– Нашли, чем удивить. Это скорее правило.
– Не любите вы органы, – заметил Гарри. – Впрочем, я тоже – с некоторых пор. Но дело не в одном криминале. Тут ведь такое открылось!..
– …что криминалом пришлось пренебречь, – подхватил я. – Выходит, Калида и с вами сотрудничал?
– С ними, – поправил гость, усмехаясь. – Только приоткрылась завеса, как меня от дела отодвинули – не моя епархия. Понимаете, я уже тогда считался неудобным работником, а таких лучше держать подальше от секретов. Властям надобны верные.
– И все же у истоков разработки стояли вы.
Не выпуская бокал, барон развел руками: дескать, вот тут не поспоришь.
– И кто пришел на смену: Богомол?
– С вами неинтересно, – пожаловался он. – Вы всё знаете наперед.
– Полагаю, не всё. Даже догадываюсь не обо всем… Значит, здешний Питомник – затея Богомола? Наверно, и директора назначил он?
– Это не вполне питомник – скорее лаборатория. Но маскировка, конечно, требовалась. И Фомичев вписался в роль, как по заказу. Даже перестарался, демонстрируя «прогрессивную методику», – видно, возжелал славы.
– Выходит, Калида пожертвовал частью потомства, чтобы спокойно распорядиться остатком? – спросил я, метнув хмурый взгляд на верхнюю полку. – И на какой доле сторговались?
– Видите ли, торговался уже не я. Если бы зависело от меня, Калиде давно отсекли бы лишнее.
– Как раз с этим – порядок.
– Выходит, вы все же сделали Калиде укорот?
– Еще какой! Слишком он расшалился в последнее время… А что за работы велись в Питомнике?
– Подробностей не знаю, но можно домыслить. Вы ведь представляете, на что способны внуки Калиды?
– Да уж! – фыркнул я. – На своей шкуре испытал.
– А теперь вообразите, какое применение им мог найти Богомол.
– Погодите, Гарри, – сказал я. – Во-первых, отпрыски замкнуты на Калиду накрепко, поскольку генетически почти идентичны с ним.
– По-вашему, эту связь нельзя скопировать? А во главе поставить не папеньку, но «беса» подходящей квалификации.
– Во-вторых, такая близость еще не дает Силу. То есть от детишек утекает наверх некая доля, но главные сборы дают маньяки, которых должен оседлать Всадник. Это здесь их, как собак нерезаных…
– Боже мой, Род, – произнес гость с улыбкой. – Да на любой войне таких маньяков… Их штампуют там сотнями! Прежде эта энергия рассеивалась, а теперь ее смогут направлять на дела, угодные государю.
– Между прочим, – вспомнил я, – в последние недели кто-то затеял охоту на ползунов. Причем используются в ней существа некрупные, зато сильные.
– Видите? – оживился Гарри. – Похоже, феномен Калиды освоили уже достаточно, чтобы распространять на других детей. А скоро и вовсе поставят на поток. Как вам такой поворот?
– История занятная, спору нет, – сказал я, глядя на гостя в упор. – Только рассказали вы не всё. Ведь тут замешано личное?
– И как вы узнали это? – вскинув бровь, спросил тот. – По глазам?
Но отрицать не стал. Если меня не подводит чутье, Гарри вообще ни разу не соврал за время разговора. А утаивать – что же, имеет право.
– Считайте, я телепат.
– А это правда?
– В том, что касается эмоций. Что вы учудили, Гарри, что вас гложет?
Его улыбка превратилась в оскал, глаза сделались незрячими, глядя сквозь меня бог знает куда.
– Совершил должностное преступление, – ответил он ровным голосом. – Точнее сказать, поступил по-свински. Во время допроса одной из девочек.
– Неужто изнасиловали?
– Боже упаси, нет! Инициатива исходила от нее. Просто я подвернулся некстати. Видно, ее как раз довели до кондиции, когда я вышел на Калиду… и весь пыл выплеснулся не на того. А у меня не хватило сил устоять – гормоны, черт бы их побрал!..
Мне почудился скрежет зубов, донесшийся с верхней полки. А сам я подумал: господи, только и всего? По крайней мере, барон не повесил малышку на дереве, как тот же де Ла Фер, признанный образчик благородства.
– Разве это не ставит нас с Калидой на одну доску? – спросил Гарри, наконец согнав с лица оскал. – Честно говоря, я даже рад был, когда меня отстранили.
– Ну, не из-за этого же?
– Нет, конечно. Об этом вообще никто не узнал. А девочку я отпустил в тот же день и все упоминания о ней вымарал из дела. Жаль, что не из памяти.
– Если, как вы сказали, ее «как раз довели до кондиции»…
– Ну? – подстегнул барон. – И что?
– Калида в таких вещах был предельно скрупулезен, – пояснил я. – И редко ошибался со сроками.
– То есть, по-вашему, она должна была родить?
– Если не сделала аборта.
– Ч-черт, – процедил Гарри. – Это меня и гложет. Насколько помню ее мать… Да она назло заставила бы рожать!
– Разве вы не пытались выяснить?
– Не хочу оправдываться, но после этих событий я в такое влетел!.. На несколько лет попросту выпал из жизни – удивительно, что не насовсем.
– А теперь, по прошествии такого времени…
– …меня повлекло сюда. Старые долги, знаете ли, – не люблю. Вдобавок стало грызть: а вдруг у меня завелось потомство?
Клопы заводятся, едва не ляпнул я, но вслух спросил:
– Для вас это настолько важно?
– Вы не поверите, сколь силен у дворян голос крови. Поначалу не особо ощущаешь, но с годами прямо вопиет. Наверно, это сродни тяге к бессмертию.
– А как ее зовут, еще не забыли?
Впрочем, в моем сознании уже сформировался образ злосчастной крохи. И по срокам сходится – не говоря уж о реакции Калиды. Так что я не очень удивился, услышав:
– Ту девочку? Лана.
И барон с ожиданием уставился на меня.
– Знаете, Гарри, слишком это по-индийски выходит, – сказал я, брезгливо морщась. – Потом выяснится, что мы с вами родные братья, а Калида в нашей семье – паршивая овца. И заживем общим домом.
– Так вы знакомы с ней?
– Странно, что вы не слыхали о Лане, – с вашим-то опытом дознания!.. Или искали не там?
– То есть, по-вашему, супруга главаря Аскольда…
– Бывшая супруга, – перебил я. – А еще раньше Лана жила со мной – это чтобы не было недомолвок. Но самое смешное, что и она разыскивает дочь.
– Все-таки дочь, – пробормотал Гарри. – Так я почему-то и… Значит, вам известно, где Лана теперь?
– Мне-то известно.
– Но мне не скажете, да?
– А зачем? Вы же ищете не мать.
– Не знаю, еще не решил. Возможно, и ее тоже.
