И вот уже на небе зажглись первые бледные звезды, а Эллар точно в воду канул.
Просперо кашлянул и негромко хлопнул ладонью по столешнице, целиком накрытой картой Лесного Княжества, недавно завершенной и представленной герцогу для подробного ознакомления.
– Думаю, ждать дальше бесполезно, – решительно произнес он. – Впрочем, сколько знаю Одноглазого, он появляется именно тогда, когда в нем возникает необходимость. Приступим же… Ньель, Серлон, мэтр Кодран, мы вас слушаем.
Общий доклад капитанов кавалерийских, егерских и лучных сотен, с добавлениями и уточнениями почтеннейшего ученого мужа, долженствовал подвести итоги вызнанного людьми в Рабирийских холмах. Названия поселений, перечни числа умерших и выживших заставляли Рейе и Иламну одинаково удрученно хмуриться, что было вполне объяснимо – их страна, прежде надежно хранившая свои тайны, теперь лежала перед людьми, открытая для пристального изучения… и для завоевания.
В заключение Серлон добавил, что известия о диковинной стене мрака оказались верными от первого до последнего слова. Кое-кто из егерей, кто посмелее, решились приблизиться к темному стоячему облаку и на своей шкуре выяснили: колдовская преграда отбрасывает на пяток локтей любое прикоснувшееся к ней существо, не причиняя тому вреда и не делая различия между людьми и уроженцами Рабиров.
– Выходит, мы вроде как тут заперты, – с нарочитой бодростью объявил сотник. – Выйти нельзя, войти тоже. Однако почтовые голуби с соколами вылетают беспрепятственно, стена, какая бы здоровенная ни была, все ж не до неба. Если они смогли улететь, то есть надежда на ответ с той стороны… И вот еще что, ваша милость. По нашему разумтению, стоило бы перебраться с озера ближе к Алимане. Скажем, в Токлау. Там и люди остались, из тех, что прибыли сюда по торговым делам, и какое-никакое укрепление имеется. Вдруг этой стене надумается исчезнуть? Тогда мы сразу об этом узнаем. Опять же, от Токлау до переправы рукой подать…
– А как же разрешение загадки тракта? – въедливо напомнил месьор Кодран. – Неужели мы бросим начатое дело на полпути?
– Хотелось бы уточнить, какое именно дело, – вполголоса, но достаточно внятно произнесла Иламна. – Беспрепятственное разгуливание по княжеству? Или, может, кто-нибудь желает учинить еще парочку увлекательных церемоний, дабы окончательно истребить наш народ? Вы говорите, говорите, не стесняйтесь. Нам выбирать особо не из чего. Мы и так теперь непонятно кто, непонятно что, – она перешла на громкий доверительный шепот: – Рейе, имей в виду – по округе болтается полтысячи вооруженных до зубов людей. Пока они согласны нам помогать, но кто сумеет предсказать, что взбредет им в голову завтра? Вдруг они поймут, с какой легкостью могут присоединить Забытый Край к своим владениям? И что тогда? Что тогда с нами будет? – последние слова она почти выкрикнула, ударив маленьким кулачком по краю скамьи.
– Иламна, – растерянно начал Просперо, столько лет знавший верную помощницу Драго за особу трезвомыслящую и серьезную. – Леди Иламна, но подумай сама: если бы мы хотели захватить Рабиры, за минувшие дни у нас имелось достаточно возможностей…
Гулька прошипела в ответ что-то невнятное и съежилась, укрывшись своей подозрительностью, как прохудившимся щитом.
– Извините ее, – Рейенир оторвался от пристального разглядывания собственного кольца с печаткой в виде силуэта летучей мыши над горами. – В последнее время Иламне, как и нам всем, пришлось несладко. Но доля правды в ее словах есть – неуемное любопытство, боюсь, не доведет до добра ни вас, ни народ Холмов… Желаете узнать, куда ведет мощеная дорога? Съездите, узнайте. Доберетесь до столицы, она и в самом деле существует. Будет ли только вам с этого польза и удовольствие, вот вопрос…
– Досточтимый Кодран, возьмете два… нет, три десятка сопровождения и отправляйтесь хоть завтра, – решил Пуантенец. – Можете также прихватить с собой тех, кого сочтете необходимым, но при малейшей опасности, даже при намеке на таковую немедля разворачиваетесь и аллюром мчитесь назад. Ежели начнете возражать и ссылаться на ученые интересы – разрешаю гвардейцам доставить вас обратно с кляпом во рту, слышал, Ньель? Остальные начнут готовиться к маршу в Токлау… Рейе, вольно или невольно я вынужден перейти к вопросам, напрямую касающимся тебя и положения дел в Холмах. Я обещал Драго позаботиться, чтобы его наследник получил причитающееся ему по праву, и я это сделаю. Как только разберусь, что к чему. При нашем последнем разговоре Князь советовал непременно отыскать своего пропавшего невесть куда управляющего и упомянул вещь под названием Лесной Венец. Кто может хотя бы приблизительно объяснить, что он имел в виду?
– Мы видели Лайвела в девятнадцатый день Первой летней луны, утром, – жестом попросив разрешения говорить, начал Эвье Коррент. – Потом он куда-то уехал и пропал… Я нижайше прошу прощения, но Лесной Венец, случаем, не то украшение, которое носил его покойная светлость Драго?
– Плетеный обруч шириной в два пальца, из стилизованных золотых и серебряных веточек, посередине большой звездчатый сапфир очень чистой воды, – на одном дыхании выложила свои наблюдения Меллис. – Когда мы нашли Князя, украшения при нем не было. Наверное, стоит еще раз обыскать пепелище?
– Обыскать нетрудно, – согласно кивнул сотник Ньель. – Но, может, на всякий случай подыскать умельцев, которые сковали бы вторую такую же штуковину?
– Законный наследник имеется, дело за зримым олицетворением власти… Сразу вспоминается история Кофийской тиары, – задумчиво протянул Ариен Делле, пояснив: – В 1290 году при штурме аквилонской армией Хоршемиша сгорел королевский дворец и сокровищница вкупе с хранившимися там регалиями. Следующему монарху на церемонии коронации пришлось удовлетвориться новенькой тиарой, в которую, если верить слухам, вместо драгоценных камней вставили пригоршню стекляшек. А еще нечто подобное случилось лет пятьдесят тому в Шушане Шемском, когда злоумышленники похитили скипетр градоправителя.
– Это у вас, людей, символы власти полагаются всего лишь красивыми побрякушками, при необходимости непринужденно заменяемыми дешевыми подделками, – ядовитости тона Рейе позавидовала бы стигийская плюющаяся кобра. – Только здесь не людское королевство… как останется и впредь, надеюсь. Здесь Рабиры со своими традициями, сложившимися за много тысяч лет. Венец Холмов – не просто знак могущества, но действующий инструмент его осуществления, древнее творение, обладающее неким подобием собственного разума и характера. На протяжении шести последних поколений им по взаимному согласию владели представители нашей фамилии, передавая его из рук в руки по совершении определенного ритуала. Лайвел, без которого нам теперь никак не обойтись, принадлежит к семейству Хранителей Венца или посредников при церемонии. Он знает многое о тайнах Лесной Короны, а мне, как это не странно прозвучит, из этих тайн неведомо почти ничего.
– Но ты же старший отпрыск Драго! – Леопард подался вперед. – Как ты можешь ничего не знать о вещи, которая рано или поздно станет твоей!
– Предполагалось, что меня ожидает еще добрая сотня лет независимой жизни, – пожал плечами да Кадена. – И потом, повторюсь: Лесной Венец – не бесчувственная вещь. Совсем не обязательно он должен стать моим. В нынешних обстоятельствах возможно все… Венец сохранял в целостности Незримую Границу, наделял владельца знаниями его предшественников и, самое главное, утверждал его в правах Князя. Утверждал, если считал необходимым. В противном случае же подыскивал другого хозяина. Не спрашивай, каким способом. По правде говоря, то, о чем я сейчас поведал, последний раз случалось самое малое пять тысячелетий назад, я имею в виду церемонию Выбора. И не думаю, что ваши розыски на пепелище принесут какую-то пользу. Венец Рабиров объявляется сам, когда приходит срок. До той поры Леса останутся без правителя, а мне остается только быть по мере сил полезным для тех, кому повезло остаться в живых.
