Морскую. А мы нет. Не понимаю, как можно есть этакую пакость? И как ее доставать из воды, скажите на милость?
— Так же, как мышей — высмотрел и выхватил. Ты видел, как охотятся чайки?
— У нас чайки не водятся. Конечно, иногда дети, играя, таскают из воды мелких рыбешек. А толку? Мясо у них несъедобное — склизкое, безвкусное…
— А если поджарить?
Старик с удивлением взглянул на него:
— Что сделать?
Йокахайнен не ответил. Он и забыл, что туны нечасто пользуются огнем. А этот клан, похоже, и не догадывался, что это возможно.
— Приморские кланы презирают нас за то, что мы едим ягоды и мох, — продолжал жаловаться дед. — Тамошние туны никогда не унизились бы до того, чтобы съесть нечто, не пойманное и не убитое лично. А чем вы питаетесь на юге? Тоже рыбой?
— Только свежим мясом, — сказал Йокахайнен. — Олениной и лосятиной.
Старик раболепно пригнулся и глянул на саами с удвоенным уважением. Йокахайнен с каменным лицом пересказал разговор остальным. Аке презрительно фыркнул:
— Мышееды! Надеюсь, для нас они найдут угощение получше?
— Скажи ему еще, что мы питаемся волчатиной и медвежатиной, — подсказал Ахти. И скорчил свирепую рожу.
Нойда перевел его слова. Старый тун разволновался и разразился в ответ целой речью.
— Что он говорит?
— Он сказал — на далеком севере есть клан Этелетар, страшные колдуны, которые тоже охотятся на белых медведей, едят их мясо и пьют кровь. Не родственники ли мы? Я ответил уклончиво. Еще неизвестно, не выдумал ли он этот клан.
— Тунское коварство, — проворчала Асгерд. — Этот лысый ворон кажется безобидным старичком, но на самом деле он не таков, уж поверьте.
Старик тем временем вел рассказ дальше.
Клан Сюэтар издревле жил в этой скалистой долине. Из года в год они теснились в ней, то и дело страдая от голода, но в другие земли переселяться опасались. Почему — Йокахайнен пока не понял. Клан был многочисленный и, несмотря на жалобы старика, явно процветающий. Туны жили уединенно, вдалеке и от моря, и от земель саами. Однако вести из других земель Похъёлы до них каким-то образом доходили. Повинуясь намекающим взглядам Ильмо, Йокахайнен начал исподволь расспрашивать старика о. других кланах, подводя беседу к Лоухи и ее владениям. Вытягивать сведения из старика не пришлось. Едва услышав имя Лоухи, он оживился и принялся пространно рассказывать о бедах и несчастьях клана Ловьятар. Должно быть, той осенью это была любимая тема для сплетен по всей Похъёле.
О сампо старый тун, конечно, даже не заикнулся — скорее всего, ничего не знал. Ильмо это не удивило. Ясно было, что Лоухи держит мельницу под замком и в тайне. Но всё остальное…
— Случилось это в начале осени, — рассказывал дед. — Однажды ночью мы проснулись от того, что дрогнула земля. Да как дрогнула! Камни катились, гнезда разваливались! Песок и пыль текли, как вода. Мы выскочили наружу, глядь — а на западе все небо красное! Парни летали на дальний хребет, дальше не посмели. Через несколько дней дошла весть о том, что Луотолы больше нет. Не то там вулкан проснулся, не то Лоухи что-то наколдовала…
— Как «Луотолы нет»?! — воскликнул Йокахайнен.
— Луотола покинута, — с удовольствием объяснил дед. — Говорят, там открылись Врата самого Хорна. Еще говорят, там теперь живут чудовища…
— А где теперь клан Лоухи?
— Наверно, сидят на летних гнездовьях. Что будут делать дальше отрезанные от моря — непонятно… Ой, весело будет на севере этой зимой! Как знать, кого к весне назовут Хозяйкой Похъёлы?
Йокахайнен пересказал друзьям слова старика. Ильмо новости сильно не понравились. Но особенно разволновалась Асгерд.
— Началось! — зловеще воскликнула она. — Сампо больше не подчиняется Лоухи! Отец предсказывал, что так будет! Он сам некогда обращался к Мировому Древу, чтобы обрести мудрость и дар предвидения, и постиг, что оно неподвластно ни богам, ни смертным. Да еще и глаза лишился! Едва ли с Древом совладает и сама Калма!
