– Артур принес клятву обойтись по справедливости с Богами Авалона, прежде чем Вивиана вручила ему меч друидов.
– А Вивиана отдала ему меч? – удивилась Моргауза. – Любопытно, что натолкнуло ее на эту мысль? Но довольно нам рассуждать о богах и королях, Моргейна, что тебя гнетет? – И, не дождавшись ответа, продолжила: – Думаешь, я не в состоянии с первого взгляда распознать женщину непраздную? Игрейна ничего не заметила, но она способна видеть лишь собственное горе.
– Очень может быть, что и так, я участвовала в обрядах Белтайна, – с деланой небрежностью отозвалась Моргейна.
Моргауза рассмеялась про себя.
– Если у тебя это в первый раз, так в первый месяц или около того наверняка не скажешь, но удачи тебе. Лучшие годы для деторождения для тебя уже минули; в твоем возрасте я уже троих родила. Игрейне говорить не советую: она ныне слишком христианка, чтобы воспринять ребенка Богини как нечто само собою разумеющееся. Ну, да ладно, надо думать, со временем все женщины старятся. Вот и Вивиана наверняка уже в годах. Я ее не видела с тех пор, как Гавейн родился.
– По мне, она ничуть не изменилась, – заверила Моргейна.
– А на коронацию Артура она все-таки не приехала. Ну что ж, мы и без нее справимся. Но не думаю, что она долго продержится в тени. В один прекрасный день, не сомневаюсь, она сделает все, чтобы котел Богини сменил на нашем алтаре чашу христианской любви наших пиров, и, когда день этот наступит, поверь, рыдать я не стану.
Моргейна похолодела от неясного предчувствия. Перед мысленным взором ее возникла картина: облаченный в рясу священник поднимает чашу Таинств перед алтарем Христа; ясно, точно наяву она видела преклонившего колени Ланселета, и в лице его отражался свет, равного коему она не видела прежде… Моргейна встряхнула головой, отгоняя непрошеное видение.
День коронации Артура выдался ясным и солнечным. Всю ночь со всех концов Британии съезжались гости – полюбоваться на то, как Артур будет коронован здесь, на острове Монахов. Были здесь толпы людей низкорослых и смуглых и люди Племен, в шкурах, в одеждах из клетчатой ткани, украшенные тусклыми самоцветами с Севера, – рыжеволосые, высокие, бородатые; и бессчетные римляне из цивилизованных земель. И еще – статные, светловолосые, широкоплечие англы и саксы союзных родов, обосновавшихся на юге, в Кенте, что приехали возобновить нарушенные клятвы верности. На склонах было не протолкнуться, даже на праздниках Белтайна Моргейне не доводилось видеть столько народу в одном месте и сразу, и девушка почувствовала страх.
Ей самой отвели почетное место рядом с Игрейной, Лотом, Моргаузой и ее сыновьями и семьей Эктория. Король Лот Оркнейский, стройный, темноволосый, обаятельный, склонился к ее руке, обнял ее, с показным радушием величая «родственницей» и «племянницей», однако Моргейна различала за притворной улыбкой угрюмую горечь во взгляде. Сколько он интриговал и злоумышлял, чтобы предотвратить этот день! А теперь его сына Гавейна объявят наследником Артура, утолит ли это честолюбие Лота, или он продолжит строить козни, подрывая власть короля? Моргейна, сощурившись, пригляделась к Лоту и поняла, что он ей не по душе.
Но тут зазвонили церковные колокола, и по склонам, откуда открывался вид на луг перед церковью, прокатился дружный крик: из церкви появился стройный юноша; на золотых волосах его играли солнечные блики. «Артур, – подумала Моргейна. – Их молодой король, подобный герою легенд, с могучим мечом в руке». Хотя со своего места слов она разобрать не могла, она видела, как священник возложил на чело Артура тонкий золотой венец.
Артур поднял меч и проговорил что-то, что она опять-таки не услышала. Однако слова его передавались из уст в уста, и, когда наконец достигли слуха Моргейны, девушка ощутила тот же волнующий трепет, что испытала при виде того, как он, победоносный и торжествующий, вышел из поединка с Королем-Оленем.
«Все народы Британии, – возгласил некогда он, – мой меч – ваша защита, и рука моя – залог справедливости».
В белых парадных одеяниях вперед выступил Мерлин рядом с почтенным епископом Гластонберийским, он казался мягким и кротким. Артур коротко поклонился им обоим и обоих взял за руку. «Сама Богиня подсказала ему этот жест», – подумала про себя Моргейна, а в следующее мгновение Лот облек ее мысли в слова:
– Чертовски умно с его стороны – поставить рядом Мерлина и епископа в знак того, что оба станут ему советниками!
– Уж не знаю, кто его учил, но, поверьте мне, сын Утера отнюдь не глуп! – отметила Моргауза.
– Наша очередь, – объявил Лот, поднимаясь на ноги и протягивая руку Моргаузе. – Пойдем, леди, и не бери ты в голову, что подумает эта шайка седобородых старцев и церковных святош. Я-то не стыжусь признать, что во всем признаю тебя равной. И стыд и позор Утеру, что не поступал он так же с твоей сестрой.
Губы Моргаузы изогнулись в улыбке.
– Возможно, нам очень повезло, что у Игрейны недостало силы воли настоять на своем.
Под влиянием внезапного порыва Моргейна поднялась на ноги и вышла вместе с ними. Лот и Моргауза учтивым жестом пропустили ее вперед. На колени она не встала, лишь чуть наклонила голову.
– Я приветствую тебя от Авалона, лорд мой Артур, и от имени тех, кто служит Богине. – Позади нее недовольно зашептались священники, там, среди облаченных в черное сестер-монахинь, стояла и Игрейна. Девушка отлично слышала мать: так, как если бы та высказалась вслух: «Дерзкая гордячка, всегда была упрямицей, с самого детства!» Усилием воли Моргейна приказала себе не слушать. Она – жрица Авалона, она – не из этих домашних Господних куриц!
– Приветствую тебя ради тебя самой и в твоем лице – Авалон, Моргейна. – Артур взял ее за руку и заставил встать рядом с собою. – Принимаю тебя с почетом, коего заслуживает единственное, помимо меня, дитя моей матери и герцогиня Корнуольская в своем праве, дорогая сестра. – Артур выпустил ее руку, девушка потупилась, молясь о том, чтобы не потерять сознания: мысли ее мешались, перед глазами все плыло. «Ну, почему на меня накатило именно сейчас? Артур во всем виноват. Нет, не он, это рука Богини. Это ее воля, не наша».
Лот выступил вперед и преклонил перед Артуром колени. Артур заставил его подняться.
– Добро пожаловать, дорогой дядя.
«Этот дорогой дядя, – думала про себя Моргейна, – если только я не ошибаюсь, охотно умертвил бы тебя во младенчестве».
– Лот Оркнейский, обещаешь ли ты оборонять свои берега от северян, обещаешь ли прийти мне на помощь, если под угрозой окажется британский берег?
– Обещаю, родич, обещаю и клянусь.
– Тогда владей землей Оркнеев и Лотианом в мире, никогда не потребую я ее у тебя и не стану пытаться отбить ее силой, – промолвил Артур и, нагнувшись, поцеловал Лота в щеку. – Пусть ты и госпожа твоя правят на севере долго и счастливо, родич.
– Прошу позволения представить тебе рыцаря для твоей дружины и умоляю ввести его в число твоих соратников, лорд Артур, – проговорил Лот, поднимаясь. – Мой сын Гавейн…
