Пора было выяснить, чем там занят Рудо.
Мой спутник обнаружился, едва мы выбрались на открытое место. Сминая ногами давно выжженную летним зноем траву, он волчком крутился вокруг неуклюжего на первый взгляд бандита, пытаясь достать соперника подаренным мной ятаганом. Однако бандит был на голову выше язвы и легко парировал удары своей длинной саблей.
— Не обижайся, но так будет лучше, — поднимая арбалет, вздохнул я, не имея никакого желания долго наблюдать за тем, как они кружат в смертельном танце.
— Джиль? — недоуменно вскинул брови язва, когда противник рухнул ему под ноги.
— Извини, Рудо. — Я так и продолжал называть его привычным вымышленным именем, на заучивание нового не хватило времени. — Но твоя разведка слегка затянулась.
— Зато твоя закончилась очень удачно, — в упор рассматривая девчонку, язвительно хмыкнул он.
Пленница стояла, опустив по местному обычаю глаза, и не обращала никакого внимания ни на пристальный взгляд останца, ни на его слова.
— Это вам мы обязаны такой своевременной помощью? — учтиво обратился подоспевший обозник.
Судя по манерам, или командир охранников, или старшина обоза.
— Нам, — не стал я отрицать очевидного, уважение и помощь путешественников могут еще пригодиться.
— Айзар, — подбежал запыхавшийся охранник, — эти мертвецы… они живы. Прикажешь добить?
— Да, — небрежно кивнул командир и снова повернулся ко мне.
— Нет, — спокойно и властно произнес я. — Не троньте их, это мои пленники.
— А что ты собираешься с ними делать? — подозрительно прищурил глаза Айзар, словно невзначай опуская руку на оружие.
— Возьму с них клятву рабов, — холодно ответил я, слегка приподнимая опущенный к земле арбалет. Лучница подала мне отличную идею.
— Понятно, — с легким презрением фыркнул командир и, отвернувшись, скомандовал охраннику: — Не троньте их, они принадлежат этому господину.
— И верните им оружие и все, что было в карманах, — так же холодно обронил я, — чтоб не заставлять меня сомневаться, кто тут настоящие бандиты.
— Иди! — зло сверкнул глазами на подчиненного Айзар, а по губам моей рабыни скользнула еле заметная усмешка.
— Что ты задумал? — проходя мимо, едва слышно шепнул Рудо.
— Сам пока не знаю, — вздохнул я и скомандовал лучнице: — Следуй за мной.
Что-то мне подсказывало, что лучше лично проследить за слишком активизировавшимися обозниками.
Девушка заняла место за моим левым плечом, Рудо сообразительно встал справа, и мы отправились собирать своих пленников. Обозники уже успели обшарить неподвижные тела, а некоторых даже раздеть, и теперь под присмотром командира складывали в одну кучку чужие вещи.
— Вы пойдете с нами? — вежливо предложил нам обозник, но я так же вежливо отказался.
Сам не понимая, почему так делаю, ведь еще недавно был совсем не против примкнуть к попутному обозу.
Уговаривать нас путешественники не стали, быстро собрались и двинулись в путь.
— Ну и где он? — дождавшись, пока исчезнет из вида последняя телега, спросил я рабыню.
— Кто? — заинтересованно обернулся Рудо, таскающий пленников в одну кучу.
— Немедленно отойдите от нее, если хотите жить! — крикнул с вершины холма знакомый голос.
Обернувшись, вижу главаря, держащего в руках направленный на нас взведенный арбалет.
— Вот он.
И в тот же миг ко мне метнулась девчонка и встала впереди, загораживая собой от стрелка.
— Нет! Остановись! — отчаянно зазвенел над холмом ее голосок.
И главарь, странно скривившись, послушно уронил в сухую траву свое оружие.
Глава 7
— Кто там еще? — грубо спросил из-за ворот хриплый голос, сопровождаемый бряцаньем оружия.
— Джиль Зовиен с семьей и рабами! — надменно выкрикнул я в ответ.
За воротами послышалось сердитое ворчание, неспешное шарканье ног, что-то загремело, упало, зазвенев, на мостовую. Хриплый голос рыкнул что-то ругательное, снова зазвенело, заскрежетало… И наконец ворота медленно распахнулись.
Все так просто? А где же цепкий или хотя бы небрежный взгляд, требование объяснений или доказательств?
Даже обидно! Мы с Рудо несколько часов взвешивали все возможные варианты развития событий, придумали логически обоснованные ответы на каждый предполагаемый каверзный вопрос, проэкзаменовали всех своих рабов и предусмотрели все способы отхода в случае непредвиденной ситуации. А полупьяный сторож мимоходом превратил наши хитроумные замыслы в чрезмерно раздутую мнительность заядлых параноиков. Без всяких колебаний впустив нас в строго охраняемый священный город Декту, место обитания великого шамана Ештанчи.
— Куда нам ехать? — с невольным сомнением спрашиваю обвешанного оружием стражника, спокойно запирающего за нами ворота.
— В храм, — махнул он рукой в сторону вырубленной в скале огромной фигуры могущественного бога справедливости и правосудия Амирту, смотрящей на нас скорбными агатовыми глазами. — Ештанчи ждет вас еще с обеда.
— Что? — Даже моя выдержка, натренированная многолетним общением с магами, не перенесла такого заявления и заставила на миг замереть, изумленно вытаращив глаза.
Этого не может быть. Это не про нас. Вот теперь понятно, почему нас так легко впустили. Стражник с похмелья перепутал с кем-то другим.
— Так и передали. Джиль Зовиен. Девять мужчин и одна женщина, — правильно поняв мой недоуменный взгляд, объясняет страж.
Но это просто невозможно! Ну, если только не предположить, что шаман умеет видеть грядущее. Но про такие его способности до сих пор никаких слухов не ходило.
Тогда откуда он мог это знать? Только два дня назад, через полдекады после того, как я захватил в плен и обратил в рабов восемь бандитов, включая Лайли и Тахара, мы с Рудо решили изменить продуманный Леоном маршрут. Пришлось делать приличный крюк, чтобы попросить великого безгрешного шамана Ештанчи взять во временные прислужники богу справедливости и правосудия пятерых бывших налетчиков. Остальных я собираюсь взять с собой и по возможности переправить в королевство. Слишком уж странные истории своих скитаний рассказали эти трое.
Лайли с Тахаром и в самом деле оказались родными сестрой и братом, вынужденными бежать темной зимней ночью из родного дома. Они принадлежали к довольно знатному старинному роду тургонов, правителей южных островов, и долгое время считали себя круглыми сиротами. Отец, много лет назад захвативший обширный участок побережья и правящий им твердо и справедливо, умер от укуса неизвестной морской твари, а мать, любимая и единственная жена тургона, зачахла меньше чем за год. Тахар, заменивший отца в его нелегком труде правителя, был слишком молод и доверчив, и дела с каждым днем шли все хуже. Осмелевшие подданные открыто игнорировали его распоряжения, налогов собиралось с каждым разом все меньше. Только Лайли, младшая сестра тургона, ни разу не упрекнула брата. Наоборот, видя отчаяние, все чаще появляющееся в черных глазах Тахара, как могла подбадривала и успокаивала его.
