— Раз она способна говорить, пусть отвечает сама, — прервал Бастиан. — Как тебя зовут, девица? — и с некоторым сочувствием добавил вполголоса: — Должно быть, этот вопрос тебе задают уже не в первый раз?..
— Баронетта Айлэ диа Монброн из Танасула, что в королевстве Аквилонском, — по возможности спокойно произнесла девушка, готовясь к тому, что ей придется заново пересказывать историю своего появления в альбийских землях, и это затянется надолго, если не на всю ночь. Догадается ли кто-нибудь предложить гостям угощение или здесь это не принято?
— Айлэ, — задумчиво повторил повелитель альбов. — Айлэ из Аквилонии… Ты будешь моей гостьей, — внезапно объявил он, мимолетно дотронувшись до плеча девушки золотым жезлом, — и, как приглашенной в Чертог, тебе решать участь вот этих двоих, — он небрежно махнул в сторону Ирваста и Медвари. — Они выполнили свой долг, привезя тебя сюда, им вручат достойную награду и они могут отправляться домой. Каури, ты останешься, — хрустальный голосок звякнул опасной льдинкой, не признающей возражений. Воительница молча склонила голову.
— Твои господа отыщут дорогу в Предел Йаули и без твоей помощи.
«Месть сладка, но плоды ее бывают горькими», — такими словами Меланталь Фриерра частенько удерживала своего чрезмерно увлекающегося супруга от замысла подпортить жизнь кому-нибудь из многочисленных недругов. Конечно, так приятно воспользоваться подвернувшейся случайностью и отделаться от хозяев Йаули, припомнив им все насмешки над незваными гостями и поединок в желтом пыльном кругу. Но стоит ли?
— Если моя просьба не будет сочтена чрезмерной, — начала баронетта, тщательно подбирая слова, — я бы отважилась попросить у Вашего величества дозволения впустить Повелителя Йаули и его госпожу в этот гостеприимный дом. Было бы несправедливо открыть дверь для незваных пришлецов, но отказать в приюте тем, кто издавна живет на этой земле.
Показалось, или Медвари благодарно кивнула?..
— Учтивая и разумная речь, что за чудо, — восхитился Бастиан. — Ирваст, можешь оставаться. Кстати, ты вроде упоминал двух Недолговечных? Одну я вижу, а где второй… или вторая?
Рабириец все-таки умудрился почти слиться с обрамлением дверной арки, и, когда Айлэ позвала его, отделился от стены с величайшей неохотой.
— Хасти, мой спутник и телохранитель, — представила девушка. — Он не говорит на языке Заповедного Края, но, если вы желаете что-то у него узнать, я переведу вопрос и ответ.
— Почему он в маске? — нахмурился повелитель Чертога.
Прежде чем Айлэ успела придумать достойную отговорку, вмешалась Черный Шип:
— Этот смертный преклонен летами и… и довольно страховиден. Правда, он хороший воин, — после краткого колебания добавила она. — Может, лучший из тех, кого я встречала на своем пути.
— Вот как? — подозрительно оживился Бастиан. — Айлэ, вели своему воителю снять маску. Я хочу взглянуть на его лицо.
— Он желает узреть твою физиономию, — со вздохом сообщила «телохранителю» баронетта Монброн.
— Зато я не желаю, чтобы он на меня пялился, — раздраженно донеслось из-под кожаной личины. — Почему ты не состряпала какую-нибудь небылицу: мол, мне нельзя открывать лицо перед чужаками?
— Слушай, ты ведь не робкая красотка из гарема туранского императора! — не выдержала Айлэ. — Ты преспокойно держал эту треклятую маску за пазухой, пока мы были в Йаули и добирались сюда! Чего ради ты теперь вздумал упираться?
— Хорошо, хорошо! — рыкнул Хасти, начиная развязывать шнурки на личине. — Чего еще пожелают твои остроухие друзья? Между прочим, имей в виду — этот красавчик, тутошний король, таращится на тебя, ровно голодный на булочку с медом. Ну, довольны? — с этим вопросом, которого все равно никто не понял, магик предоставил всем находившимся в комнате возможность полюбоваться сперва на левую, относительно сохранившуюся, половину своего лица, а затем — на обожженную правую. Госпожа Медвари отвернулась, хотя зрелище не было для нее новым, Ирваст еле заметно скривился, Каури осталась равнодушной. Верховный правитель Заповедного Края на мгновение замер, и взгляд его сделался стеклянным, но Бастиан тут же пришел в себя, жестом разрешив Недолговечному вернуть маску на место:
— Неудивительно, что ему приходится скрывать такой ужас. Что с ним случилось, Айлэ?
— Медведь приласкал, — соврала баронетта. Альб недоверчиво покачал головой:
— Сочувствую медведю… Завтра я выслушаю твою историю, девица Айлэ. Полагаю, она будет весьма занимательной. Теперь ступайте.
Но, прежде чем гости вышли на площадку и начали спускаться по лестнице, Бастиан каким-то непостижимым образом очутился рядом с баронеттой диа Монброн и быстрым, легким движением провел указательным пальцем по ее щеке. Прикосновение было холодным и лишенным всякого чувства — словно пролетающая мимо птица случайно задела крылом.
* * *
Едва за Недолговечными опустился занавес отведенного им помещения, державшегося тише воды, ниже травы Хасти словно подменили. Для начала магик ринулся к овальной арке, вычертив напротив нее в воздухе какой-то мудреный знак. Айлэ опознала «Паучью Сеть», мешающую подслушивать разговоры в комнате и заранее предупреждавшую о приближении живых существ. Затем рабириец сгреб пискнувшую девушку за руку, оттащил в дальний конец комнаты и толкнул на низкое ложе, покрытое толстым темно-зеленым пледом с белым узором, буркнув:
— Посиди пока…
Окаменев от изумления, баронетта смотрела, как ее спутник меряет комнату широкими шагами, бормоча что-то несвязное и временами стискивая кулаки. Постепенно бормотание сделалось громче, и под конец маг стал спорить сам с собой, подобно скорбному рассудком, разве что не на разные голоса:
— Мы заигрались, будь оно все проклято! Если даже он не узнал меня, завтра поймет, возможно, уже сейчас начинает понимать… Никто бы не узнал, только Сотворенные знают. Но их не осталось, не должно было остаться… Промедление подобно смерти! Бежать? Куда? Как? Может быть, теперь уже поздно… Если он пустит в ход ту штуку, даже мне не справиться… И не забыть про девчонку, она тут вовсе ни при чем… Да что там девчонка, если Бастиан одолеет меня, всему конец! С другой стороны, если жезл достанется мне…
— Объясни толком, что случилось?! — не выдержала баронетта Монброн. — Ты помешался от восторга? О чем ты бормочешь? Хасти, я устала, я жутко хочу спать! Перестань изображать безумного пророка и скажи прямо, какая еще напасть свалилась на наши бедные головы!
— Мне жаль, но засыпать тебе нельзя, — Хасти присел напротив, стремительно переплел пальцы обоих рук и словно бы толкнул в сторону девушки невидимый увесистый шар. Прежде чем Айлэ успела сообразить, что он делает, накопившиеся за день усталость и сонливость исчезли, как после долгого и спокойного отдыха.
— Так нечестно, — возмутилась баронетта. — Вы сговорились испытывать на мне всяческие заклятия?
— Мне нужна твоя сообразительность, — после такого лестного высказывания девушка притихла. — Твое здравомыслие и незамутненный взгляд человека со стороны. Боюсь, ко многому, увиденному здесь, я отношусь несколько… предвзято. Знаешь, пока мы шли обратно, я размышлял о том, как бы убедить тебя… э-э… нанести поздний визит Бастиану.
