«Глюки? — подумал он. — Иллюзии? Но сянь…» Лицо сяня было искажено от усилий — веер рвался и дергался в его руках, как птица. На зеркальные пластины было уже невозможно смотреть, так они раскалились. Сияние веера отражалось в равнодушных глазах Гумусова, и казалось, что они вспыхивают собственным огнем.
— Держись… — прохрипел сянь, вцепившись в веер обеими руками, — сейчас рванет…
И тут раздался взрыв, фигура сяня растворилась в огненной вспышке. В воздухе засвистели осколки, застучали по стенам дома. В перила крыльца глубоко впилась пластина веера. Самого Лешку с невероятной силой швырнуло спиной о дверь. «Мы проиграли», — промелькнула у него мысль, и он потерял сознание.
Глава 31
Водный мир
— Проклятый отщепенец… Плевать ему на правила боя…
Лешка услышал слегка задыхающийся голос сяня, открыл глаза и увидел перед собой снег. Снег почему-то был темно-красным, по нему пробегали черные тени. В живот Лешке упиралось что-то острое. Через мгновение он сообразил, что сянь тащит его на плече в гору. А багровый оттенок снега — это не кровь, а отблески пламени.
— Отпусти меня, — завозился Лешка. — Я сам пойду…
Виктор остановился и опустил Лешку на снег. Тот пошатнулся, но не упал. Как ни странно, чувствовал себя Лешка вполне прилично. Только затылок ныл от удара о дверь. Сянь стоял, тяжело дыша, все еще сгорбившись под тяжестью ноши. Лешка с удивлением увидел на другом его плече бесчувственную Покрышкину.
— Ты не ранен, — словно прочитав его мысли, сказал сянь. — На физическом уровне никаких повреждений. На уровне «призрака» слегка контузило взрывной волной. Для тебя это ерунда. Так что, в самом деле, иди-ка сам. Мне вас двоих далеко не унести.
Лицо сяня блестело от пота, на нем тоже лежал этот мерцающий красноватый отблеск. Лешка огляделся. Они стояли на склоне сосновой горы. Внизу зарослях боярышника, полыхал огонь. Пламя разгоралось прямо на глазах.
— Это же твой дом! — в ужасе воскликнул Лешка. — Они подожгли твой дом!
Лицо сяня оставалось бесстрастным.
— Я прошел насквозь и вытащил вас через веранду. Но они думают, что мы все еще внутри. Пусть заблуждаются как можно дольше.
— Мы проиграли?
— Мы отступаем. Я недооценил моего врага. Вернее, его наглость и отсутствие уважения к традициям. Они явились сюда всей командой, чтобы покончить со мной одним ударом… но тоже просчитались… Надо торопиться…
И сянь, бросив взгляд вниз, возобновил подъем. Он шел в гору так быстро, что Лешка за ним едва успевал. После такого боя, невольно восхитился Лешка. Это превыше человеческих сил…
— Тот гробовщик — ну, мужик в черном костюме, — это и был твой враг?
— Нет, его помощник. Думаю, что Эрлин смотрел и действовал через него. Можно было попытаться его достать… Проклятие, как все неудачно получилось! — внезапно в сердцах воскликнул сянь. — Я бы сражался и дальше! Но пришлось выйти из боя в самом начале, все бросить и бежать…
— Почему?
— Из-за вас! Тебя и девчонки. Вы бы не пережили этого боя…
Внизу, под горой, что-то оглушительно хлопнуло. Язык пламени взметнулся до самых облаков. В огне затрещали ветки растущих поблизости сосен. Сразу стало светлее.
— Что это было? — вскрикнул Лешка.
— Газовый баллон. Быстрее! Надо убраться с горы, пока нас не заметили!
Лешка вырвался вперед. Вершина горы была совсем близко. Не дойдя до нее десятка шагов, сянь споткнулся о сосновый корень и упал на колено, едва не уронив на землю Покрышкину. Лешка, тяжело дыша, оглянулся и протянул ему руку. Над озером уже полыхало настоящее зарево. Багровое небо текло и переливалось, как косяки огненных рыб, идущие на нерест. Дом сяня был полностью охвачен пожаром. Снизу доносились гул и треск пламени, пожирающего деревянные стены и крышу. Лешка представил, как превращаются в пепел шелковые свитки, мокрая сирень и храм в зеленых горах, сгорают «больные» компьютеры и тыква-горлянка, значения которой он так и не узнал. Улетают в зимнее небо столбом искр, раскаленными частицами золы.
Сянь ухватился за Лешкину руку, едва не повалив его, и с трудом выпрямился, не выпуская из рук Покрышкину. С вымазанным в золе и крови лицом Виктор был похож на натурального демона. От него накатывали волны обжигающего жара, словно из открытой печки, — как тогда, на перекрестке. Лешка, вспоминая, как в руках сяня взорвался зеркальный веер, не представлял, как тот еще может самостоятельно передвигаться. А сянь не только поднимался в гору, но и тащил маньячку Покрышкину.
— Да брось ты ее! — не выдержал Лешка. — Зачем ты ее тащишь?
— Если я ее брошу… — задыхаясь, проговорил сянь, — она умрет…
— Ну и что?! Она же монстр!
— Она не монстр, а умирающая девочка.
«Девочка, как же!» — саркастически пробормотал Лешка, глядя на Покрышкину. Глаза Вероники были распахнуты, как у куклы, на лице застыло свирепое выражение; пальцы на руках скрючены, как будто все еще держат черные когти. Это он называет девочкой?
Лешке вспомнилось, как несколькими днями раньше сянь безжалостно замочил маленького забавного чертика из компьютера.
«Никакой логики», — сердито подумал он.
Беглецы наконец взобрались на самую верхушку горы. Перед ними распростерлось тихое и темное Нижнее Суздальское озеро. Справа, у берега, стояли какие-то домишки, в окнах одного горели огоньки. Виктор остановился и оглянулся на пожарище.
— Ага, — хрипло проговорил он. — Вон они.
На берегу, метрах в двадцати от горящего дома, стоял джип, и бегали мелкие черные фигурки.
— Нас увидели, — сказал сянь. — Рукой показывают.
Лешка побледнел.
— Бросай Покрышкину, побежали к дороге! — воскликнул он. — Поймаем тачку, и вон из города!
— Ничего не выйдет, — сянь как будто не слышал Лешкиного вопля. — Сам-то я оторвусь от них, но тогда… мне придется бросить вас. А если я попытаюсь добраться до убежища, вы оба умрете во время перехода…
Лешка ничего не понял и затравленно оглянулся. Фигурки на берегу Верхнего озера куда-то исчезли. Пока Лешка обдумывал, хорошо это или нет, джип включил фары, тронулся с места и медленно поехал по их следам, прямо по льду, к сосновой горе.
— Они за нами гонятся! — заорал Лешка. — Бежим!
— Сейчас… — выдохнул сянь, не двигаясь с места. — Минутку…
— Давай сюда Покрышкину! — рявкнул Лешка. — Я ее понесу!
Сянь отпустил девочку неожиданно легко. Лешка понял, что он тащил ее из последних сил. Руки у него были такие горячие, какие у людей не бывают, — градусов, наверно, пятьдесят.
Лешка бодро взвалил Покрышкину на плечо и поволок ее вниз по склону. Под гору, к счастью, бежать было легче. С другой стороны, где багровело небо, донесся далекий шум мотора.
