– Да. У них очень высокая активность. Тоже пытаются выяснить, что случилось.
Возможно, это просто отвлекающий маневр, но уж больно энергично они суют свой нос в это дело. Кроме того, наши резиденты докладывали о сильном переполохе в ряде приличных домов, – секретарь чуть заметно и едко улыбнулся.
– Известно, что конкретно они ищут?
– Смутно, сэр. Самым популярным мнением среди исполнителей является поиск нового игрока. На другой стороне Атлантики считают, что таким образом он заявил о себе.
– Но зачем убивать сразу и Троцкого, и Тухачевского? Где связь? Что их могло объединить?
– Вероятно, популярность, сэр. После рейда по тылам маршал стал буквально героем Испании. О нем стали с уважением отзываться даже в ставке Франко, опасаясь и считая серьезным противником. А Троцкий – это Троцкий. Известный демагог, способный мобилизовать на борьбу очень многих колеблющихся.
– Значит, эти выстрелы были выгодны Франко?
– Очень на то похоже, но сам Франко вряд ли к этому причастен.
– Никаких версий у вас нет?
– Нет, сэр, – сказал секретарь и слегка задумался. – Согласно показаниям нескольких свидетелей в окне, откуда стреляли, мелькали светловолосые фигуры…
– Берлин?
– Мы отрабатываем эту версию, но наш добрый друг, – секретарь обозначил улыбку, – нам ее пока не подтвердил. Если что и было проведено, то он не в курсе.
– Рим?
– Маловероятно. У них, конечно, есть свои интересы в Испании, но… в Риме сами пытаются понять, кто провел эту акцию. Причем, судя по тому, как экспрессивно Муссолини отреагировал на это событие, можно уверенно сказать – это не он. Новый игрок более чем вероятен. И судя по всему, он занимается выгодную нам позицию.
– Это все в высшей степени странно и любопытно… А что Тухачевский? Как он отреагировал?
– Его увезли в госпиталь, и там он пробыл трое суток. Потом, несмотря на протесты врачей, выехал на оборонительные позиции, что возводили к западу и юго-западу от Мадрида, на инспекцию. Провел там неделю, внес массу предложений, советов и корректив по тому, что и как лучше делать. После чего его отозвали в Москву. По официальной версии – для награждения в Кремле.
– Дали орден Ленина?
– Согласно версии газеты "Правда", Тухачевскому присвоили звание Героя Советского Союза. – У сэра Идена от этой новости вытянулось лицо, и на какое-то время наступила крайняя степень задумчивости, которую принято называть "ступор".
Такого поворота событий он не ожидал.
– Как вы думаете, маршала награждают столь высокой наградой потому, что оценили успехи, или из-за того, что захотели убрать из Испании?
– Сэр, вероятно и то, и другое. Его успехи в военных делах заставляют задуматься.
Мало кто обращал внимание на то, какой человеческий материал получил Тухачевский за месяц до того, как начал воевать. Спустя всего лишь месяц он с помощью сброда, кое-как приведенного в подобие настоящего солдата, смог громить численно превосходящие силы. В Берлине из-за озабоченности генерала Гудериана, который воодушевился успехами Тухачевского, уже воет ОКХ. Да и не только они. Наш добрый друг встревожен, потому что, если это не случайность, то в руках Германии и СССР окажутся военные инструменты, значительно превосходящие все доступные нам на сегодняшний момент.
– Я думаю, что вы слишком переживаете. Тухачевский собрал фактически офицерский полк, потому и смог добиться столь впечатляющего успеха против колониальных войск, которые никогда качеством не отличались. Для выводов, которые вы озвучили, нужны систематические успехи, а не отдельные авантюры.
– Как вам будет угодно, сэр, – покорно кивнул секретарь.
– В силу вскрывшихся обстоятельств нас больше всего интересует то, кто стоит за покушением на Троцкого и Тухачевского. Вполне вероятно, что наши заокеанские друзья правы – в игру мог вступить какой-то новый игрок, о которым мы либо не знаем, либо его недооцениваем. Кроме того, меня интересует позиция Москвы по испанскому вопросу. Насколько далеко они готовы пойти? И что они вообще хотят?
– Литвинов… – замялся секретарь.
– Что Литвинов? – удивленно поднял бровь сэр Иден. – Этот старый пройдоха решил выйти из игры?
– Не по своей воле, – произнес с прискорбным лицом секретарь. – Мне только полчаса назад стало известно, что он пропал. Айви Литвинова обратилась в посольство Великобритании с просьбой помочь. Она подозревает арест, но мы пока не знаем, что на самом деле случилось.
– Это плохо. Если нужно подключите наши дипломатические инструменты. Если Литвинова действительно арестовали и сейчас допрашивают, то…
– Вы считаете? Но что они смогут сделать?
– Не знаю. Но мне это не нравиться.
Глава 2
24 января 1937 года. Московская область. Село Волынское. Ближняя дача.
Тухачевский испытывал сильное волнение, подъезжая к даче Хозяина.
Вернувшись в Москву, он не сразу вошел в курс дел, а потому поначалу чувствовал себя достаточно расслабленно. Но воспользовавшись предоставленным ему отпуском по ранению, и полистав подшивку газеты "Правда" за сентябрь-декабрь минувшего года, напрягся и очень сильно. Чистка все-таки началась. Совершенно другая, нежели та, что имела место в его воспоминаниях, но началась.
Погиб в автокатастрофе Литвинов. "Комиссовали" одну тысячу двести семнадцать командиров из РККА, преимущественно "старой гвардии". Кого по здоровью, кого по уму, кого за преступления.
Показательным стало дело Егорова, которого уволили из армии "по состоянию здоровья" после того, как он ушел в запой. Не выдержала, видите ли, "душа поэта" "публичного унижения" в кабинете Сталина. Оказаться неправым и признать это Егоров был не в состоянии. Поэтому запил. От душевной боли, обиды и бессилия. И не успел он войти во вкус, как ему организовали медицинскую комиссию. Вот так и получилось, что не прошло и двух недель с момента начала истерики, как он уже ехал в Томск "на лечение", причем начисто уволенный из армии. Да не просто ехал, а радовался тому, что его не отправили поправлять здоровье на остров Врангеля к морским котикам и белым медведям.
Читая газеты, Тухачевский не верил своим глазам. Казалось, что весь Советский Союз стал потихоньку приходить в движение, меняя и корректируя свой курс…
За этими мыслями маршал даже не заметил, как оказался перед кабинетом. Дверь открылась. Из-за нее пахнуло мягким, приглушенным освещением и легким ароматом терпкого табака. Михаил Николаевич вздохнул и решительно вошел внутрь.
– Здравствуйте товарищи, – поздоровался он с присутствующими. Сталин, Молотов, Мехлис, Берия, Слуцкий и Шапошников ответили ему тем же.
– Товарищ Тухачевский, – спросил Сталин, – как вы себя чувствуете? Как ваша рана?
