– Да и сейчас не ждёт никто, – почти бесшумно проговорили его губы.
Он часто ругал себя за сентиментальность и думал, что у него нервы ни к чёрту и со вкусом что-то не то, когда утирал слёзы во время какого-нибудь фильма, который ни за что не порекомендовал бы друзьям. Постеснялся бы. Да и справедливости ради надо сказать, ему и самому тот фильм не нравился. Но когда он видел на экране подходящего к дому солдата… К дому на тихой улочке маленького американского городка, а в окне этого дома видел женщину… И вот эта женщина бросает взгляд в окно, отворачивается, но тут же снова резко оглядывается. Её крика не слышно из-за стекла, но видно, что она закричала и что-то выронила из рук. И вот солдат и женщина обнимаются на пороге, а к ним по лужайке бежит маленькая девочка в коротком платьице. Обычно в такой момент в фильме звучала соответствующая музыка, и Андрей смахивал слезу, стараясь делать это незаметно и ругая себя за сентиментальность.
Это мог быть не только солдат, но и моряк, или всадник, да хоть античный воин со щитом за плечами, который шёл по пыльной дороге к той, что всегда на эту дорогу смотрит.
Не в силах снова вникнуть в сложный разговор Горной ведьмы и Фукакусы, Андрей перелистнул несколько страниц, чтобы попробовать вчитаться в каком-то более простом месте. Но после трех-четырёх перелистываний увидел окончание то ли рассказа, то ли новеллы. Текст обрывался посередине страницы. Андрей заглянул за эту страницу и увидел название и начало какого-то другого произведения. Он вернулся к финальным строкам истории, которую читал, и пробежал их глазами. Самые последние были такие: «С шатких досок моста я снова ступил на дорогу. О, как столица от нас далека!»
– Во как! – сам себе тихо сказал Андрей, закрыл книгу и сглотнул воспалённым горлом слюну.
«Ничего-ничего. Завтра… А точнее, уже сегодня – пятница. И за выходные… Короче, в понедельник буду как огурец», – подумал он и крепко сжал сухие губы.
По тёмному салону тихонечко шла из хвоста вперёд та самая стюардесса. Андрей поднял руку, она остановилась рядом.
– Простите, – неожиданным для себя хриплым шёпотом сказал Андрей, – вы не могли бы сделать мне чаю или хотя бы дать горячей воды? Что-то горло болит.
– Потерпите минут десять? – вежливо спросила она. – Сейчас свет уже будем включать и давать завтрак. А там и на посадочку пойдём.
– Завтрак?! – удивился Андрей.
– Да. На этом рейсе кормят два раза. Подождите немного.
– Да-да, конечно! Извините…
Но стюардесса уже шла дальше.
– Что, подлетаем? – услышал Андрей заспанный голос соседки.
Она проснулась и смотрела на него большими глазами, которые без очков оказались совсем детскими.
– Сейчас завтрак будут давать, – ответил Андрей хрипло. – А потом пойдём на посадку.
– Завтрак? Здорово!
– Да, на этом рейсе еду дают два раза. Шутка ли, восемь часов!
– Удачно я поспала, – сказала она и улыбнулась.
– А я тут вашу книжку почитал, пока вы спали, – тоже улыбаясь, сказал Андрей. – Простите, что без спроса.
– Да пожалуйста! А что читали?
– Не знаю… Про Фукакусу.
– Про Фукакусу? – усмехнулась она. – И сколько прочли?
– Весь… То есть всю. Всё прочитал.
– Надо же! Я думала, кроме меня, этого никто читать не может, даже японцы! Ну и как?
– Как видите, жив, хоть дочитал до конца, – чувствуя вновь вернувшуюся пульсирующую боль, попытался пошутить Андрей.
– Да, занятный текст, – кивнула она. – Но это же хрестоматия. Здесь всё сильно сокращено. Да и то, что вы прочитали, только один из семи свитков повести странствий… Ну да ладно… А то я могу про это говорить бесконечно… Пойду умоюсь, пока остальных не разбудили.
Соседка очень ловко переобулась, достала сумочку, а оттуда – футляр зубной щётки и тюбик пасты.
– Вы себя хорошо чувствуете? – перед тем как подняться с места вдруг спросила она.
– Нет! Совсем не хорошо, – признался Андрей. – Лучше со мной не особенно общаться. А что, плохо выгляжу?
– Ко мне никакая зараза не прилипает, – бодрым шёпотом ответила она. – А у вас глаза красные. Не над моей же книгой вы плакали… Больные глаза.
Заметно больные.
Сказав это, она вполне бесцеремонно разбудила тихую пожилую женщину, которая спала в крайнем у прохода кресле, попросила её выпустить и бодро зашагала в хвост.
«Это надо же, как у неё всё налажено!» – искренне восхитился Андрей. Он хотел бы пойти в туалет, пописать и умыться. Но туалет был так невыносимо далеко, свет в нём был наверняка неприятный, а все самолётные туалеты, конечно, мучительно неудобные.
Шагая по коридору аэропорта в толпе летевших с ним людей, Андрей слегка покачивался, но ему казалось, что его качает изрядно. Ноги не слушались, голова пульсировала, а правое ухо как заложило при посадке, так и не откладывало.
На выходе в зал прилёта стояли взволнованные люди.
– Откуда рейс? Из Хабаровска? – спросил Андрея какой-то мужик.
Андрей смог только кивнуть. Он вышел одним из первых: у него не было багажа. Встречающие скользили по нему взглядами и сразу устремляли их снова к дверям, откуда Андрей вышел.
– Ну наконец-то!.. Мы тут чуть с ума не посходили!.. – слышал Андрей за спиной.
Посреди зала стояло много таксистов. Обычно Андрей никогда не пользовался их услугами. Они, в его понимании, были для приезжих. Собственно, приезжих они и поджидали. Тех, кого никто не встречает, тех, кто не ориентируется в Москве, тех, кто готов заплатить за то, чтобы не заблудиться в огромном городе, где их никто не ждёт.
Но тут Андрей понял, что просто не сможет дойти до поезда, которым всегда с удовольствием ездил. А что, сорок минут – и ты в центре! Но не теперь. Андрей был не в силах заставить себя тащиться на перрон и хоть сколько-нибудь ждать. Он хотел сесть в тёплый автомобиль и не думать ни о чём до самого дома. Он готов был за это заплатить все деньги, что у него с собой были.
Андрей выбрал среди таксистов самого опрятного, встретился с ним глазами, и тот шагнул ему навстречу.
– Такси! Недорого! – сказал Андрею гладко выбритый худощавый мужчина в светлом свитере.
– Что значит недорого? – совсем хрипло спросил Андрей и закашлялся.
– Договоримся, – бодро сказал таксист. – Уж если вы сюда издалека прилетели, то тут мы точно договоримся. А вы издалека прилетели?
– Из Хабаровска, – ответил Андрей, уже шагая вслед за таксистом.
Он шёл и думал: «Вот бы сейчас задремать по дороге. Хоть бы таксист не болтал…»
– Из Хабаровска? Земляк! Я из Благовещенска, – обрадовался тот.
– Нет, – прохрипел Андрей. – Я смиренный житель столицы.
