– Это древняя раса, – снова напомнил Светлан. – Намного старше людей. Нас еще и в проекте не было, а они уже учились сосуществованию. И если б не научились, давно бы сгинули.
– К соплеменникам они, может, и благоволят. Но мы для них – корм.
– Как для многих людей – звери. Однако ж не для всех. Взрослея, сапиенсы расширяют круг подобия. И уж ради корма Ле Сан не стал бы рисковать жизнью. Забывая про себя, бросаются спасать лишь тех, кого считают своей родней. Ну а когда меня принимают за родича…
– Не тебя – эту голышку, – поправила графиня. – Если крылан не хочет ее сожрать – это не значит, что не хочет вообще. Конечно, странные вкусы…
– Уж кто бы говорил, – ухмыльнулся он.
– Для вампира, имею в виду. Или, думаешь, в нем тоже проснулось отцовство.
– Почему нет? Тем более что и Мишка – летунья. Они даже слегка похожи сложением.
– Зато с тобой у нее – ничего общего. И тем не менее… Или ты не столь уж беспорочен?
Кажется, Жизель даже желала этого – несмотря на очевидную ревность.
– Тут надо глядеть глубже, – возразил богатырь. – Ты заметила: у нас с Мишкой всегда находятся общие темы?
– Ну, это известный прием: сперва увлечь девицу трепом, расположить к себе всеми местами…
Как видно, с ней такое проделывали не однажды. Колокольня-то у каждого – своя.
– Похоже, логика тут бессильна, – заметил Светлан со вздохом. – И я опять забыл, что ты не из наших.
– А это при чем?
– При том, что нельзя ждать от людей сверх отмеренного. Ну не дано!
Отвернувшись, он вперился в торчащую посреди крепости башню, на заостренную крышу которой только что опустился их крохотный десант. В самом деле, сторожам Рауля не позавидуешь… особенно если они решатся на крайности.
– Что они делают? – нетерпеливо спросила женщина, уже забыв про недавний спор.
– Проникают в окно, – ответил богатырь. – К счастью, прутья там редкие – даже вампир протиснулся.
– Ну, этот-то в любую щель!..
– Насчет щелей – это к Синдбаду. Он и в замочную скважину просочится… О! – произнес вдруг. – Кажись, Ле Сан все же вкусил крови.
– Что?!
– Усыпляющий укус – не пугайся. И конечно, не Раулю, а охраннику, случившемуся в комнатушке. Не знаю, зачем его держали там, однако рожа у няни зверская – даром что монах. А меч на поясе точно у палача. И у кинжала стертая рукоять – стало быть, пользуется часто.
Невольно содрогнувшись, Жизель все ж позавидовала:
– Это прямо волшебство – такое зрение!.. Но разве нельзя наделить им любого? То есть я слышала: в вашем мире придуманы устройства, в десятки раз приближающие картинку.
«Я, Вань, такую же хочу…» Ну еще бы!
– А ты молодец – не стесняешься просить, – заметил Светлан. – Вот у меня с этим проблемы.
– Неужели это так сложно: сотворить похожий прибор? – не смутилась графиня. – Ведь ты знаешь принцип? А если здесь нет нужных материалов или подходящих орудий, можно компенсировать магией.
– Может, сперва твоего пацаненка вытащим? – спросил он.
– Только не надо напоминать о моем долге! – вспыхнула женщина.
– При чем тут долг? – пожал плечами богатырь. – Речь о любви.
И вскинул палец, требуя тишины.
– Что? – помедлив, прошептала Жизель.
– Слышите? – спросил он. – Пока все спокойно. А наши ребята уже нейтрализовали стражу и заперли башню изнутри. Теперь можно и мне вступать.
– Но ты подумаешь, как воссоздать это устройство? – поспешно сказала смуглянка, явно добиваясь от него обещания. – Ведь оно пригодится не только мне!
Ну надо ж, какая въедливая!.. И это при том, что сына она вообще-то любит.
– Чем оснащать здешних шпионов, лучше одарю тебя рецептами рахат-лукума и… э-э… майонеза, – предложил Светлан. – Тоже ведь золотое дно. Или тебе интересней подсматривать за чужими спальнями? Можно такие досье собрать!.. И уж за это потребовать сполна.
– Ты слишком далеко заглядываешь, – пробормотала Жизель, теперь имея в виду не зрение.
– Да ведь туда тебя и затянет – наверняка. Сперва любопытство свое потешишь, а после смекнешь, что факты-то – жареные. Так почему не подать под пикантным соусом?
– Ну признаю, я больна политикой, – нехотя согласилась она. – Но и науки меня влекут – ты же знаешь. Вот и сделай, чтоб я с головой окуналась в них, – тебе ж по силам такое!
С головой-то – не самое трудное. А как насчет остальных частей тела? Хотя задачка впрямь занятная.
– Не искушай, – сказал Светлан. – Я ведь человек… э-э… богатырь увлекающийся, а ныне мне нужно сосредоточиться на цели.
Сняв летучий корабль с грунта, он направил его к монастырю, разгоняя во всю мощь. Такого зрелища здесь еще не видели. Интересно, сколько монахов решит, что у них поехала крыша?
– Не высовывайтесь за бортик, – предупредил он спутниц. – Помните о прославленных лучниках Нордии. Для них все, что порхает по небу, – законная добыча.
– И что бегает по земле, – прибавила Анна, с готовностью пригибаясь. – Они смотрят на мир через прицел.
Секунду помедлив, графиня последовала ее примеру. Нарваться на стрелу ей тоже совсем не хотелось.
– Я постараюсь выманить меченосцев в монастырский двор, – сказал богатырь. – Надеюсь, у отшельниц хватит ума запереть за гостями двери. Это сэкономит нам время и убережет от эксцессов. Не хватало, чтобы в запале Людвиг приказал вырезать всю… э-э… сестрию.
– Еще они любят захватывать заложников, – сообщила Анна. – И прикрываться живыми щитами.
Как видно, своих врагов она успела изучить – экая разумница!
– Как это знакомо, – хмыкнул Светлан. – И от кого ж повелось?
Дождавшись, когда лодка проплывет над стеной, он сиганул вниз, взамен мечей прихватив с собой увесистую трость, обнаруженную в каюте. Приземлившись на выщербленные плиты, неторопливо направился через двор, с любопытством поглядывая по сторонам, будто на экскурсии. А через секунды со всех сторон к нему устремились латники, воинственно вопя и потрясая оружием.
В смелости монахам-воителям не откажешь – или же в глупости, что иногда заменяет. Парни тут собрались отборные: рослые, здоровенные. Некоторые даже достигли отменной умелости в обращении с инструментами, предназначенными для потрошения ближних. Чего им не хватало сейчас – это скорости. Даже в такую крупную цель их острые железки не попадали, а больше одной попытки Светлан не давал никому, выхватывая мечи из рук и ломая на части. Клинки попадались превосходные, вполне достойные украсить коллекцию любого ценителя, но здесь они предназначались не для любования – посему приходилось идти на жертвы, сильно огорчая владельцев.
