– Сказочника?..
– Да. Этот ваш полоумный шаман, как он это сделал? – Волков крепко, до боли, сжал Аринино запястье. Блэк предупреждающе зарычал. – Как он оказался на дороге, если я сам, своими собственными глазами видел, какой он немощный? Как он это сделал?
– Так же, как пришел ко мне тем вечером, когда ты менял замок в моем доме. Наверное…
– Телепортировался? – Волков разжал пальцы, отпуская Аринину руку.
– Я думаю, это был его фантом. Или астральное тело. Честно, я не знаю, как он это сделал. И не понимаю зачем.
– Зачем отправил меня на тот свет?
– Да, может быть, он, так же как и я, считал тебя опасным? – предположила Арина.
– Он не считал меня опасным.
– Откуда тебе знать?
– Я разговаривал с ним. Помнишь? Он сказал, что я должен тебя защищать.
– И поэтому убил?..
– Как знать. – Волков пожал плечами. – Может быть, с его точки зрения, мертвый я полезнее живого. Я ведь спас тебя от того мутанта…
– Но это неправильно. Это нечестно…
– У тебя тоже не спрашивали, хочешь ли ты стать такой, как он. – Во взгляде Волкова была жалость. Не злость, не обида, не паника в конце концов, а жалость. Он ее жалел.
– У меня спросили. Я сделала свой выбор сама.
– Я тоже. – Он отвернулся.
– Когда?
– Когда решил не сдавать тебя Дементьеву. Считай, в этот момент я решил тебя защищать. Вот такие чудеса альтруизма.
– Не такой ценой…
– А какой? Как знать, может, через пару дней я бы схлопотал пулю в лоб от того же Дементьева или умер бы какой-нибудь другой, недостойной мужика смертью. Может, твой Сказочник это знал. Знал и лишь немного ускорил события, чтобы у тебя появился защитник на той стороне.
– Ангел-хранитель? – Арина попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Ей не хотелось улыбаться, ей хотелось выть в голос.
– Ход твоих мыслей мне приятен. – А вот он улыбнулся, вымученно, через силу, но все-таки. – Только боюсь, от ангела у меня совсем немного. И курить хочется. Как думаешь, у ангела может быть табакозависимость?
Все-таки Арина разревелась, уткнулась лицом в ладони, чтобы он не видел ее слез. Быть ведьмой так тяжело, за все нужно платить. Вот только платить приходится не ей одной.
– Ты разбудишь своих подружек. – На затылок легла тяжелая, совсем не призрачная ладонь, погладила, как маленькую, соскользнула на шею. – Не реви, все наладится. Завтра ты соберешь своих бабусек и вы уйдете отсюда. Я расскажу, куда тебе нужно будет поехать. У меня есть несколько надежных людей…
– А ты? – Ей хотелось, чтобы он говорил, вот так – спокойно, рассудительно. И не убирал руку.
– А я пойду за тобой. В любом случае выбор невелик: либо забвение, либо ты. Ты мне нравишься больше. Не скажу, что я твой поклонник, но раз только рядом с тобой я чувствую себя живым, значит, я буду рядом.
А руку он убрал и, кажется, даже отодвинулся подальше.
– Скажи, призраки могут уставать? – спросил вдруг Волков.
– Я не знаю. – Арина вытерла зареванное лицо и едва справилась с острым желанием прикрыть ладонью распухший от слез нос. – Я еще только начала тебя изучать.
– А я тебя еще даже не начинал. Хотя нет… у тебя красивые волосы… гладкие. Черт, как же хочется курить!
– Ты устал? – спросила она, чтобы спросить хоть что-нибудь.
– Как-то мне не по себе. Странное состояние для мертвеца, но, если ты не возражаешь, я прилягу.
– Конечно. – Арина торопливо расстелила постель. – Ложись.
На кровать он перебирался медленно, точно старик. Упал, не раздеваясь.
– Та сволочь, что напала на меня… у меня такое чувство, что она пыталась меня убить. Смешно – убить неубиваемое. – Волков скривил губы в улыбке. – Интересно, что это было?
– Я не знаю.
Почти на все его вопросы у нее был один ответ – «Не знаю». Вот такая она хреновая ведьма.
– И этот звук…
– Барабанный бой? – уточнила Арина.
– Почему барабанный бой? Писк. Противный такой, знаешь ли, напрягающий. Я считал, это последствие сотрясения мозга, а теперь даже не знаю, что и думать. Это как фантомная боль. А голова, кстати, болит вполне натуралистично. – Он закрыл глаза.
– Тебе надо отдохнуть. Поспи.
– Призракам разве положено спать?
– Если хочется, почему бы и нет? Тебе ведь хочется?
– Еще как.
– Тогда спокойной ночи.
– А ты? – Он открыл глаза, приподнялся на локте.
– А я тут… посижу.
– Кровать широкая.
– Все нормально.
– Боишься, что бабуськи заругаются, если увидят тебя в постели с посторонним мужиком?
– Они не могут тебя видеть – только я.
– Тогда в чем проблема? Ложись! – Он похлопал по кровати рядом с собой. – Тем более что в некотором смысле призрак – это не мужик. – Тоска в его голосе была едва различима, но Арина все равно ее почувствовала: и тоску, и боль. Она решилась.
Рядом с ним было спокойно. Впервые за долгое время Арина почувствовала себя защищенной. Призрак он или нет, а ей хорошо.
– Обними меня, пожалуйста. – Она не испытывала никакой неловкости, подныривая под его руку, как кошка подныривает под ладонь хозяина в поисках ласки. Жизнь – сложная штука, а жизнь после смерти и того сложнее. Раз уж так вышло, они должны держаться вместе, привыкать друг к другу.
Он ничего не ответил, лишь прижал ее к себе крепко, так, что дыхание его теперь щекотало Аринину шею. Оказывается, призраки дышат, они теплые, и сердце их бьется часто-часто, но вот только почувствовать это может только ведьма. Интересно, что чувствует он? И чувствует ли вообще хоть что-нибудь?..
На самой границе сна или уже во сне Арина услышала писк: механический, убаюкивающий…
* * *
Из глубокого, лишенного сновидений сна ее выдернул скрипучий голос Лидии Николаевны.
– Поразительно, всю ночь наша девочка провела в доме. Глашка, на болоте, видно, что-то сдохло.
– Тише, разбудишь. – Баба Глаша говорила шепотом, едва слышно.
– Я не сплю. – Арина открыла глаза, огляделась.
Волков ушел. Наверное, решил прогуляться. Она чувствовала себя отвратительно: мысли путались, тело бил озноб. Если в этом месте можно подцепить инфекцию, какую-нибудь болотную лихорадку, то Арина ее подцепила. А иначе отчего так плохо?
– С тобой все в порядке? – Лидия Николаевна внимательно всматривалась в лицо девушки. Наверное, с ней в самом деле было не все в порядке.
