Среди моих слушателей прокатился ропот недоумения. Я спокойно переждал шум и затем стал рассказывать дальше:
— Рано утром святой и его ученики снова подошли к городским воротам, чтобы попросить у короля официального приема. И снова целый день прождали у ворот, но разрешения войти от тирана так и не дождались. Человек, приютивший их на ночь, тоже весь день оставался с ними. Тогда святой Джермано сказал ему: «Проследи, чтобы никого из твоих друзей не осталось в стенах этого города на ночь». Услышав это, человек побежал в город, нашел своих сестер и братьев, всего девять человек, и они удалились в домик на окраине, где святой явил великое чудо. Когда же городские ворота закрылись на ночь, святой Джермано снова обратился к слуге и его близким: «Чтобы ни происходило в этом городе, не смотрите в его сторону, но молитесь беспрерывно и просите защиты у Бога Истинного». И в ту же ночь огонь пал с небес и спалил город дотла вместе со всеми, кто в нем оставался, и с самим королем, не спасся ни один человек. Город этот так и не восстановлен по сей день.
По залу снова поползли перешептывания: все сразу же принялись обсуждать, сказка ли то, что я им рассказал, или быль. А я между тем продолжил:
— На следующий день этот человек крестился вместе со своими близкими. И святой Джермано благословил его, сказав: «Отныне король больше никогда не уронит чести своего происхождения!». Человека того звали Кэйтел Друнлук. И еще сказал ему святой: «Отныне ты будешь королем каждый день твоей жизни!». И так с благословением Божиим и учением святого Джермано из простого подданного тот человек действительно сделался великим королем, и все дети его стали королями, и до сих пор вся страна Поуюс управляется его потомством.
С этими словами я посмотрел прямо в глаза королю.
— История, рассказанная мне Ненниусом, записана в монастырских книгах и украшена многочисленными картинками — это чистая правда. Поэтому ваши предки и вы, Ваше Величество, несете на себе благословение Божие, а потому вопрос о том, кому мы должны подчиняться, обсуждать не следует. Мы готовы с радостью исполнить любое веление человека, чьи предки благословлены самим Господом!
Все поразились этой истории, неизвестной даже самому королю и услышанной из уст полуварвара норманна. Но зато с этого момента никто уже больше не осмеливался обсуждать приказы и планы короля.
— Так тебя зовут Энгус, если я правильно понял?
— Да, Ваше Величество. Таково мое имя.
— Жизнь никогда не устает удивлять нас. Ты будешь в битве рядом со мною, сын мой! И пусть Господь хранит нас обоих! — воскликнул король, глядя на меня с искренним чувством признательности, от которого мне стало даже как-то неловко.
— Да будет так. Аминь, — ответил я поспешно, вспомнив, как Ненниус учил меня отвечать в таких важных случаях. Этот ответ также показался странным для простого человека из маленькой далекой деревни, а уж для норманна — тем более.
План сопротивления можно было привести в исполнение только после прибытия в Лланголлен остальных войск, а пока мы проверяли оружие и обучали военной науке новичков.
Нечего и говорить, кто занимался всем этим и кто готовил самые отборные части… В таком деле никто не мог даже и близко сравниться с Оуеном, и даже я продолжил с ним упражнения, начатые еще в Мердине. Но теперь мои занятия стали уже совсем особенными. Они были намного сложнее, поскольку я уже прошел достаточную выучку в лапах этого великана. С нами вместе занимался и Хагарт. Его необычайно радовало то, что он обнаруживал все новые возможности своего массивного тела. И даже он, неуязвимый человек-скала, не уставал поражаться скорости и технике владения оружием, которые демонстрировал нам Оуен.
К нам прибыло немало подкреплений из Гвинедда, Поуюса и с севера Сейсиллвга. Поля вокруг оживились и запестрели всеми цветами, поскольку бретонцы очень отличались друг от друга, одеваясь в соответствии со своим происхождением. Причем была разной не только ткань их одежды, но и форма доспехов и особенно шлемов. Среди новоприбывших оказалось много и совсем простых пехотинцев в грубых одеждах, без панцирей, с простейшими мечами и примитивными щитами. Таким король пожелал дать одежду и оружие получше, для чего кузни и пошивочные работали дни и ночи напролет.
Я тоже старался передать своим людям все те знания, которые получал от Оуена, а иногда и он сам давал показательные уроки моим подчиненным. Мы занимались и пешими, и конными, учились и атаковать, и обороняться. Кроме того, мы все вместе учились быстро строить блоки или даже целые стены из щитов, выстраиваться гигантской стрелой, чтобы штурмовать укрепления противника. Никто не жаловался на трудности, ибо все понимали, что эта упорная работа поможет нам легче справиться с опасностями настоящего боя. Впрочем, Оуен устраивал нам всем такие тренировки, после которых настоящий бой мог показаться простой игрушкой.
А настоящий бой не заставил себя долго ждать. Очень скоро нам стало известно о большом скоплении войск предателей-мерсийцев, поддерживаемых датчанами. Они разместились в городе Кайр Лигион. Возможно, они планировали прямую атаку на наши позиции в Лланголлене или же просто продолжали свое вторжение, ища богатой добычи.
Но мы уже вполне приготовились к этому и сразу же покинули Лланголлен под целым дождем из цветочных лепестков, которыми жители осыпали уходящие в бой войска короля Родри. Это было великолепное красочное зрелище, которое особенно украшали молодые девушки и дети, кричавшие и улыбающиеся нам, выглядевшим, напротив, сурово и решительно.
Нас отделял от войск противника лишь один дневной переход, однако наш план заключался в том, чтобы, подобравшись к мерсийцам и датчанам как можно ближе, успеть еще целый день отдохнуть, и только потом атаковать их перед самым рассветом, дабы застать врасплох и разбить наголову.
Мы встали лагерем около Кайр Лигиона на сравнительно безопасном расстоянии, поскольку я, сам немало повоевавший в армии противника, знал, как беспечны норманны в отношении всего, что касается их врагов. Во всяком случае именно так поступали и Айвар, и Хальфдан в силу своей крайней самоуверенности. Наши разведчики окружили город кольцом, и если бы им только попались мерсийские или датские лазутчики, их сразу же перехватили бы наши воины.
Перед самым началом сражения мы провели еще один, последний, короткий совет, на котором я рассказал королю о некоторых особенностях тактики норманнов — ведь, в конце концов, я сам был одним из них.
— Мы атакуем одним мощным кулаком, в котором пехота пойдет следом за конницей, — распорядился король.
— И ни в коем случае не рассеиваться! — постарался убедить всех я. — Если враг начнет дробить свои колонны, то помните, он делает это только для того, чтобы разобщить наши силы. Если вы рассеетесь, они тут же соберутся и перейдут в контрнаступление, поскольку умеют перестраиваться очень быстро. Ни в коем случае не дробите ряды! — настаивал я, сам не замечая, как голос мой становится все громче и громче, и что мои слова начинают звучать уже как приказ. Это радовало мое тщеславие, и это я простил себе, ибо порыв мой был все-таки в первую очередь продиктован стремлением победить.
