Пролог
Время перемен
Айлэ Монброн, ненаследная баронетта Танасульская, появилась на свет исключительно ради того, дабы повергать родителей в треволнения, поклонников – в неприятности, а друзей – в авантюры. Первой это обстоятельство выяснила достойная матушка упомянутой Айлэ, Меланталь Фриерра, заслуженно носившая прозвище Мудрой.
На дворе стояли первые дни Третьей весенней луны 1296 года – буйство зелени, пестрое разноцветье лугов и догорающие костры праздника Белтайн.
Совершенно не догадывающаяся о поджидающих ее трудностях Айлэ пребывала в нежном возрасте седмицы от роду, когда ее мать не выдержала искушения и извлекла на свет маленький кожаный мешочек. Оттуда высыпался десяток серых и коричневых камешков, звонко раскатившихся по столу и на краткий миг блеснувших розовыми искрами.
Меланталь долго смотрела на невзрачные кусочки гранита, склонив голову набок и перебирая пальцами толстую косу – черную, с серебряно-седыми прядями. Ворковали горлицы на подоконнике, ржала лошадь во дворе, покачивалась украшенная лентами и колокольчиками колыбель, в которой мирно дремал ребенок… Меланталь так задумалась, что не расслышала стука открывающейся двери и упустила из виду появление отца Айлэ, Райана Монброна. Впрочем, там, где появлялся Райан, тишине и покою приходилось немедленно удаляться. Он не мыслил жизни без приключений, заговоров, веселой круговерти при дворах сильных мира сего и отнесся к предостережениям подруги с обычным легкомыслием:
– Мелла, ты преувеличиваешь. Да, ребеночек у нас получился еще тот, но я не собираюсь позволять никаким замшелым камешкам определять судьбу моей наследницы! Эй, наследница! Подай голос!
– Положи ребенка! – возмутилась госпожа Фриерра, но было поздно – благочинная тишина детской огласилась смехом, грохотом перевернувшегося туалетного столика и причитаниями задремавшей в углу кормилицы.
Впрочем, к тому времени, когда маленькая Айлэ стала держаться на ногах без посторонней помощи и выучилась связно болтать, мнение ее отца претерпело сильные изменения. Теперь вид дочери вызывал у него глубокую задумчивость, приведшую к тому, что в один прекрасный день Райан решил лично заняться образованием отпрыска.
– Это не приведет ни к чему хорошему, – возражала Меланталь, хотя и без особого старания. Она давно поняла, что человека, выбранного ею в спутники жизни, не переупрямить и не переубедить. – Учи ее грамоте, хорошим манерам, верховой езде, или фехтованию на спадонах, если тебе так хочется, но при чем здесь волшебство?
– Каким еще наукам учить девчонку, имевшую сомнительное счастье родиться от союза мага и рабирийки? – ехидно спрашивал Райан. – Вертеть хвостом и куртуазничать она умеет от рождения. Ей всего шесть лет, а посмотри, как за ней бегают окрестные мальчишки! Они всерьез полагают себя ее рыцарями и защитниками! Вспомни, какой скандал вышел в Гайарде, когда эта свора оборванцев решила поздравить Айлэ с днем рождения!
Меланталь не удержалась и фыркнула. Вообще-то считалось, что чета Монбронов исполняет должности королевских магиков при дворе Аквилонии, но Райану никогда не сиделось на месте. В тот злосчастный год его пригласили выяснить происхождение странных и наверняка магических явлений, имевших место в холмах над Алиманой. Дабы не скучать, Райан прихватил с собой жену и дочь. Маленькая Айлэ немедля обзавелась свитой столь же малолетних обожателей и воздыхателей как благородного, так и низкого происхождения. Таковые обожатели ночью пробрались в сад городского наместника и срезали под корень все цветы на клумбах, дабы засыпать душистым ворохом лестницу перед домом повелительницы их сердец. Девочка отнеслась к подарку благосклонно, Райан от души посмеялся, Меланталь выругала обоих и отправилась приносить извинения расстроенной супруге почтенного градоправителя.
* * *
Сменялись на тронах короли и королевы, перечерчивались карты владений, страны и города обретали новых правителей, гремели войны, сменявшиеся обычными, ничем не примечательными днями обычной жизни, умирали и рождались люди. К всеобщему удивлению, женился и попытался остепениться человек, заслуживший репутацию самой неугомонной личности нынешнего столетия – король Аквилонии Конан Канах. Великий король тоже старел, ибо редко кому удается одержать верх над смертью. Среди обитателей Тарантийского дворца появлялись новые лица, в то время как герои былых дней исчезали: перебирались в заслуженные владения или на кладбища, прячась под роскошными надгробиями, становились строками торжественных летописей и персонажами легенд. Подрастали дети – дети, выросшие среди трофеев и рассказов о былом, втайне мечтавшие превзойти родителей и разыгрывавшие истории о подвигах своих отцов и матерей.
– Мы даже не заметили, когда умудрились наплодить целую стаю молодых волков, рыщущих в поисках, на ком бы опробовать клыки, – с неудовольствием бормотал король, выслушивая очередные жалобы воспитателей и придворных на шалости собственных коронованных отпрысков, а также их многочисленных друзей и подружек.
Заводилой этих, с позволения сказать, «подвигов» чаще всего оказывался Его высочество принц Тауранский, герцог Шамарский и прочая, и прочая, Коннахар Канах, по молодости лет – Конни, старший сын короля, наследник престола и, как признавали все, достойный потомок венценосного родителя. Время от времени, когда терпение Конана истощалось, по дворцу разносились страшные угрозы отправить обоих «малолетних негодяев» – Конни и его братца Лаэга – на родину предков, в Киммерию, дабы там их научили уважать старших, а также преподали основы благочестия и богопочитания, основных варварских добродетелей.
То, что сам Конан Канах таковыми качествами в юности совершенно не отличался, король постоянно забывал.
* * *
Поздней осенью 1312 года в Тарантии состоялся небольшой праздник для узкого круга. Среди приглашенных числились Райан Монброн и Меланталь Фриерра, и – редкий случай! – придворный маг с супругой не только изволили явиться к аквилонскому двору, но привезли с собой наследницу.
Так четырнадцатилетний Коннахар (чей день рождения, собственно, и отмечали) познакомился с Айлэ, встретившей свое шестнадцатое лето.
Королева Зенобия, увидев молоденькую гостью, немедля вынесла приговор, коим поделилась со старшей фрейлиной Миантой Тилинг:
– Эти зеленые глазки, помяни мое слово, не успокоятся, пока не разобьют уйму мужских сердец! Кто она?
Госпожа Мианта глянула на хрупкую девочку в шелках и бархате, чинно раскланивавшуюся с обитателями дворца, кивнула и ответила:
– Баронетта Танасульская, ваше величество. Ее зовут Айлэ диа Монброн.
– Дочка Райана и Меланталь Предсказательницы? – королева в задумчивости качнула указательными пальцем длинную рубиновую сережку. – Где они ее до сих пор прятали? Ох, наплачемся мы с этой красоткой, дайте ей только слегка подрасти…
