Они бы стали возражать, уговаривать ее вернуться в постель, чтобы отлежаться, но не успели. В дверь сторожки постучали, громко и настойчиво. Впервые не ночью, а днем.
– Кто там? – спросила баба Глаша, прижимаясь ухом к двери.
– Откройте, дамы! – ответили с той стороны голосом Волкова, и голова закружилась невыносимо, только на сей раз от радости.
* * *
Во взглядах ее старушек была беспомощная растерянность. Баба Глаша отпрянула от двери, Лидия Николаевна суетливым движением сдернула с носа очки.
– Это он. – Арина шагнула к двери. – Он вернулся.
Тяжелый засов поддался с трудом, силы были на исходе, сейчас она понимала это особенно ясно. Блэк замер в стороне, не выражая ни малейшего беспокойства. Вдохнув полной грудью, Арина настежь распахнула дверь.
Волков стоял на крыльце, засунув руки глубоко в карманы ветровки. Он был полупрозрачный и казался похожим на призрака как никогда раньше.
– Привет! – Он шагнул навстречу Арине, но так и не вынул рук из карманов, ни для объятий, ни для рукопожатия. А ей так хотелось к нему прикоснуться.
– Это в самом деле ты? – спросила она.
– Это в самом деле я. Можно мне войти? – Он не улыбался, всматривался в ее лицо внимательно и требовательно, как будто видел в первый раз.
– Входи. – Арина отступила на шаг, впуская его в сторожку.
Волков переступил порог, огляделся, вежливо поприветствовал ее старушек:
– Здравствуйте, дамы.
– Доброе утро, молодой человек, – за двоих ответила Лидия Николаевна. – Вот мы с вами и познакомились.
Они его видели. Мало того, они с ним разговаривали.
Голова закружилась чуть сильнее, чтобы не упасть, Арина присела к столу.
– Вы проделали долгий путь. – Лидия Николаевна придвинула к Волкову табурет. – Присаживайтесь.
– Вы даже не представляете какой. – Он уселся напротив Арины и вдруг спросил: – Или все-таки представляете?
– Мы догадываемся, – сказала за сестру баба Глаша, – но кое-что по-прежнему остается неясным.
– Вы его видите?.. – Арина перевела взгляд с одной старушки на другую. – Как такое возможно? Вы тоже… ведьмы?
– Ведьмы? – Лидия Николаевна рассмеялась невеселым басовитым смехом. – Не переживай, ты у нас одна такая эксклюзивная, а мы…
– Лидка! – Баба Глаша предупреждающе подняла руку. – Прошу тебя, замолчи.
– Сколько еще молчать? Разве ты не видишь, что происходит? Что с
нейпроисходит? Она должна знать. Тем более что молодой человек, кажется, обо всем уже догадался. Вы ведь догадались? – Лидия Николаевна строго, по-учительски, посмотрела на Волкова.
– Не обо всем, но о многом, – ответил он. – Я видел ваши могилы…
В комнате повисла тишина, такая абсолютная, что собственное дыхание казалось Арине оглушительным.
– Какие могилы?..
– Лидия Николаевна умерла в две тысячи третьем году от кровоизлияния в мозг. Глафира Николаевна умерла шесть дней назад от острой сердечной недостаточности. – Андрей виновато улыбнулся сначала одной старушке, потом другой.
– Сердечно-сосудистые болезни – бич нашего времени, – сказала Лидия Николаевна назидательно. И от того, как спокойно она отреагировала на слова Волкова, Арине сделалось не по себе.
– А Глаша еще и дергалась всю жизнь, рвала душу и сердце из-за всяких…
– Баба Глаша?..
– Все хорошо, Аринка, не бойся. – Баба Глаша погладила ее по плечу. – Я прожила долгую жизнь, пришло мое время.
– Но вы ведь здесь, со мной…
–
Онпришел ко мне сразу, как только я… умерла.
– Даже меня, родную сестру, опередил, стервец! – Лидия Николаевна снова нацепила очки. – При жизни лез не в свои дела и после смерти туда же…
– Лида, это мое дело, – сказала баба Глаша мягко. – Мне это нужно так же, как и ему. – Она посмотрела на Арину. – Он нас не заставлял, не думай. Мы сами так решили.
– Что вы решили?
– Остаться с тобой столько, сколько потребуется.
– Вот только он не предупредил, как это будет тяжело. Для всех нас. Что это за место. – Лидия Николаевна скрестила жилистые руки на груди, словно отгораживаясь от всего происходящего.
– Он сказал – будет нелегко, – возразила баба Глаша. – Его время вышло, он не мог задержаться, – она чуть виновато посмотрела на Арину, – но и оставить тебя без защиты тоже не мог.
– И оставил вас меня защищать?
– Скорее, присматривать.
– Вы умерли, но я все равно могу с вами общаться. – Арина зажмурилась, чтобы так же, как Лидия Николаевна, отгородиться, не впускать в свою жизнь такое… – Это потому, что я… ведьма?
– Наверное, мы не знаем, как это происходит.
– Он просчитался, – перебила сестру Лидия Николаевна. – Мы не можем защитить даже себя, не говоря уже о тебе. А ты… ты не справляешься. Слишком мало ангелов-хранителей на такой сложный случай. – Она замолчала, а когда снова заговорила, голос ее был едва слышен: – Охранять тебя нужно было в двух мирах.
– Каких? – Арина открыла глаза.
– В мире мертвых и в мире живых. Тело и душу.
– Он не просчитался, – заговорил молчавший все это время Волков. – Он все просчитал наперед, этот ваш деревенский шаман.
– Он не шаман, – возразила баба Глаша, но вяло, по инерции.
– Неважно, важно, что он позаботился о тебе. – Волков посмотрел на Арину. Во взгляде его было что-то такое… странное, как будто он сам не мог до конца поверить в то, о чем говорил. – Не могу сказать, что одобряю его методы, но выбора он нам все равно не оставил.
– Ты тоже должен охранять меня на этой стороне? – Арина хотела дотронуться до его щеки, но не решилась. – Он убил тебя, чтобы ты помог мне?
– Нет, – Волков покачал головой, – его план оказался куда изощреннее. Он не убил меня, Арина. И я защищаю тебя не на этой, а на той стороне.
– Ты жив! – Это была самая хорошая новость за последние дни. Нет, это была самая хорошая новость за всю ее жизнь! Но… – Жар, терзавший Арину, схлынул, на его место пришел до костей пробирающий холод. – Но я не чувствую тебя живым. Ты… полупрозрачный.
Она пыталась собраться с мыслями. Ее мертвые старушки казались куда реальнее, чем он – живой.
– Потому что это кома, – сказал Волков после секундной паузы. – Я сейчас в коме.
– В какой коме? – Соображала она совсем плохо, наверное, из-за температуры.
– На данный момент в медикаментозной, поэтому времени у нас мало.
– Медикаментозная кома – это искусственная? Временная, да?
– Можно сказать и так, а теперь слушай меня внимательно. – Волков подался вперед, лицо его сделалось напряженным. – Времени и в самом деле мало, не только у меня – у нас всех. Поэтому давайте быстро. Хорошо?
