Ильмо удивленно посмотрел на Асгерд. Что несет варгская девушка? А Йокахайнен только кивнул — он-то давно уже всё понял.
— И в тебе кровь богов?
— Ильмо, ты удивительный тугодум, — сказал саами. — Она вообще не человек.
Вяйно кивнул.
— Асгерд — одна из дочерей Хара Одноглазого, которых в землях Норье называют Выбирающими Мертвых — валькириями.
Ильмо открыл рот… и снова закрыл. Асгерд спокойно продолжила:
— Как случилось, что Карху похитил меня, я вам рассказывала. Он очень надеялся на меня, но поначалу просчитался. С ним случилось то же, что и с сыном Лоухи, — чистая кровь высших богов его едва не убила. Но он придумал иной, еще более изуверский способ «достичь бессмертия». С чего-то он решил, что если чистая кровь богов смертоносна, то ее надо разбавить другой — лучше всего, собственной. Знаете, что он собирался сделать? Он хотел зачать со мной ребенка, а потом сожрать его. И как этот старый упырь не понимал, что такое жертвоприношение приведет его никак не в Асгард, а только в Хель…
— Я всё равно не понимаю! — перебил ее Ильмо. — Какая еще кровь богов у Айникки? Она была самой обычной девушкой…
— Да, была, — сказал Вяйно. — Спасибо тебе, Дева Битвы. Теперь всё стало ясно.
Все посмотрели на старика и увидели, что Вяйно стал мрачнее тучи.
— Что ясно?! — воскликнул Ильмо.
— Вот я дурак-то старый, бестолковый! Ведь Айникки была беременна. От тебя, Ильмо. Что ты вытаращил глаза? Или не знал?
— Конечно, нет!
— А вот Карху откуда-то узнал.
Несколько мгновений длилось тягостное молчание. Потом Ильмо вскочил из-за стола и метнулся в сени.
— Ты куда? — окликнул его Вяйно.
— Что ты мне сразу не сказал?! Надо выручать ее! Если еще не поздно!
— Не поздно, — подал голос Йокахайнен. — Как я понимаю, ребенок родится никак не раньше лета…
— А что помешает Карху вырвать его прямо из чрева? — возразила Асгерд. — Или сожрать вместе с матерью?
— Да тише вы! — шикнул на них Вяйно, увидев, как побелело лицо Ильмо. — А ты, сынок, не торопись. Вернись на место. Надо все обсудить… Да и пирог доесть, пока не остыл.
— Что мне твой пирог! — закричал Ильмо. — Я должен идти, прямо сейчас!
— Ты будешь идти до владений Карху — до самого Йоулу, — возразил чародей, — и, скорее всего, не дойдешь. Но если ты дашь мне спокойно закончить есть, я покажу тебе дорогу — тропой Тапио выведу прямо в предгорья.
— Не «тебе», а «нам», — сказал Йокахайнен. — Неужели ты думаешь, что пойдешь один?
— Кстати, за мной должок, — добавила Асгерд. — Так что не спеши, Ильмо. Сейчас мы соберемся и выступим вместе.
— Спасибо вам всем, — сдавленным голосом сказал Ильмо, возвращаясь к столу.
— Время мы, конечно, упустили, — задумчиво сказал Вяйно. — После разорения Калева прошло уже больше полумесяца. Скорее всего, Когтистый Старец давно вернулся к себе во Врага Похъёлы. Я знаю, где начинаются его владения, знаю, как попасть в его подземелья. Но преследовать Карху в его владениях — верная гибель… Хотя именно этим нам и придется заняться.
— Нам? — покосившись на него, спросила Асгерд.
— А как вы думали? Когтистый Старец вам не по зубам. Я тоже пойду с вами.
Йокахайнен прожевал пирог и неожиданно рассмеялся:
— Вот видишь, Ильмо, как хорошо, что ты задержался? Пусть ты потерял один вечер — зато теперь с нами сам Вяйнемейнен, да еще валькирия… И крышка от сампо!
Глава 32
Внутри вихря
Когда неожиданно закончилась тропа Тапио и расступился лес — Ильмо понял, что не знает этих мест. Мир вокруг казался свитым из облачной пряжи. Мягкая снежная белизна и наверху, и внизу, и никакой границы между ними.
— Где мы? — спросил он Вяйно, на всякий случай понижая голос.
— Обернись, — сказал чародей.
Ильмо повернул голову — и увидел сизый горизонт вдалеке и заснеженные лесистые склоны.
— Мы у подножия Врат Похъёлы, — сказал Вяйно, пробуя лыжами наст. — Я и сам не ожидал, что удастся зайти так далеко. Думал — доберемся до границы, а дальше поползем потихоньку, и вдруг чувствую — нет никакой границы! Нет там, где раньше была, — уточнил он, — Не разрушилась, а отодвинулась.
— Стало быть, то озеро, где жила кикимора, осталось внизу? — спросил Йокахайнен.
— Ага. Я нарочно сошел с тропы пораньше, чтобы не угодить прямиком во владения Карху. Нам идти еще не меньше двух дней…
Взгляд Вяйно поднялся к тучам, в которые уходила вершина Правого Клыка.
— Ого! — пробормотал он, прикрывая глаза. — Вот так новости!
— Что такое? — напрягся Ильмо.
— А Клыки-то растут! Какие-то земляные чары питают корни этих гор, побуждая их расти все выше и выше. Не собирается ли Карху дорастить их до самого неба?
— Зачем ему? — заинтересовался Йокахайнен.
— Вот и я думаю — зачем?
Ильмо обвел взглядом заснеженные горы. Теперь он понимал, что их вершины плотно укутаны низкими облаками.
— Нам туда? — спросил он, указывая в белое марево.
— К сожалению, да. Зимой на перевалы лучше не соваться, но вход в царство Карху именно там…
— А мы знаем еще один вход, — сказал Йокахайнен. — И если я не ошибаюсь, он не так уж далеко отсюда…
Ильмо вспомнил черный провал, который неожиданно открылся прямо у них под ногами, и едва заметно вздрогнул — он подумал и о том, кто их к этому провалу привел…
— Вяйно, — сказал он с тревогой. — Ты, должно быть, не знаешь, что предгорья сторожит волк-оборотень?
— Все я знаю, — проворчал старик. — Я знавал Хиттавайнена еще человеком. Он носил другое имя, но по сути был точно таким же — алчным, хитрым и трусливым убийцей…
— Трусливым? Ну знаешь!
— Однажды он напал на меня. Я победил его, и он перед лицом Калмы поклялся никогда больше не беспокоить ни меня, ни моих людей. Потому я и не предупредил вас. Был уверен, что вы его не встретите, а если и встретите, то он вам станет союзником, а не врагом… Едва ли он осмелился бы напасть на моего прямого потомка — память у него всегда была хорошая.
— Он и не напал на нас, — сказал Ильмо. — Просто обманом завел в подземелья Когтистого Старца. Но я не жалею об этом — ведь иначе мы бы не встретили и не освободили Асгерд.
— Ох, старый мудрый Вяйнемейнен, — качая головой, насмешливо проговорила Асгерд, — ты слишком хорошо думаешь о людях. Ничто они так быстро не забывают, как собственные обещания и клятвы. Хиттавайнен намеревался убить и съесть всех спутников Ильмо, а его самого предложил убить мне — на всякий случай, чтобы на него не обрушилось проклятие карьяльских богов и твоя месть. Чтобы не запачкать себя божественной кровью, хе-хе…
