Видишь, на что ты меня толкаешь.
– Молчи! Молчи! Молчи! Молчи! – орал Боря. – Сейчас мы не будем говорить. Сейчас не о чем говорить! И после того, что ты сегодня сделал… После того, что ты вытворил, я тебя слушать больше не буду. Всё! Достаточно! Ты подчинишься любым моим решениям беспрекословно…
– Папа! Я же не спорю! Только мне надо позвонить…
– Молчи! – коротко крикнул Боря, и его правая рука судорожно поднялась с распахнутой ладонью, Митя зажмурился и отпрянул. – Иди к себе. Иди от греха, – сказал Боря сквозь зубы и опустил руку. – Валера, проводи его, пожалуйста.
– Валера, не надо, – сказал Митя. – Я сам дойду. Папа, ну зачем так-то? Мне нужны-то гроши, мне мелочь нужна. Да, я задолжал. Прости! Глупость сделал… И мне нужен только один звонок…
– Валера! Уведи его! – отвернувшись от сына, громко приказал Боря. – Уведи с глаз…
– Я ухожу! – крикнул Митя. – Ухожу я!
Он быстро подошёл к двери, резко открыл её и шагнул в дом. Вадим стоял в стороне, у окна. Митя встретился с Вадимом глазами, лицо его скривилось, и он бросился бегом вверх по лестнице. Вадим услышал, что Митя зарыдал на бегу. Вслед за Митей по лестнице быстро поднялся и Валера.
Вадим постоял немного и вышел на веранду.
– Вадик, дорогой, ты бы езжал домой, – сказал Боря, увидев Вадима. – Тут, видишь, что творится.
Это к разговору о всесилии денег.
– Прости, Боря, я понимаю, что тебе сейчас совсем не до этого, но… Я тебе напоминаю как раз о деньгах…
– Ах да! Извини, дружище! – хлопнув ладонью по лбу, сказал Боря. – Вылетело совсем… Пойдём, я всё тебе приготовил. Только давай ещё выпьем. А то меня аж потряхивает. И чай мы не допили. Пойдём, в самом деле, присядем. Надо выдохнуть… Пойдём ко мне в кабинет.
Они поднялись в большой Борин кабинет весь из тёмного дерева и кожи. В этом кабинете было всё так, как рисуется в воображении кабинет какого-нибудь лорда или барона. Туда принесли коньяк и чай.
– Вот что это за жизнь такая? – ворчал Боря. – Только начал радоваться, даже насладиться радостью не успел, а тут… Давай выпьем просто так. А то сейчас мне не до тостов и формальностей, – сказал Боря, и они выпили. – Пожалуй, хочу сигару… Давно этим уже не балуюсь. Но сейчас хочу. Будешь?
– Если не ядерная, давай, – сказал Вадим. – Тоже давно не дымил.
– Мне так Митьку жалко, – неожиданно нежно сказал Боря. – Но нельзя ему сейчас потакать. Ни в чём, ни на столько. – Боря показал кончик мизинца. – Совсем. Чудовищно себя ощущаю… Жалко его. Не понимаю сына своего… Но сейчас надо просто… Как хирургу. Без жалости. Давай за то, чтобы не ошибиться!
– За это я выпью, – сказал Вадим.
Они выпили. Боря принёс сигары. Вадим выбрал среднюю, не очень толстую и ту, которая выглядела не угрожающе. Боря же взял длинную-длинную. Закурили. Допили содержимое бокалов, налили ещё. Выходили на балкон, курили и пили там. Возвращались, наливали.
Боря включил «Пинк Флойд». Старинный, любимый обоими с юности альбом. Сидели и пили, слушали, смаковали каждый звук и каждую деталь музыки. Что-то вспоминали в связи с каждой песней. Выпивали ещё.
Вдруг в кабинет постучали, и заглянул Валера, сказал, что Митя в своей комнате, но не спит, ходит, свет не гасит. И ещё он сказал, что жена Вадима задремала на диване в гостиной. Ей принесли плед. Боря отпустил Валеру, но распорядился пока не уезжать, а ещё побыть в доме, пока всё не утихнет и Митя не уляжется.
– Завтра и в воскресенье отдохнёшь. Спасибо, иди. Мы ещё посидим, – сказал Боря Валере, тот вышел. – Сколько он у меня работает? – Боря задумался. – Лет двадцать уже. А я никогда не знаю, о чём он думает, как относится к тому, что происходит, кого любит и кого не любит. О, человек! – Боря усмехнулся. – Давай за преданность! Я теперь понимаю, что преданность бывает важнее любви… Раньше я хотел, чтобы меня любили. Вот чтобы Валера любил… А сейчас знаю, что он меня не любит… Он мне предан. И это лучше… Понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулся Вадим. – Вот жена моя мной недовольна, но спит там, на диване, ждёт меня и терпит. Преданность – великое дело! Это ты замечательно сказал. За преданность выпью с удовольствием, – весело сказал Вадим, и они выпили. – Но всё же давай, дружище, к делу, а потом ещё выпьем.
– Вадик, тут же дел на одну минуту: дал, взял – и всё. Ты лучше послушай! – Боря сделал музыку громче. Зазвучало знаменитое гитарное соло. – Вот, Вадик, это на все времена! – Боря отпил коньяку, сунул сигару в рот и, щурясь одним глазом от дыма, стал изображать, что играет на гитаре звучащее соло. Изображал неумело, но азартно. Вадим скинул пиджак и стал изображать, что играет на басе, тоже дымя сигарой. – Это и есть, Вадик, то, что меня соединяет с молодостью и жизнью… Это то, чего я не предам! А так теперь не играют, не умеют…
– Боря, мне расписку надо написать! – крикнул Вадик громче музыки, продолжая изображать игру на басе.
– Вадик, какая тебе сейчас расписка, – отмахнулся Боря. – На неделе как-нибудь напишешь, если хочешь. Взял и только музыку обломал!
– Нет, Боря! Обязательно! – сказал Вадим со всей пьяной твёрдостью и положил половину скуренной сигары в пепельницу.
Боря грузно прошёл по комнате, положив подбородок на грудь, сделал тише музыку, нажал какую-то кнопку и попросил позвать Валеру. Борина рубашка выбилась из-под ремня, волосы взъерошились. Боря набрался. Вадим это видел. Но он не видел себя.
– Валера, – сказал Боря появившемуся в дверях Валере, – принеси мой портфель, чёрный. Где он у меня? – после этих слов Валера исчез. – Ох и зануда ты, Вадик! А когда-то такие песни писал! Кто бы мог подумать! Четверть века всего прошла – и на тебе.
Расписку человек хочет писать. Бюрократ ты, Вадик.
– Ты же мне сам в прошлый раз все кишки вынул, прежде чем деньги дал. Теперь я учёный, – стараясь говорить весело, сказал Вадим. – И это правильно. Чем лучше расписка – тем крепче дружба.
– Э-э-э! Да ты затаил! Какой же ты злопамятный и обидчивый! Как я тебя терплю – не понимаю… Уже столько лет! – сказал Боря, улыбаясь и наливая коньяк Вадиму и себе.
– Это кто кого терпит ещё, – усмехнулся Вадим. – Тебя попробуй выдержи.
– Я же сущий ангел, Вадя, – сказал Боря, погасил и сломал в пепельнице сигары, свою и ту, что положил туда Вадим. – Не, курение – это зло! Давай выпьем за наше долготерпение.
– Давай! – согласился Вадим.
В то время, когда они пили, появился Валера. Он принёс красивый, твёрдый чёрный портфель матовой кожи.
– Давай его сюда, – сказал Боря, допив и вытерев ладонью губы.
Валера подошёл, отдал Боре портфель и сразу вышел. Боря поставил портфель на стол и с громким щелчком открыл золотую пряжку.
– Стоп! – резко сказал Вадим. – Сначала расписка.
– Вадик, Вадик! – покачал головой Боря. – Да ты серьёзно… Ну как хочешь.
