Сжалясь, он снова зажёг свет и наставительно произнёс:
– Куда ты лезешь всё? А если там сильное течение?
Со вздохом Юля опустилась голой попкой на ступеньки и протянула к нему руку:
– Давай фонарь и плыви сам, если тебе от этого полегчает.
– Тогда свети передо мной.
Первым делом Вадим сплавал ко входу в тоннель и убедился, что путешествовать по нему можно, особенно если плыть по течению – кстати, оно действительно оказалось не слабым. Когда он грёб обратно, Юлька мстительно потушила фонарь, но Вадим уже накрепко запечатлел в памяти здешнюю планировку и даже не стал останавливаться. Так что девушка не выдержала первой: видно, недаром её приветили воображенцы – фантазия у Юльки буйствовала вовсю. Сдавшись, она включила фонарь, невинно поинтересовалась:
– Ну, как там крокодильчики?
Но в следующий миг растерянно ойкнула, потому что Вадима на поверхности не увидала – только круги по воде расходились. А когда он стал всплывать к ней из глубины – неясной, тёмной массой, – с воплем подскочила и шарахнулась от ступенек.
– Шуму от тебя, – вынырнув, посетовал Вадим. – Какие уж тут «крокодильчики»!
– Ну ладно, – дрожащим голоском откликнулась девочка, только что не всхлипывая, – больше никаких шуток, договорились?
– А слушаться будешь?
– Постараюсь, – ответила она честно.
Выбравшись на прохладный воздух, Вадим забрал у неё фонарь и огляделся снова. Во второй руке был зажат увесистый лом, приятно натягивавший мускулы, – собственно, за ним Вадим и нырял, посчитав уместным вооружиться. Хватит с них и абсолютной наготы – в этой «абсолютной темноте» (как певал в его детстве мультяшный светлячок).
– Насколько помню, это узловая станция, – сообщил Вадим. – А вон там переход на соседний перрон, – он указал лучом в конец зала, на широкую лестницу, заворачивающую над путями во тьму. – Прошвырнёмся?
Юля молча кивнула. Тихонько они прошлёпали к ступенькам, поднялись ко входу в просторный тоннель. Раньше, когда тут толпились люди и светило множество ламп, Вадим не так впечатлялся этими помещениями – сейчас они казались творениями циклопов. Сразу от входа тоннель плавно уводил под уклон, а плиты под их голыми подошвами ощущались свежевымытыми, даже влажными, как будто совсем недавно их тоже покрывала вода, – выходит, здесь существовали приливы? И каково тогда приходится местным обитателям?
Впрочем, Вадим по-прежнему не чувствовал никого, хотя в такой темени его сознание с лёгкостью расплывалось вокруг, зондируя пространство на десятки метров. А вот запахи витали здесь странные, совсем не похожие на нежные Юлькины ароматы, вообще не принадлежавшие ни людям, ни знакомому зверью, включая крыс. Тогда кому?
Они уходили во тьму всё дальше, непрерывно шаря перед собой тонким лучом фонаря, словно из опасения перед таившимися в углах призраками. Но темноты от этого не становилось меньше, она сгущалась вокруг чужаков, угрожающе сдавливала, будто в водной глубине, мешала дышать. Теперь Юлька совсем притихла и не отставала от Вадима ни на шаг, для надёжности придерживаясь за его руку – к счастью, не за ту, которая сжимала лом.
Затем тоннель кончился, разделившись на три мостка, переброшенных через здешние поездные пути. А дальше, на затопленный под самые арки перрон, спускались узкие лестницы, выступая над зеркальной гладью верхними ступенями, густо забрызганными влагой и очень скользкими.
Однако вода и тут изумляла уютной теплотой. Без долгих колебаний Вадим начал спускаться в неё, почти неся на отставленной руке Юлю, чтобы та не оступилась на своих маленьких ножках, – когда из глубины затопленного зала донёсся короткий мощный скрежет, морозом резанувший по коже. На крысиный писк это походило не больше, чем львиный рык на кошачье мяуканье. Какой же должна быть такая крыска?
– Там! – сдавленно выкрикнула Юля, ткнув пальцем в сторону, где из воды поднималась очередная мраморная лестница, приглашая к следующему тоннелю. Вадим и сам уже смотрел туда, пытаясь разобраться, не почудилось ли ему шлёпанье быстрых лап и не собственную ли тень он принял за промельк массивной туши, всполошённой фонарным лучом. Если нет, то для таких габаритов зверь производил на удивление мало шума.
– Постереги-ка, – сказал Вадим, прикрепляя фонарь к колонне и нацеливая луч на далёкий тоннель, уводивший, должно быть, ещё глубже под землю, к третьей станции. («Однако сложные тут развязки!») – Раз мы забрались в такую даль, надо с этим разобраться, верно?
Впрочем, то, что он испытывал сейчас, больше походило на низменный азарт охотника, чем на благородный – исследователя. Такая добыча, а? Тьфу!
Не выпуская спасительного лома, Вадим оттолкнулся от ступеней и на боку поплыл вдоль арок, подгребая свободной рукой. Над самой головой сменялись цветистые мозаики на простодушные до кретинизма сюжеты, и по-прежнему не было слышно ничего, кроме опасливого Юлиного дыхания да собственных аккуратных всплесков. Зато Вадим, кажется, уже различал в глубине тоннеля затаившееся чужое сознание, свирепое и голодное. Кто же здесь за кем охотится?
– Меня обожди! – раздался сзади возбуждённый шепоток Юльки, и сразу она бросилась в воду – протестовать было поздно. Фонарик так и остался висеть, подцепленный за присоску, и продолжал гореть, пока девушка плыла к Вадиму – в хорошем, надо заметить, стиле. (Многие ли так умеют сейчас?) Затем, лишь только она приблизилась, погас. И снова Вадим не понял: почудилось ли ему мелькание теней за колонной или там действительно кто-то был? Осторожно он нащупал плечико Юли, подтянул к себе, прошептал на ухо:
– Только тихо! Ничего не случилось, ясно? Держись за меня.
Наверно, предостережение было излишним: девочка страшилась шелохнуться, не то что подать голос. И оторвать её от Вадима теперь будет непросто. Избегая всплесков, он без спешки поплыл назад, буксируя Юлю, пока не коснулся руками ступеней. Долго лежал неподвижно, слушая темноту, затем втянул девушку себе на спину и постепенно, сантиметр за сантиметром, стал выдвигаться из воды – так, чтобы капли стекали по ним без лишнего шума. Столь же осторожно двинулся по ступенькам, после каждого шага застывая и вслушиваясь. Но, как и прежде, не слышал ничего постороннего. Тишина, как и темнота, казалась полной. Ну, с темнотой ещё понятно, но обмануть его слух!.. Кем же это надо быть?
В искомую колонну Вадим ткнулся с первого захода – хотя бы внутренний компас его не подвёл. Но, сколько ни шарил, фонарика не обнаружил – ни на самой колонне, ни вокруг неё. Славненькая шутка! Только сейчас Вадим оценил, насколько зависели они от хлипкого прибора и каким безрассудством было соваться сюда без подстраховки. И кто виноват – Юлька? Самое время это выяснить!..
Сосредоточась, он вызвал из памяти планировку подземных залов, причём представил её столь явственно, что почти увидел вокруг стены – во всяком случае, теперь Вадим в точности знал, где что находится. Свободной ладонью он подцепил девочку под маленькую попку, чтобы не потерять в случае чего, и неслышно двинулся вдоль левой стены, время от времени касаясь её оттопыренным локтем. Лом держал наготове, а голову вместе с торсом развернул, сколько сумел, направо, чтобы обезопасить Юльку и спину. На слух Вадим теперь не полагался, как и на обоняние, зато изо всех сил пытался добавить чувствительности мысле-облаку, до сего дня реагировавшему только на людей. Не пригрезился ж ему тот сгусток свирепости, больше подобавший не крысе, а раззадоренному вепрю или оголодавшей рыси!..
