— Там бросать мусор не разрешает хозяин земли. Он хочет весной что-то строить, то ли дом, то ли лавку. Поэтому все вывозят после полуночи, когда уснет сторож. А он утром копает ямки и прячет мусор, это все знают, — смешливо фыркнул охранник.
— А лекаря… не нашли? — Я вспомнил, что не смогу при всех вытащить амулет.
— Так Мали же лечит, — объяснил Алим и тихонько добавил: — Только на это они иногда и живут…
И кто же она Бижану? — вертелся на губах вопрос, но я сдержался. Позже спрошу у Дженгула, он, видимо, знает все подробности жизни своего спасителя.
От позднего чаепития мы с мрачным Бижаном отказались, зато все остальные неспешно и с аппетитом поглощали принесенные язвой продукты, перебрасываясь короткими репликами.
Я не вслушивался в их смысл, желание быстрее бежать к проклятой свалке разгоралось в груди, как костер. Интересно, а как вообще эти останцы определяют, когда наступает полночь? Ни у кого из них и в помине нет ни одного из тех приборов, которыми пользуются люди в моем королевстве.
Время тянулось просто невыносимо медленно. Я терпеливо разглядывал освещенный маленькой лампадой кусок двора, где уже изучил каждую трещинку в утоптанной земле, потом вопросительно заглядывал в глаза парней, но они вновь и вновь отрицательно качали головами, продолжая свое нескончаемое чаепитие. И почему мне кажется, что после этого вечера я так же горячо возненавижу чай, как любил раньше? О том, как тянется сейчас время для ничего не знающей о нас Лайли, я предпочитал даже не вспоминать.
И когда мне уже начало казаться, что нас просто водят за нос, где-то вдалеке прозвонил колокол.
— Пора, — не успел произнести Бижан, а я уже вскочил на ноги.
Команда моего охранника так неторопливо, молча и серьезно проверяла оружие перед выходом из дворика, что я ясно понял то, что мог бы сообразить и раньше. Просто не считал нужным задумываться. Они не в первый раз вот так, молча и сосредоточенно, выходят в ночь… возможно, кому-то помочь или кого-то наказать. Ну и удружил же мне Чануа! Теперь только не хватало, чтоб мое имя кто-нибудь сопоставил с командой этих неробких парней, и на всем расследовании можно поставить жирный крест.
Однако ничего изменить я все равно уже не могу, без них мне не спасти Тахара. Да если честно, и не верю, чтобы Тахар мог что-то украсть. На всякий случай у всех моих спутников зашито в одежде по нескольку серебряных квадратиков, и при нужде каждый из них сможет экономно прожить на эти деньги почти месяц.
Выйдя из дворика на безлюдную улочку, неожиданно для себя обнаруживаю, что тут не так и темно, как ожидалось. Это во дворике, укрытом густой ореховой кроной и листьями винограда, стояла непроницаемая темень, а над сонным Дильшаром царит роскошная южная ночь. Россыпь ярких созвездий драгоценными камнями сияет на темно-синем бархате неба, ничуть не приглушенная сочным оранжевым апельсином поднимающейся луны.
Вот только любоваться этой красотой мне некогда, да и настроение абсолютно не то. Мои бойцы неслышными тенями пробираются вдоль дувалов, и мне приходится напрячь все умение, чтобы не потерять в тени высоких оград их смутные силуэты. Теперь я отчетливо понял, почему все они одеты в темное: стоит кому-нибудь замереть в тени любого куста, как он сразу становится невидим.
Нужное место оказывается минутах в пятнадцати ходу; я сам догадался, что мы уже пришли, когда увидел на фоне звездного неба руины сгоревшего строения.
— Стой тут, — замерев возле меня, неслышно шепнул Бижан, и я послушно прижался к обломку стены.
Его парни неслышно растворились в тени руин и кустов, не видно и Рудо. Оглянувшись на старшего охранника, с изумлением обнаруживаю, что нет и его. Вообще никого нет вокруг, ушли и бросили меня одного. Так сильно было это впечатление, что я слегка запаниковал. И сделал единственное, что отлично успокаивает в таких вот непредсказуемых ситуациях, — положил руку на спрятанный под рубахой пояс с оружием.
Минуты текли невыносимо долго, уже сто раз заставив пожалеть, что так торопился с выходом из дома. Предательские мысли о том, что предложившие сделку слуги могут обмануть и не прийти, или что случилось нечто непоправимое, я гнал от себя как мог.
Тонкое поскрипывание тележки острым ножом резануло по нервам, и я весь напрягся в ожидании действий Бижана и его парней. Однако все мои спутники словно вымерли. Что же теперь делать? Пора вылезать или подождать еще немного?
Легкое прикосновение к плечу ударило молнией, я мгновенно развернулся и поднял руку для броска, но знакомый шепот холодным дождем пролился на вскипевшие эмоции.
— Это не те. Просто мусор привезли.
Черт, а вот такую возможность я как-то совсем упустил из виду. Что кроме нужных нам слуг могут быть и другие желающие по-быстрому избавится от сора. Чтобы не стать жертвами полчищ крыс и мух, останцы придерживаются одного мудрого правила, — собирать и закапывать мусор как можно чаще. Во многих богатых домах даже держат специального парня, в обязанность которого входит каждое утро копать узкую глубокую яму. Потом он весь день стаскивает туда мусор, каждый раз тщательно присыпая землей. И вечером завершает работу невысоким холмиком. К зиме ямы готовятся значительно большего размера, и весной на заполненном мусором месте сажается что-нибудь полезное. Но, как известно, на человеческую лень и хитрость еще не придумано противоядия. Оказывается, некоторые нерадивые слуги целый день копят свой сор, чтобы ночью потихоньку куда-нибудь подбросить.
Вскоре, почти не скрываясь, задребезжала вторая тележка, потом третья. Мне к этому времени уже было жалко любителя поспать, когда представил, сколько ям ему придется копать утром.
Потом на некоторое время наступила ничем не нарушаемая тишина, и вдруг кто-то тихо свистнул. Я напрягся в ожидании скрипа тележки, однако быстро сообразил, что парни, собирающиеся продать мне Тахара, оказались хитрее других и не пожалели для смазки колес хозяйского масла.
Кто-то из наших ответил точно таким же свистом. На освещенном луной обломке стены мелькнула тень, послышался еле различимый шепот. Я решил было немного продвинуться вперед, чтобы расслышать, о чем идет речь, но уверенная рука Бижана придержала меня за плечо. До чего дожил, хихикаю про себя, мой собственный охранник считает, что обычный наемник сможет договориться лучше, чем я.
Однако переговоры все же идут, и похоже, довольно успешно. Откуда-то появился язва, его слегка приглушенный голос я узнал сразу. Судя по его деловитому тону и серебряному звону квадратиков, вскоре я смогу получить тургона назад. Наконец тени метнулись в стороны, прямо на меня выехала из-за стены тележка, на которой лежит нечто совершенно неопределимое в темноте. Я торопливо делаю к ней шаг, второй… и внезапно останавливаюсь, споткнувшись о резкий перелив нового свиста.
Он вовсе не такой, этот свист, какими были два первых — робкие, осторожные призывы к переговорам. Это свист — разбойник, сигнал к нападению. И понимаю это не только я один. Метнулся куда-то в тень язва со своим непонятным грузом, рыкнул неприличное словосочетание Бижан. И тут же так свистнул под моим ухом в ответ, что я едва не оглох. А потом ринулся куда-то вбок, и я услышал явственный чмок мощного удара и чей-то стон. Впрочем, удары, стоны и ругань доносятся уже со всех сторон. Но кто и кого бьет и как парни Бижана могут отличить в темноте своих от чужих, пока остается для меня полнейшей тайной. Если судить по тому, что я успел заметить, и те и другие были одеты во что-то темное. Больше никаких отличий. В этой ситуации мне оставалось лишь одно — поплотнее вжаться в темную щель и терпеливо ждать того момента, когда обстановка вокруг хоть немного прояснится. А драка к этому моменту уже кипит нешуточная, и, судя по обилию мелькающих теней, напавших значительно больше, чем нас. Но зато дерутся парни Бижана намного лучше и слаженнее.
