Виталий шагнул обратно, укрылся за автобусом и справил малую нужду. Он не пошёл к лесу и не подумал о приличиях и церемониях. Если бы палец не болел, он, конечно же, сбегал бы к ближайшим деревьям. Но палец сильно болел. Одной рукой управляться было сложно.
Потом он подумал о том, что надо бы помыть руки. Но как и где, придумать не мог. Мыть руки в реке, а потом мыть их после реки он не видел смысла. Река для него не была той водой, которой можно мыться. Да и мыло нужно где-то взять. Он не мог решить, где и как. Но вот от бинта необходимо было избавиться немедленно. Бинт стягивал палец туго, и от этого боль становилась нестерпимой. Виталий решительно пошёл к столу.
– Виталечка, милый, ну как твой пальчик? – спросила громким шёпотом бухгалтер.
– Ой! А мы про тебя совсем забыли! – так же прошептала главный бухгалтер. – Вот свинтусы мы какие…
«Ну и слава Богу, что забыли», – подумал он.
– Ну как ты? – поинтересовалась бухгалтер.
– Что-то лучше, кажется, не стало, – признался он. – Надо бы бинт снять. Уж очень туго. Помогите, пожалуйста, а то сам не могу. Узелок такой маленький… А где все? Почему так тихо? И куда босс уехал?
– Дай-ка посмотрю узелок, – сказала главный бухгалтер. – Э-э-э, да я его тоже не подцеплю. Надо разрезать. Где ножи-то у нас? – спросила она, судя по тону, у самой себя. – А-а! У речки, где посуду мыли. Погоди, сейчас принесу, – сказала она и пошла к реке.
– Ой, пока тебя не было тут такой сюжет получился, – быстро зашептала бухгалтер, жестом пригласив его наклониться поближе. – Жена начальника устроила ему такую сцену, прям при всех… А он…
Мы тут все удивляемся. Такой тряпкой оказался… Жена его приревновала, что ли… Так он своего водилу на своей машине отправил, чтобы тот свою девочку отвёз в деревню и посадил на автобус. Приказал отправить её в город, а самому вернуться. А тот подчинился… Ещё хуже тряпка! Жалко девчонку, она такая весёлая была, радовалась. Что за мужики?! Шеф, весь мрачный, с моим уплыли рыбачить. Этот военный напился и спит… Наши девчонки угомонились и тоже спят. Кто-то из ребят пошёл туда. – Она махнула рукой вниз по течению. – Спиннинг хотят покидать… Шофёр, что с автобуса… Ой, я и не знаю даже. Спит, наверное, тоже где-то…
Эту информацию она выдала очень быстро и чётко, пока главный бухгалтер ходила за ножом.
– Тебя же покормить надо, – сказала та, вернувшись к столу. – Очень всё вкусно было. Осталось.
Правда, остыло… Ну-ка, давай сюда свой палец…
Она осторожно срезала узелок, потянула конец бинта, и бинт серпантином стал разматываться с пальца. Он сразу почувствовал некоторое облегчение. А потом бинт закончился.
– Батюшки! – только и сказала бухгалтер, увидев открывшийся палец.
– Ой! Миленький мой! – сказала главный бухгалтер, прижав руки к груди.
Он и сам готов был сказать что-нибудь в этом духе. Палец изменился совсем. Он стал непропорционально кисти большим. Огромным. Под ногтем и вокруг ногтя, который теперь, казалось, уменьшился в размерах, стало черно. И весь палец побагровел и выглядел принадлежностью не его, а какого-то другого, чужого и безобразного тела.
Женщины повздыхали, пожалели его, посетовали, что никто не отвёз травмированного в город сразу. Успокаивали, что надо потерпеть, а завтра, пораньше, его отвезут… Сказали, что у них есть знакомый травматолог, который примет хоть когда, даже и в субботу. Охая и причитая, они поставили перед Виталием тарелку, положили салата из свежих овощей, варёной картошки, несколько кусков уже совсем остывшего шашлыка. Бухгалтер умело зажгла костёр на месте прогоревшего, приладила чайник.
Он скорее из вежливости поковырял вилкой овощи, пожевал картошки, съел кусок мяса. А сам думал только о том, что если бы здесь была его машина… Его красная, быстрая, знакомая каждой деталькой, запахом и звуком… Как бы он хотел сесть в неё и уехать от этой реки, леса, от этой еды… И от боли!
Он даже не вспомнил, что ест немытыми руками.
Тем временем согрелся чай и вернулась машина начальника. Виталию налили чаю со смородиновым листом, предложили выпить чего-то покрепче, но он твёрдо отказался. Водитель начальника, вернувшись, поинтересовался, где шеф. Ему молча указали на реку и на резиновую лодку. Тогда он закурил, ушёл к реке и уселся там на самом берегу. Быстро темнело. Спавшие в палатках стали просыпаться и выбираться на воздух. Бывший майор, весь помятый, вылез из своего вездехода, подошёл к столу, выпил воды, и почти бегом припустил к лесу. Вскоре он вернулся вальяжно. В огонь подбросили дров. Все заговорили громче.
Виталий спрятал левую руку под стол, чтобы никто не видел его страшного пальца. Лагерь совершенно ожил. Кто-то пил чай, кто-то разговаривал и смеялся, а кто-то интересовался, как наладить снасть и порыбачить.
Комары начали, что называется, заедать. По рукам пустили вонючую жидкость от комаров. Главный бухгалтер щедро побрызгала Виталия с ног до головы той жидкостью. Никто не интересовался его травмой. Он был этому рад. Вот только он решительно не понимал, что делать дальше. Ничего из возможного в той ситуации он не хотел категорически. А хотел он только невозможного: сесть в свою, именно в свою, машину, рвануть с места… и чтобы боль прошла!
Вдруг все зашумели и быстро зашагали к реке: шеф возвращался. Резиновая лодка подгребала к берегу. Коллектив пошёл встречать начальника. Сидеть за столом остался только мрачный и весь помятый майор. Он, громко швыркая, пил чай из кружки. Лодка ещё была метрах в двадцати от берега, как все закричали. Громко спрашивали: как улов, будет ли уха? Шеф не отвечал, и силуэт его в отблесках заката был неподвижен и строг. Вёслами работал муж бухгалтера.
– Нет здесь никакой рыбалки! – послышался наконец голос шефа. – Хоть бы одна поклёвка! Что за места у вас тут?! – Голос звучал раздражённо и капризно. – Только комарьё. Как вы тут вообще живёте?! Я бы в наших краях…
– Брюзжит как баба, – сам себе под нос тихо сказал майор. – Свою приструнить не может, так наши места ему не угодили. Истеричка… Болтун тепличный, бля…
Виталий тут же подумал, что в первый раз согласен с неприятным ему отставником. Ему ещё сильнее захотелось покинуть эту компанию.
– Простите, – сказал он майору. – У вас какой-нибудь удочки не найдётся? Самой простенькой, с поплавком. Хочу пойти посидеть у воды.
– Покажи палец, – сказал майор.
Виталий показал. В свете костра палец выглядел совсем страшно. Майор внимательно его разглядел.
– Ноготь слезет. Это точно. Больно, знаю. Ты, всё же речной грязью намажь. Или в этой грязи у берега подержи. Будет полегче… А удочку найду. Там, за холмиком, есть заводь, можно и с поплавком посидеть.
Только темно уже.
А на берегу все о чём-то говорили разом, вытаскивали лодку. Потом пришли к столу. Шеф ворчал, капризно и неприятно. Зажгли газовые фонари.
Из темноты явились две фигуры. Это парни из технического отдела вернулись со своего промысла. Виталий их знал с первого дня работы в конторе. Они были его постарше. Виталий никогда не видел их такими радостными.
