– Надеюсь, что да, – кивнула стигийка. – Месьор Далум не одержим никакими злыми духами и не пребывает под влиянием заклятий. Просто он очень сильно испуган. Никакой страх не длится вечно, и, если с ним почаще разговаривать, он найдет в себе силы вернутся к прежней жизни.
Справа появилось приземистое здание «Короны и посоха» – некогда гостеприимно открытая дверь заперта, окна закрыты ставнями, на крыльце скучают и маются от жары двое стражников, лениво отсалютовавших проезжающему мимо ширрифу и его спутникам. Через улицу, у входа в «Дуб и желудь», где еще луну назад еле набирался с десяток посетителей – кучка беседующих горожан почтенного вида, сизоватый дым над трубой и ряд разномастных лошадей у коновязи. Убедительное и живое доказательство того, что природа не терпит пустого места.
– В этой суматохе никак не успеваю спросить, – Магнуссон удрученно глянул на любезную его сердцу «Корону» и повернулся к магичке: – Каким образом ты проведала о подземном ходе в гиперборейском посольстве? Нет, мне известно, что он там есть… то есть был, но вряд ли кто-то, помимо самих посольских, знал, куда он выходит. Кстати, сам его милость посол и кое-кто из челяди смылись гораздо раньше – еще до того, как началась заваруха. Как это ты так точно подгадала с беглыми колдунами?
– Учуяла, – серьезно, без тени усмешки откликнулась Ренисенб, и выразительно потянула носом воздух. – Есть, знаешь ли, довольно несложные заклятия… От них прямо-таки несло испугом и готовностью в любой миг пустить в ход какую-нибудь убийственную магию, не задумываясь о последствиях. Кроме того, я заподозрила, что покойный Унтамо, торча во дворе и запугивая простецов, отвлекает внимание от чего-то важного… Темвик, куда, собственно, мы направляемся?
– В гости, – торжественно заявил королевский управляющий. – К моему дражайшему дядюшке Урманлофу. Собственно, он мне не родной дядюшка – так, нашему забору троюродный плетень. Просто ему чрезвычайно льстит, что малыш Темми, взобравшись на сияющие вершины, не забывает родичей. Я ведь прижимистый деревенский парень из захолустья, привык считать каждый медный талер. Коли дядюшке охота хвастаться таким родственничком, как я, пусть расплачивается. Хорошая выпивка и славная компания нам обеспечены. Отчего не слышно благодарных возгласов?
– Бойкий мальчик из провинции, – вполголоса хмыкнул Грайтис, припомнив, как однажды Магнуссон красочно повествовал о своей родне. Управляющий Вольфгардского замка появился на свет в Лерзаке, маленьком поселке-бурге, расположенном неподалеку от Немедийских гор и аквилонской границы. Удачное стечение обстоятельств позволило ему в молодые годы оказать ценную услугу старому Эрхарду, а собственная предприимчивость и настойчивость привели туда, где Темвик обретался ныне – к подножию трона королевства Пограничного.
– А как твои почтенные сородичи отнесутся к появлению такой диковины, как я? – настороженно поинтересовалась волшебница.
– Будут ходить следом и восхищенно таращиться, – заверил ее Темвик. – Рени, о тебе или о Тотланте слышал почти любой житель города, хотя ты безвылазно сидишь в своей башне. Хоть в этом году сделаешь одолжение, посетишь ярмарку?
– Возможно, – раздумчиво протянула стигийка, придерживая коня. Ее спутникам пришлось сделать то же самое, ибо перед ними через улицу одна за другой пересекли четыре крытые повозки, запряженные низкорослыми мохноногими коньками. На холщовых полотнищах виднелся герб – наковальня со скрещенными поверх киркой и двулезвийной секирой, над которыми размещалось изображение ограненного кристалла. Символ Граскаальского Королевства-под-Горой отлично знали не только в Пограничье, но и за его переделами – таким клеймом дверги традиционно помечали изготавливаемые ими вещи.
– Странно, – Грайтис проводил взглядом удаляющиеся вниз по склону фургоны и шагающих рядом приземистых, угрюмо-деловитых владельцев. – Готов поспорить, они направляются к Гиперборейским воротам. Повозки нагружены до отказа, даже не громыхают. С чего бы гномам покидать Вольфгард накануне самых больших торгов в году?
– Уедут эти – взамен явится сотня других, – беспечно отмахнулся Магнуссон. – Впрочем… В последние дни в гномском квартале подозрительное затишье. Обычно перед ярмаркой у них дым стоит коромыслом, стук-звон-лязг слышны за пределами города. И на разгроме посольства Халоги я не приметил ни одного дверга, хотя у них давние счеты с Гипербореей. Помните, когда Эртель только-только нацепил корону, Фрам сотоварищи приносили ему челобитную с настойчивой просьбой выставить гиперборейцев прочь из столицы и вообще из страны? Может, стоило прислушаться к мудрому предложению?
Лошади протопали по деревянной мостовой, свернули в неширокую, но уютную Ольховую улицу и остановились подле украшенных яркими оранжевыми и зелеными полосами ворот под новеньким, еще не успевшим облупиться навесом. Темвик свесился с седла, протягивая руку к болтавшемуся на цепочке медному колокольчику, но позвонить не успел – распахнулась калитка и наружу высыпало с десяток радостно голосящих подростков вкупе с вертящимися под ногами собаками. То ли они ждали заранее, то ли издалека углядели приближение знакомой личности и выбежали встречать.
* * *
В заметках путешественников гостеприимство обитателей Полуночных земель иногда именуется «сокрушительным», и это – чистейшая правда. Иное дело, что не всем и не всегда удается добиться подобного расположения к себе, но уж если вам повезло… Ловите миг своей удачи, чтобы было о чем вспомнить на склоне прожитых лет.
Знакомство с загадочным дядюшкой Урманлофом позволило ширрифу составить самое точное представление о том, каким станет Темвик Магнуссон спустя полвека (или, учитывая долгую жизнь народа Карающей Длани – через добрую сотню лет). Дядюшка железной рукой управлял обширнейшим семейством, насчитывавшем никак не меньше двух или трех десятков близких и дальних родичей, ему принадлежала процветающая скорняжная и меховая лавка, и вдобавок он имел какое-то отношение к торговле с двергами. В этом шумном доме – смахивавшем на разветвленное и запутанное барсучье логово – искренне обрадовались внезапно свалившимся на головы гостям и огорчились, узнав, что те могут задержаться только до вечера.
Молодежь разбежалась хлопотать и накрывать на стол, почтенный Урманлоф, напустив на себя присущую случаю важность, завел с ненаглядным племянником и его друзьями неторопливую беседу о городских новостях, быстро обернувшуюся взаимным обменом сплетнями о жизни в замке и в Вольфгарде. Не обошлось без упоминания о сваре у посольства – и дядюшка неохотно признался: в Медовой аллее околачивались его отпрыски, успевшие вовремя скрыться при появлении гвардии. Впрочем, это не спасло их от заслуженной кары по возвращению домой.
Гиперборейцы, никто не спорит, все как один чернокнижники премерзостные, но это еще не причина для бунтов и поджогов. Как там Его милость Эртель, не шибко прогневался? А о войне с Гипербореей, ежели не секрет, речи пока не велось?
Расспрашивая, хозяин нет-нет, да и косился на стигийскую волшебницу: сперва с тщательно скрываемым опасением, чуть позже, пообвыкнув – с любопытством. Ренисенб же удивленно озиралась по сторонам, будто ей никогда раньше не доводилось бывать в обычном жилище зажиточного горожанина.
