– Поздно, – сказал Кевин. – Ведь это ее вина, что Артур предал Авалон и отрекся от драконьего знамени. По правде говоря, мне кажется, что она не совсем в своем уме.
– Все дело в том, Кевин, что ты ее терпеть не можешь, – сказала Ниниана. – Но почему?
Арфист опустил взгляд на свои скрюченные руки, покрытые шрамами. В конце концов он произнес:
– Верно. Я даже в мыслях не могу быть справедлив к Гвенвифар – я всего лишь слабый человек. Но даже если бы я любил ее, я и тогда сказал бы, что она не годится в королевы королю, который должен править от имени Авалона. Я не стану горевать, если она погибнет от какого-нибудь несчастного случая. Если она подарит Артуру сына, то будет считать, что обязана этим исключительно милости Христовой, даже если бы сама Владычица Озера стояла у ее постели. Я ничего не могу с этим поделать, но молюсь, чтоб ей не выпало такой удачи.
На лице Моргаузы заиграла кошачья усмешка.
– Гвенвифар может стараться стать большей христианкой, чем сам Христос, – сказала она, – но я немного знаю их Священное Писание – Лот приглашал сюда священника с Ионы, чтобы тот учил мальчишек грамоте. Так вот, это Писание гласит, что мужчина, прогнавший свою жену, будет проклят – если только она не изменяла ему. А даже сюда, в Лотиан, доходят слухи, что королеву трудно назвать непорочной. Артур частенько уезжает на войну, а всем известно, как милостиво Гвенвифар смотрит на твоего сына, Вивиана.
– Ты не знаешь Гвенвифар, – сказал Кевин. – Она благочестива сверх всякой меры, а Ланселет очень дружен с Артуром.
Думаю, Артур и пальцем не шевельнет, чтобы что-нибудь предпринять против них – разве что при всем дворе застукает их вдвоем в постели.
– И это можно устроить, – сказала Моргауза. – Гвенвифар слишком красива, чтобы женщины хорошо к ней относились. Наверняка кто-нибудь из ее окружения не прочь будет поднять скандал, и тогда Артур будет вынужден…
Вивиана с отвращением скривилась.
– Какая женщина станет так подводить другую женщину?
– Я бы стала, – отозвалась Моргауза, – если бы знала, что это нужно для блага королевства.
– А я бы не стала, – сказала Ниниана. – А Ланселет – человек чести и лучший друг Артура. Мне не верится, что он способен предать Артура с Гвенвифар. Если мы хотим устранить королеву, нам нужно придумать что-нибудь другое.
– Это так, – произнесла Вивиана, и в голосе ее прозвучала усталость. – Насколько нам известно, Гвенвифар пока не сделала ничего дурного. Мы не можем удалить ее от Артура, пока она выполняет свою часть договора и остается его верной женой. Если уж устраивать скандал, он должен опираться на истинные события. Авалон клялся поддерживать правду.
– А что, если бы скандал и вправду разгорелся? – спросил Кевин.
– Тогда можно было бы рискнуть, – ответила Вивиана. – Но я не стану выдвигать ложных обвинений.
– И все же у Гвенвифар имеется по крайней мере еще один враг, – задумчиво произнес Кевин. – Леодегранс, владыка Летней страны, недавно скончался, а с ним – его молодая жена и ребенок. Теперь королевой должна стать Гвенвифар. Но у Леодегранса есть некий родственник – он называет себя сыном короля, но в это я не верю, – и мне кажется, что он был бы не прочь назвать себя королем в соответствии с древним обычаем Племен, взойдя на ложе королевы.
– Хорошо, что при христианнейшем дворе Лота нету такого обычая, – верно? – пробормотал Гвидион. Но он сказал это так тихо, что взрослые могли сделать вид, будто не услышали его слов.
"Он злится, потому что на него не обращают внимания, только и всего, – подумала Моргауза. – А стоит ли сердиться на щенка за то, что он пытается цапнуть меня зубками?"
– По древнему обычаю, – сказала Ниниана, и ее прекрасный лоб прорезали тонкие морщинки, – Гвенвифар не считается супругой мужчины до тех пор, пока не родила ему сына, и если другой мужчина сумеет отнять ее у Артура…
– Вот в том-то и дело, – рассмеялась Вивиана. – Артур вполне способен отстоять свою жену силой оружия. И я не сомневаюсь, что именно так он и поступит. – Затем она посерьезнела. – Единственное, в чем мы можем быть твердо уверены, так это в том, что Гвенвифар по-прежнему бесплодна. Если же она снова понесет, существуют заклинания, которые не позволят доносить ребенка до срока. Она не проносит плод и нескольких недель. Что же касается наследника Артура… – она умолкла и взглянула на Гвидиона. Тот по-прежнему сидел, сонно уложив голову на колени Ниниане. – Вот сын королевской крови Авалона – и сын Великого Дракона.
У Моргаузы перехватило дыхание. Все эти годы она была свято убеждена: лишь несчастная случайность стала причиной тому, что Моргейна понесла дитя от своего единоутробного брата. Лишь теперь замысел Вивианы раскрылся ей во всей полноте и потряс Моргаузу своей дерзостью – сделать дитя Авалона и Артура преемником отца.
«На что Король-Олень, когда вырос молодой олень?…»
Долю мгновения Моргауза не понимала, то ли эта мысль пришла к ней в голову, то ли была эхом мыслей кого-то из жриц Авалона; так было всегда в те тревожные, незавершенные моменты, когда в ней просыпалось Зрение. Сама Моргауза не могла контролировать его приход и уход, да, по правде говоря, и не старалась этого делать.
Гвидион, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, подался вперед.
– Госпожа… – выдохнул он. – Это правда, что я… я – сын… сын Верховного короля?
– Да, – ответила Вивиана, поджав губы. – Но священники никогда этого не признают. Для них это страшнейший грех – когда мужчина производит на свет сына от дочери своей матери. Они стремятся превзойти в святости саму Богиню, что приходится матерью всем нам. Но это правда.
Кевин повернулся и медленно, с трудом заставив искалеченное тело подчиниться, опустился на колено перед Гвидионом.
– Мой принц и мой лорд, – сказал он, – дитя королевской крови Авалона, сын сына Великого Дракона, мы приехали, чтобы увезти тебя на Авалон, где ты сможешь подготовиться к своему предназначению. Завтра утром ты должен быть готов к отъезду.
Глава 2
«Завтра утром ты должен быть готов к отъезду…»
Это было подобно кошмарному сну: они произнесли вслух то, что я хранила в тайне все эти годы, даже после родов, когда все думали, что я не выживу… Я могла умереть тогда, и никто бы не узнал, что я родила ребенка от брата. Но Моргауза выведала у меня эту тайну, и Вивиана узнала… Недаром ведь говорят: три человека могут сохранить тайну, но лишь при том условии, что двое из них лежат в могиле… Все это задумала Вивиана! Она использовала меня, как прежде использовала Игрейну!
Но затем сон начал таять и идти рябью, словно поверхность воды. Я изо всех сил старалась удержать его, услышать, что же будет дальше. Кажется, там был Артур; он обнажил меч и двинулся на Гвидиона, и отрок извлек Эскалибур из ножен…"
