– Благодарю за указание, – буркнул владетель Пуантена, буравя посланника тяжелым взглядом. – Приму к сведению. Оставайся здесь и постарайся отдохнуть. С рассветом мы отправляемся в Холмы.
Он вышел, с оттяжкой хлопнув дверью. Молодой человек, решив последовать полезному совету, доковылял до вытянувшейся под окном широкой скамьи и прилег. Уже проваливаясь в тяжелую, пугающую дремоту, он успел подумать: отчего бы Золотой Леопард так огорчился известию о кончине рабирийки Солльхин?
В его снах шел проливной дождь, вспыхивали змеистые молнии и бесконечно повторялось сражение в голубоватом свете полной луны.
* * *
«Дело, конечно, не терпит отлагательства, – размышлял герцог, размашистым шагом следуя по узкой, выложенной светлым камнем галерейке в направлении жилой половины. Застывшие в нишах караульные гвардейцы лихо отдавали честь, про себя дивясь озабоченному лицу и нахмуренным бровям Пуантенца. – Не стоит обольщаться тем, что о случившемся мы проведали первыми. Соглядатаев хватает всюду, даже в Забытых Лесах – лазутчики под видом дворовой обслуги, конфиденты в Магической Школе… о чем-то таком мне даже докладывали… Как раз в эти мгновения кто-нибудь уже выгребает на плоскодонке к аргосцам или снаряжает почтового сокола в Кордаву… Если даже Гиллем, зауряднейший соглядатай, подумал о том же – когда еще, в самом деле, представится возможность пошарить по загадочным тульским закромам? – то в Морской Башне или Мессантии, стоит им пронюхать, мигом поставят на ноги всех наличных книжников, протрубят общий сбор… Через седмицу в Рабирах яблоку будет негде упасть от желающих приобщиться. Не грабить, упаси Митра – снять копии с магических книг, нанести на карту укрытые по лесам поселки, может быть, если повезет, добраться до легендарного Анум Недиля, святая святых рабирийцев, хранилища лесной мудрости. Говорят, там собраны знания о Мире Сущем чуть ли – не от начала времен… Демоны Серых Равнин, о чем я думаю! Наследник аквилонской короны остался за рекой едва ли не в одиночестве! Что, если заклятие, чем бы оно ни было, распространилось не далее лиги в окружности, и прямо сейчас в окрестностях Рунеля кишмя кишат разъяренные донельзя гули?!»
От одной мысли о подобной возможности Просперо бросило в жар. Он с трудом сдержался, чтобы не перейти на бег.
… От солнечного диска осталась малая, бакрово-красная доля, едва видная над чертой горизонта. Уже бесполезно поднимать по тревоге гарнизон, лучше сделать это утром, в запасе будет целый день, какая дорога ночью, да еще в Рабиры… Просперо распахнул дверь в жилую половину, не оглянувшись, миновал вытянувшихся в струнку часовых. Малый обеденный зал, коридор, лестница, личные покои. Кабинет и библиотека. Дальше только одна дверь – в опочивальню. Герцог замедлил шаг, остановился, в нерешительности обводя взглядом длинные ряды полок, просевших под тяжестью старинных фолиантов.
Что теперь?
Мысли разбегались, собрать их воедино удалось не сразу. Только сейчас владетель Пуантена начинал осознавать бездну, перед коей оказалась Аквилония спустя пятнадцать лет сравнительно спокойной, мирной жизни. Не в последнюю очередь именно всеобщее благодушие сыграло свою роковую роль, подумал Просперо, тяжело опускаясь в глубокое кожаное кресло – король преспокойно покидает страну, министр двора идет на поводу у своевольного наследника (в числе всего прочего верный Гиллем докладывал, разумеется, и о роли месьора Стиллиса), придворный маг сквозь пальцы смотрит на возню наследника короны с древней магией… Ну, и конечно же, он сам, герцог Просперо, второе лицо в государстве, правая рука короля – какой демон попутал его затеять невинную на первый взгляд интригу в отсутствие Конана? Всего-то и собирался – наладить с Рабирами первую ниточку официальных отношений, заодно представив старому Драго того, кто рано или поздно придет на смену легендарному Киммерийцу… Как там говорилось в послании?
«… Свиток сей передаю с юношей, чей благородный нрав, острый ум и доброе сердце позволяют напророчить ему большое будущее. Юноша сей, хоть и не достиг еще совершеннолетия, надежды подает тем не менее самые радужные. Зовут его Коннахар, сын Конана из клана Канах. Да-да, наследник аквилонской короны. Когда-нибудь, Драго, – увы, все мы смертны, как ни горько это сознавать – он заменит своего отца, и ты будешь иметь дело именно с ним. Присмотрись к нему. Испытай его беседой. О содержании послания он не осведомлен, но уверен, всей душой поддержал бы мои начинания. Надеюсь, вы найдете общий язык. Насчет же предоставления земли под строительство порта на ваших землях в устье Хорота – в обмен на известные тебе бумаги – крепко подумай…»
– Вот этот демон меня и попутал, – пробормотал Просперо в такт собственным мыслям. Как же, создание вольной гавани на землях Рабиров! Выход Аквилонии к морю! В будущем не исключен вассальный договор между Забытыми Землями и Троном Льва! Мессантия и Кордава втихомолку кусают локти. Друзья шлют поздравления, завистники изнемогают, положение Пуантенского Леопарда при дворе, и без того прочное, становится совершенно незыблемым… Впоследствии оный Леопард без труда становится ближайшим соратником молодого короля Коннахара, получая фактически неограниченную власть в самой могущественной державе Заката… Только и забот – искусно свести дружбу со старым Драго, в последнее время благоволившим к миру людей, да заручиться расположением принца, коего по молодости лет легко направлять в нужную сторону. Куда проще!
От подобных мыслей герцог застонал едва не в голос и в непритворном отчаянии ударил себя ладонью в лоб.
Чуть слышно скрипнула дверь, ведущая в опочивальню, прошелестели легкие шаги. Просперо поднял голову.
– Ты не против, если я нарушу твое уединение? – спросила Адалаис Эйкар. В голосе супруги явственно слышался холодок. Помедлив, герцог кивнул. Однажды он уже имел глупость пренебречь советом Адалаис, и вот как оно обернулось…
Прекрасное лицо герцогини Эйкар хранило, как обычно, спокойное и приветливое выражение, однако по мельчайшим, недоступным постороннему наблюдателю признакам Просперо видел нешуточную обеспокоенность жены. «Сейчас скажет, что предупреждала меня, – с горькой иронией подумал он. – И пускай! Любые упреки стерплю, не моргнув глазом. В конце-то концов, мне сейчас как никогда нужен добрый совет».
Адалаис Эйкар, устроившись в кресле напротив, молча смотрела супругу в глаза, и от этого укоризненного взгляда Просперо сделалось неуютно.
– Ты знаешь?.. – не выдержал он.
– Не все. Знаю, что на кортеж принца напали гули из непримиримых, ты как-то называл их… дуэргар, кажется?
– Это не самое худшее, – вздохнул Просперо и вкратце пересказал услышанное от Ларберы, добавив под конец:
– Лично я полагаю, что вышла неувязка с заклинанием. Неправильное место, время… или еще что-нибудь, я ведь не магик, не могу даже предположить. Твердо знаю лишь одно: Конни нужно побыстрее увезти оттуда. Если узнает его отец…
– Узнает непременно, это только вопрос времени, – возразила Адалаис, и Просперо вынужден был признать ее правоту. – Что ж… Не могу сказать, что не предупреждала тебя. Этих слов ты ждешь?
