Публика ехидно захихикала ему вслед, а я незаметно провел руками по покрывалу, отирая с ладоней пот.
Первый бой быстро выигран и первый враг так же быстро нажит. Неплохо я начинаю свою придворную карьеру.
Какое-то время мы предоставлены самим себе, и некоторые используют эту возможность, чтобы тихонько обмениваться новостями. Затем боковые двери распахиваются, и слуги не спеша вносят подносы с едой и небольшими фарфоровыми чайниками.
Вот про эту процедуру Ештанчи рассказал подробно. Обычай поить посетителей чаем существует в Дильшаре со времени прадеда Шаурсияра. Тот был в молодости известен как расточительнейший из ханов, зато к старости стал прижимистым скупердяем. И когда в один прекрасный день придворным бездельникам и посетителям подали чай, подвох заподозрили почти все. И оказались правы — после чаепития по залу прошел слуга с прозрачным кувшином, вежливо предлагая оплатить выпитое и съеденное.
Вот и сегодня бегущие во дворец просители не зря нестройно позвякивали кошельками, впрочем, ничуть не пугая привычных птиц. Я тоже загодя приготовил несколько серебряных квадратов, но истратить их, как оказалось, было не суждено. Чиновник в золотой тунике, ловко огибая разносчиков, прямиком направился ко мне.
— Советник приглашает тебя позавтракать с ним, — сообщил важно и, развернувшись, сразу направился назад.
Словно не сомневался, что я покорно последую за ним. И что самое обидное, был совершенно прав. Действительно следую, да еще и улыбаюсь так счастливо, словно получил в подарок жемчужный остров. Все просители и приближенные смотрят мне вслед, и далеко не во всех глазах светится откровенная зависть. Некоторые взгляды внешне невозмутимых южан так нехорошо задумчивы, что заставляют меня внутренне собраться. Ну да, слышал я в Дильшаре боязливые намеки на возможность не вернуться домой после визита к советникам.
Он сидит в просторной комнате на диване, подложив под себя ноги, и на первый взгляд не выглядит опасным.
Хотя… только на первый. Белые штаны и рубаха хотя и не украшены ни единым стежком вышивки, но так безукоризненно сшиты и из такого тонкого полотна, что сразу понятно — золотая туника слуги обошлась впятеро дешевле. Коротко стриженные волосы, бородка с проседью, отстраненно-вежливый взгляд узких глаз и сухие чуткие пальцы, небрежно отщипывающие кусочки горячей лепешки, должны вызывать ощущение покоя и надежности… но происходит наоборот.
Под этим безразлично спокойным обликом чувствуется мощная воля и жесткий, даже жестокий характер. Впрочем, здесь мягкие до таких должностей не доживают.
Он кивком предлагает мне садиться, и я осторожно устраиваюсь на краешке соседнего дивана, вспомнив, как среагировал толстяк на предложение сесть рядом. Мне, конечно, простительно не знать всяких дворцовых тонкостей, раз я якобы прибыл из провинции, но только на первый раз. Невнимательных и неосторожных дворцовые акулы считают своей законной добычей.
— Зачем ты пришел? — запив лепешку горячим душистым настоем, без обиняков спрашивает советник.
— За советом, — виновато понуря голову, бормочу я, нервно сжимая кулаки, чтобы выглядеть волнующимся.
— Но советы я даю только своему хану, — не показывая даже капли заинтересованности, высокомерно хмыкнул царедворец, снова возвращаясь к трапезе.
Можно подумать, я этого не знал! Однако вслух говорю совсем другое:
— Да, господин, вот только дело и касается хана… Вернее, его матери, великой ханши Саялат…
Он клюнет, он уже клюнул, вот только не покажет этого сразу. Сначала помурыжит хорошенько, чтобы как следует вбить в сознание, что я без его указаний просто пыль под ногами.
— Рассказывай, — не переставая завтракать, бросил советник, — только коротко.
— Госпожа Саялат… выразила желание… иметь дивных птиц и животных с Бенрайских островов. Мое судно привезло их позавчера. Но… я человек простой, в Дильшаре был два раза, проездом, и не знаю, как показать животных ханше, чтобы она могла выбрать лучших…
— Надо было спросить других торговцев, — довольно грубо оборвал мою неуверенную речь советник. — С чего ты решил, что я должен знать такие вещи?
А с чего он решил, что я не спрашивал? Да тот же Дженгул подробно рассказал, как все такое устраивают. Договариваются с торговцем коврами и шелками, он драпирует своими тканями неприглядные загончики, устраивает полог над проходом и застилает дорожку коврами. Потом посылается приглашение ханше, она приезжает, выбирает себе питомцев, их пересаживают в новые клетки и везут во дворец.
Вот только я так делать не собираюсь. Меня совсем не устраивает перспектива просто продать зверей великой ханше и стать ее постоянным поставщиком. После этого придется возить бедных птиц лет двадцать, чтобы стать своим в околотронной стае. А я на все дела отпустил двадцать дней и еще хочу немного поторопить события. Если удастся, конечно.
— Я не решил… — шепчу почти виновато. — Я знаю точно: только вы можете устроить для великой госпожи настоящий праздник. Я видел… во сне… как она выходит в сад, а там, среди цветов, красивые клетки, музыка и столики с фруктами…
Советник дергает шнурок звонка, и в комнату влетает слуга. Понятливо ловит небрежный кивок господина и доливает ему настой из чайника, стоящего на отдельном столике. Потом наливает оттуда же и мне, и если это угощение означает не согласие, то я не королевское око.
— Тебе хватит три дня? — после того, как я, деликатно взяв крошечный кусок лепешки, отпил глоток чая, роняет советник.
— Постараюсь. Клетки закажу заранее, а установить можно в последний момент. Чтобы никто не испортил сюрприз, — немедленно отвечаю, внимательно ловя его взгляд.
— Мои люди помогут расставить клетки, — наконец вступает он в сделку, — но в городе…
— …Никто не услышит вашего имени, — понятливо подхватываю я.
Он молча кивает, рассматривая меня тем же холодным взглядом, и снова дергает шнурок.
На этот раз появляется золотая туника, и я, подхватывая полы халата, поспешно вскакиваю с дивана.
Время аудиенции закончилось.
— Ну, получилось? — вскинул глаза на мое довольное лицо какой-то безрадостный язва. — А тебя Дженгул просил приехать.
Все хорошее настроение вмиг растаяло, словно снежинка на печи. Там парни еле живые, а я тут радуюсь, что удалось заключить очень сомнительный договор с очень ненадежным человеком.
— Сейчас, только сниму этот халат и поеду. Скажи Тошипу, пусть даст какой-нибудь пирожок, перехвачу по дороге.
— Тебя же завтраком во дворце покормили, — подозрительно смотрит Рудо.
— Не успели, — уже с лестницы откликнулся я.
Во двор Дженгула я почти вбегаю. Не мог же человек Чануа потревожить меня просто так. Не дано ему такого права. Значит, случилось что-то неординарное. Сую в руки встретившего меня слуги корзинку, которую всучил для раненых заботливый Тошип, и предлагаю проводить к хозяину.
