– Дам. Но не бесплатно.
– Баш на баш?
– Точно так. Мне продовольствия на зиму не хватит и обмундирования. Опять же, если пять радиостанций оставишь и немного боеприпасов, то они мне очень пригодятся.
– Договоримся, – согласился я с комендантом. – Присылай на причал Тимошина, мы с ним всё уладим.
– Вот и хорошо, а то я уж было затосковал.
– Ничего, тёзка, прорвёмся. Нам, как говорится, зиму бы пережить да весну выстоять, а там полегче будет.
Семёнов снова поморщился от сильной боли в ноге, его лоб покрылся испариной, и я встал.
– Ладно, господин будущий дворянин. Пойду груз принимать, а ты отдыхай.
Я направился к выходу, и Семёнов сказал мне вслед:
– Кстати, с этим транспортом армейский майор прибыл, дипломатический представитель на ВМБ. Прежний не оправдал надежд, всё время болел и бухал, так что нового прислали.
– И что? – обернулся я.
– Майор этот говорит, что знаком с тобой. Зовут его Миронов.
– Имя Максим, широкоплечий, лет тридцать пять, челюсть квадратная?
– Он самый.
– Наш человек, ему можно верить. В Донском Царстве работал и в Воронеже.
Покинув коменданта, оставшуюся половину дня, вместе с Тимошиным, я занимался приёмкой, перегрузкой и сортировкой груза. Освободился только к вечеру, вернулся на фрегат, и меня посетил Максим Миронов. Этому человеку я был рад, в прошлом мы с ним не раз пересекались, и нам было что вспомнить. Но про былые деньки и похождения разговор шёл недолго. Новый гибралтарский дипломат, которому предстояло налаживать более тесные отношения с Алжиром и сицилийскими вождями, а помимо этого ещё и координировать работу по Балтийскому региону, не задержался, уточнил несколько вопросов по моему пребыванию в Калининграде и сошёл на берег. Но перед этим оставил мне флешку, забитую записями новостных и документальных телепередач кубанского телевидения.
Оставшись один, я больше трёх часов потратил на просмотр новостей и фильмов и ничуть об этом не пожалел. В Конфедерации и за её пределами вершились интересные дела, про которые я, конечно, знал. Но одно дело слышать об этом из радиопередач, сбрасываемых из «Гибралтара», и совсем другое – видеть всё происходящее на экране и наблюдать за поведением людей, многие из которых мне были знакомы. Например, часто мелькал мой родственник, однорукий Кара, он же Мясник, о котором полуторачасовой фильм сняли, точнее, о походе его наёмных соединений из Дебальцево к Харькову.
Армия Бурова и добровольцы с Дона двигались от Дебальцево без остановок до самого Изюма. Там сатанисты встретили их силами до трёх тысяч воинов, которые оставили на развалинах города небольшой заслон, а сами попрятались по лесам и приготовились донимать наёмников неожиданными наскоками с тыла. Однако Кара – человек непростой, он имеет одну отличительную черту, которая ему всегда помогала: старый однорукий вояка быстро учился на своих ошибках. Прошлого, не очень удачного похода, чтобы приспособиться к тактике Внуков Зари, ему хватило, и он готовился к тому, что действия начнут развиваться именно таким образом. Поэтому наёмное войско не стало биться лбом в оборону сатанистов, а обстреляло руины химическими боеприпасами и, напялив на себя противогазы, вошло в город, где Буров достал защитные средства, количество которых не уточнялось. Однако кому надо, тот догадается, что наёмникам их подогнали наши военные, для которых сатанисты тоже враги. И кубанские вояки сами бы с ними повоевали, но диктатор решил, что всё можно сделать чужими руками.
Однако возвращаюсь к Каре, который взял руины Изюма и перебил несколько сот врагов. После этого, не давая Внукам Зари сориентироваться, скорым маршем, оставив позади себя заслон из самых неопытных и потому, на его взгляд, бесполезных бойцов, Буров рванул на Балаклею. Через двое суток он овладел очередным скопищем развалин, разгромил пару мелких вражеских отрядов и устроил классическую минно-артиллерийскую засаду на тех, кто был позади его армии и пытался её догнать. Наёмники сделали всё чётко и грамотно, встретили армию противника мощнейшим огневым налётом и противопехотными минами на тропах в лесу и не понесли никаких потерь. Полный успех! Даже наши гвардейцы отметили победу наёмников, а попавшие в плен израненные сектанты, не успевшие слинять в чащобы, проклинали Бурова на все лады, призывая на его голову самых злобных демонов ада.
От Балаклеи наёмники пошли на Харьков, который считался столицей Внуков Зари. А ему навстречу устремились Рыцари Христовы, к тому моменту уже находившиеся вблизи Казачьей Лопани. Стремительным рывком бывший областной центр был взят с двух сторон, и вот тут-то Кару и его временных союзников ждало разочарование: их совместные удары пришлись почти в пустоту. Против крестоносцев и Бурова осталась лишь недобитая южная группировка Ромбов, а все остальные сатанисты, воины, женщины и дети ублюдков, считающих себя детьми Люцифера, покинули земли бывшей Харьковской области и, судя по следам, которые распутали следопыты, ушли на запад, в сторону Киева и великой славянской реки Днепр. Такие вот дела. Сатанисты сбежали, а на месте их обитания было обнаружено большое количество добычи и множество принесённых в жертву рабов, перед смертью долго мучавшихся на алтарях с пентаграммами и перевёрнутыми крестами.
Если бы Буров решил догнать беглецов, мигрирующих из Харькова, он имел бы шансы отсечь от основного потока Внуков Зари один или два клана. Однако он был не сам по себе. Его воины получили трофеи и на этом успокоились. Крестоносцы, впрочем, тоже не горели желанием продолжать эту войну вдали от своего дома, слишком велики были потери в их рядах. И только полторы сотни фанатиков из «патриаршего спецназа» решили преследовать сатанистов, но далеко от основных сил они не ушли. На вторые сутки Рыцари Христовы попали в засаду и приняли бой. Потери у сатанистов были большие, но и туляки все полегли.
Освежёванные и распотрошённые тела христианских воинов, которых развесили на опорах старого моста через реку, были обнаружены спустя несколько дней в районе Краснокутска. Таким образом арьергардные отряды Внуков Зари давали понять своим противникам, что не следует за ними гнаться. Это поняли все, и больше за сатанистами погони не было, по крайней мере явной.
Так закончилась эта война, и на этом завершился документальный фильм под незатейливым названием «Освобождение Харькова». Все остальные новости и фильмы тоже представляли немалый для меня интерес. Но более всего привлекла внимание подборка репортажей, которая заставила снова задуматься о будущем нашей колонии и вернуться к делам форта Передовой.
Репортажи, снятые Мариной Алексеевой, касались организации «юных симаковцев» и поэтапной системы подготовки молодёжи ККФ к современной жизни. Чем-то это всё напоминало мне подготовку пионеров, комсомольцев, бойскаутов и эсэсовцев, причём от каждой такой структуры из прошлых времён диктатором и его приближёнными было взято самое наилучшее.
Итак, этапы.
Первый, разумеется, отбор. Каждый современный пионер должен был пройти медицинскую комиссию, около двух десятков разнообразных психологических тестов и собеседование. На основе этого делалось заключение о том, что он собой представляет. Все кандидаты имели хорошее здоровье и нормальные мозги без отклонений. Это являлось непременным условием для вступления в ряды «юных симаковцев», которых вырывали из привычной для них жизни и на добровольных началах, с разрешения родителей, помещали в спецшколы с особым режимом.
