Молодой подчиненный месьора Кодрана, коему надлежало неотлучно находиться при медленно угасавшем Драго, взволнованно метался по лагерю, пока наткнулся на пуантенского герцога возле длинного распадка. Прошлой ночью там расположили заставу, а теперь намеревались ее всячески укрепить. От волнения книжник едва не схватил Пуантенца за рукав, чтобы потянуть за собой. Должно быть, случилось именно то, чего Просперо ожидал все это время – Князь Лесов проиграл в неравной борьбе с обрушившимся на его владения бедствием.
– Умер? – отрывисто спросил герцог у вестника. От нехватки слов или от волнения тот сначала замотал головой, и лишь затем выговорил:
– Нет! Наоборот, пришел в себя…
Остальную речь лекарь держал на бегу, с трудом поспевая за размашистыми шагами Пуантенца:
– … спросил, где дама Солльхин. Я с перепугу брякнул – умерла. Тогда он захотел узнать, кто заправляет в лагере. Отвечаю – ваша милость. Он велел вас позвать, и как можно скорее. Недолго ему осталось, помяните мое слово… Ведь по здешним меркам он совсем старик, как я понимаю?
Перед носом книжника хлопнула закрывшаяся дверь охотничьей хижины.
* * *
В маленькой комнате наверху стоял полумрак: хозяйничавший тут Делле занавесил все окна. Драго лежал на низкой постели, накрытый легкомысленным разноцветным покрывалом, и при первом взгляде на давнего знакомого Просперо испытал миг холодного, безотчетного ужаса.
Сколько длилось его знакомство с Князем Лесов, тот всегда оставался неизменным – диковинным созданием, не имеющим возраста. Теперь прожитые Драго года вернулись за причитающейся им данью, превратив рабирийца в одряхлевшую тень, пока живое воспоминание о нем былом. Яркие ястребиные глаза помутнели, подернувшись тонкой коркой инея, но, похоже, остроты слуха Драго еще не потерял. Услышав скрип двери и приближающиеся шаги, чуть повернул голову. Низкий бархатистый голос теперь доносился словно бы через множество преград, став внятным шепотом:
– Добро пожаловать в мой дом, Леопард… Только не заставляй меня выслушивать твои долгие извинения. Верю, ты искренне сожалеешь о случившемся, но лучше помолчи, пока я пытаюсь успеть рассказать тебе кое-что важное… В Рабирах нынче полно людей, как я понимаю?
Пуантенец, стоявший в ногах кровати, кивнул. Снаружи зашуршало, кто-то – кажется, Кодран – робко сунулся внутрь и немедля убрался обратно в коридор.
– Это хорошо, – удовлетворенно произнес Драго. – Лучшего и желать нельзя. Нам повезло. Ты присмотришь за этой землей, пока она не придет в себя и не получит нового хозяина. Я отправил за ним гонца, так что не обессудь – тебе придется встретить моего преемника и проследить, чтобы он получил все, что ему причитается.
– Преемником станет Рейе, Рейенир да Кадена? – осторожно уточнил Просперо.
– Откуда мне знать, кто им станет? – шепот стал раздраженным. – Да, я хотел бы видеть его на этом месте, хотя у моего наследника по молодости лет ветер в голове… Решать предстоит не мне. Не завидую Рейе, коли выбор в самом деле падет на него.
– Значит, должен собраться какой-то совет, который назовет имя следующего Князя? – герцогу всегда казалось, что власть над Рабирами передается от отца к сыну или дочери, но кто их разберет, этих гулей…
– Выбирает Лесной Венец, – Драго пришлось сделать заметное усилие, чтобы выговорить эти слова. – Надежно скрытый до поры, являющийся в Надлежащее время своему избраннику… Спросишь у Лайвела, он растолкует. И передай мальчику, чтобы не впадал в отчаяние – мир не собирается рушиться из-за одного внезапно сбывшегося предсказания. Рабиры переживали многое, справятся и с этой бедой.
– Какому мальчику? – переспросил Леопард, слегка сбитый с толку быстрым перескакиванием разума умирающего с одной темы на другую. – Рейениру? Или Коннахару? Принц уехал нынче утром. Я отослал его в Орволан, подальше от местных неурядиц. Что касается да Кадены, я сегодня же вышлю посланцев в Кордаву… И я не в силах последовать твоему совету и узнать у Лайвела что-либо. Его нигде нет. Ни в здешнем имении, ни в окрестностях твоей бывшей ставки. Мы ищем, но…
– Ищите лучше, – лицо Драго, напоминавшее вырубленную из изжелта-белого мрамора посмертную маску, слегка дрогнуло, – он оставался вместе со мной… пока лагерь не заполыхал. Найди Лайвела… и еще кое-кого. Ищи Блейри. Сможешь поймать – убей. Я недооценил исходящую от него угрозу, а Блейри сейчас опаснее бешеной собаки и змеи в траве. У него хватит сообразительности истолковать пророчество в свою пользу и натравить одну половину Рабиров на другую. Избавься от него. Избавься как можно скорее.
– Я постараюсь, – заверил Просперо, и, поколебавшись, нерешительно осведомился: – Могу я узнать, о каком предсказании идет речь? Мои разъезды уже не раз слышали от местных жителей упоминание о некоем пророчестве…
Князь Забытых Лесов прикрыл глаза, точно отгородившись от надоевшего ему мира. Прошло с десяток тягучих мгновений, прежде чем он вновь заговорил:
– Мы так любили создавать легенды, что забыли – им тоже хочется обрести жизнь. Неважно, кто, когда и где впервые изрек слова об Осеннем Ребенке из колена людей и грядущем вместе с ним ослепительном свете. Они прозвучали, и с тех пор – отчаянно стремились исполниться, став реальностью. Никто не может избежать назначенного. Ты, молодой принц, его друзья, Рейенир, я – мы пройдем своими дорогами и посмотрим, где и как они закончатся. Коннахару не дано покинуть Рабиры, пусть ты и желаешь этого всей душой. Мне суждено не увидеть нынешнего заката, сгорев в пламени костра, и вместо Солльхин оплакивать меня будет юная Айлэ. Все правильно. Так и должно быть.
Пуантенец хотел возразить, но лежавшая поверх покрывала узловатая, похожая на выбеленную временем сухую ветвь рука слабо шевельнулась в запрещающем жесте:
– Довольно. Запрети своим людям какое-то время входить сюда. В созерцании умирающего старика нет ровным счетом ничего привлекательного. Если Рейе захочет узнать, не говорил ли я что-нибудь лично для него, передай: «Я ни о чем не жалею»… А теперь ступай, тебя ждут.
Драго еле слышно хмыкнул и язвительно – этой особенности характера у него не могла отнять даже подступающая смерть – добавил:
– Можешь считать это моим завещанием, а себя – моим душеприказчиком.
Он умер, как и предсказывал, спустя полтора колокола после короткой беседы. Лекарь сообщил печальную новость караульным у входа в дом, те передали своему сюзерену и находившимся в поселке гулям. Общими усилиями над берегом озера выросла, ощетинившись обрубками сучьев, пирамида сухой древесины, в кладовой отыскалось шелковое полотнище с изображениями золотого единорога и черной крепости, и, когда с наступлением вечера к политой маслом поленнице с четырех сторон поднесли смоляные факелы, она занялась, потрескивая и исходя дымными клубами. Прогорая, часть костра обрушилась внутрь, став похожей на крохотный рукотворный вулкан с багровой сердцевиной и облачной каймой.
Кто-то подъехал, остановив коня за спиной у Просперо.
