– Это они меня с собой притащили. – Арина снизу вверх посмотрела на человека, который по ее вине стал призраком.
– Ясно. Местные в таких вещах разбираются лучше приезжих. Спрятаться на болоте – неплохая идея, но рано или поздно он все равно тебя найдет. И мне кажется, здесь небезопасно. Не знаю, газ это или другая какая-то дрянь, но крыша от всего этого едет даже у меня. Что уже говорить о тебе и твоих престарелых подружках!
– Как ты меня нашел?
– Нашел. – Серый Волк пожал плечами. – Я поисковик, это моя работа.
Он не помнит, он появляется, и все. В этом мире для него существует только «здесь» и «сейчас». Нити оборваны. Все, кроме одной. Каким-то образом она привязала его к себе. Или он привязался сам…
– Ты называешь меня Серым Волком, – заговорил между тем он.
– Да.
– Почему?
– Я думала, это ты был тогда в маске волка. И Сказочник сказал, что Волк взял след.
– Меня зовут Андрей. Серый Волк – это мой ник-нейм, или рабочий псевдоним, если так тебе будет понятнее.
– Почему Волк?
– Потому что моя фамилия Волков. Это прозвище прицепилось ко мне еще в школьные годы, и, знаешь, мне было бы приятнее, если бы ты обращалась ко мне по имени или, на худой конец, по фамилии. Серый Волк – это слишком… официально.
Андрей Волков. Хорошее имя, хорошая фамилия. И сам он, оказывается, хороший. Был…
– Твоя очередь, – сказал Андрей Волков. – Ты обещала рассказать мне кое-что интересное.
Он шагнул к Арине, уселся рядом, опершись спиной о ствол поваленного дерева.
Да, она обещала, но это случилось до того, как ей стала известна правда. Это было во времена жгучей ненависти, когда его боль стала бы ее утешением. А что сейчас? Что она скажет хорошему парню Андрею Волкову, который пытался спасти ее никчемную жизнь? Извини, я тебя случайно убила?..
Не сейчас. Ей нужно время, чтобы собраться с силами. Такие страшные новости нельзя сообщать вот так…
– Я хотела рассказать тебе, где Библия. – Как бы Арина ни старалась, а голос ее дрогнул.
– Ты взяла ее с собой?
– Нет, я спрятала рюкзак с книгой на дне оврага, возле дома Сказочника.
– И какой смысл в этой информации? – усмехнулся Волков, глядя ей прямо в глаза. – Мы здесь, овраг – в городе.
– Не знаю, – сказала она растерянно. – Считай это проявлением доверия.
– Слишком запоздалое проявление, надо отметить.
– Раньше у меня не было такой возможности. И… раньше я думала, что ты хочешь меня убить.
– А сейчас?
– А сейчас я уже не знаю, что мне думать. Кое-что случилось, кое-что очень важное.
– Для кого важное? – не понял он.
– Для тебя. Для меня. Я расскажу, честное слово. Мне просто нужно немного времени.
– Тебе нужно пойти со мной. – Волков мотнул головой. – Забрать своих бабулек-проводниц, забрать псину, – он коснулся головы дремлющего Блэка, – и уходить. И дело даже не в Дементьеве, дело в этом чертовом месте. У меня такое чувство, словно я обожрался мухоморами, все вокруг кажется таким ирреальным, кроме…
– Кроме?.. – Арина тоже погладила Блэка.
Всего на мгновение их пальцы соприкоснулись. Этого мужчину, еще недавно бывшего ее самым страшным кошмаром, она чувствовала как самое себя. Плоть, кровь, человеческое тепло. Живое тепло, исходящее от мертвеца… Захотелось заорать в голос, забиться в истерике, таким вот глупым бабьим способом стряхнуть с плеч непосильный груз собственных ошибок. Непоправимых ошибок.
– Кроме тебя, – сказал Волков и улыбнулся чуть растерянно. – И это не в каком-то там аллегорическом, а в самом прямом смысле. Тебя я вижу и чувствую гораздо отчетливее, чем все остальное.
– Может, и в самом деле мухоморы? – попыталась улыбнуться Арина.
– Здесь вообще нет никаких грибов.
– Знаешь, Лидия Николаевна, одна из моих старушек, считает это место особенным, говорит, что здесь ткань реальности прохудилась и через прорехи в наш мир может проникнуть что-то… неправильное.
– Забавно, но я рационалист. Я не верю в зеленых человечков, чертей и йети.
– А в ведьм? В ведьм ты веришь? – спросила Арина неожиданно для самой себя.
– С помелом и черной кошкой на плече?
«С веретеном и черным псом», – едва не сказала она.
– Тот старик, Сказочник… в нем что-то было, что-то выбивающееся из привычного уклада вещей, – сказал Андрей Волков задумчиво.
– Сила, – подсказала Арина.
– Или он был неплохим иллюзионистом, этаким доморощенным Копперфильдом. Но мы отклонились от темы, что ты решила?
– Мне нужно время.
– Боюсь, времени у нас как раз и нет. Ты спрашивала про сверхъестественное. Пожалуй, я все-таки верю в одну вещь. Я верю в интуицию. И вот моя интуиция орет дурным голосом, что происходит что-то неладное, что-то такое, что я не в силах контролировать. Если бы я был один…
– Нас не нужно защищать. Знаешь, ты можешь уйти один, если захочешь.
Это было подло – то, что она сейчас сделала. Попыталась отделаться, сбежать от ответственности.
– Не могу. – Он посмотрел на нее чуть искоса.
– Почему?
– Не знаю. И это странно, потому что я всегда ясно понимаю, что и для чего делаю. Если ты думаешь, что я альтруист и идеалист, то ты сильно заблуждаешься. Я уже и забыл, когда делал что-то просто так, не за деньги. Я просто знаю, что тебе тут не место, и если придется, заберу тебя отсюда силой.
– Дай мне еще немного времени. Завтра утром мы поговорим.
И это тоже было подло – надеяться, что за ночь все рассосется и призрак Андрея Волкова просто исчезнет, уйдет туда, куда и должны уходить призраки.
– Ты что-то недоговариваешь.
– Да, и я обещаю, завтра ты все узнаешь. Приходи утром. Вот прямо на это место.
– Договорились. – Он согласился подозрительно легко. – Только встретимся у твоей избушки. Мне так будет спокойнее. Люблю, понимаешь, когда все под контролем. А за своих подружек можешь не переживать. Я мастер маскировки. – Он потрепал Блэка по загривку, встал на ноги, помог подняться Арине. – Если я не захочу, меня никто не заметит.
* * *
Баба Глаша с Лидией Николаевной привычно ждали ее на крыльце, и выражение их лиц было привычно встревоженным. На сей раз они не стали читать проповеди, наверное, начали привыкать. А вот сама Арина привыкнуть к такому не могла. После разговора с Андреем Волковым душа кровоточила так же сильно, как в ночь смерти Веры Федоровны. Наверное, старушки почувствовали ее состояние, потому что ни вопросами, ни разговорами не донимали.
