Надя всхлипнула и подумала о дочери. Говорят: сын – отрезанный ломоть, рожаешь для чужой женщины. Да, Лизин дурак не пример. А у других? Вот соседка напротив, Светлана Николаевна. Два сына, и оба – ну просто чудо, а не дети. Каждый вечер звонки, в субботу один нарисуется, в воскресенье второй. Оба увешаны пакетами, да еще цветы матери привезут. Один сделал Светлане Николаевне ремонт – все новое, от кухни до балконов. Второй каждый год в путешествие ее отправляет, она уже весь мир посмотрела. Живет как у Христа за пазухой: ни забот, ни хлопот. Невестки приезжают мыть окна и скрести кафель. Выводят свекровь в театры и возят по магазинам.
Надя однажды спросила:
– Как у вас так получилось?
Соседка удивилась и пожала плечами:
– Обыкновенно! А как иначе? Уважать себя надо – вот и все. Ценить и любить. Жить с ощущением, что всем твоим близким сказочно повезло с тобой, драгоценной. Тогда и все остальные так к тебе относиться будут.
Правильно. Умница эта Светлана. А она, Надя, никогда себя не уважала. Все так. Считала, что всем обязана – мужу, что взял, подобрал ее, перестарка и уже почти старую деву. Дочку родила – вот спасибо! И ведь не ожидала такого счастья! Опять обязана – мужу и господу богу. За отдельную квартиру – отдельное спасибо! За машину – опять поклон. За любую поездку, за набитый холодильник, за новое пальто, цветной телевизор…
Потому что не заслужила. Потому что такая обыкновенная, заурядная женщина, а такая счастливая. Такая удачливая.
А надо не так! Надо как эта Светлана! Все – обязаны! Все должны. Это им повезло, что она рядом с ними. Это она – подарок и удача. Она! И жизнь у нее, у «подарка», должна быть соответствующая.
Надя считала, что всем должна, а Светлана считала, что все должны ей. Никому не служила, все принимала с достоинством – а как же иначе? А Надя всю жизнь жила «приубожившись».
И где она теперь, ее доченька? Ей до фонаря, что мать уже ох как немолода. И тяжко ей бывает и за хлебом иногда, и в аптеку. И хочется тепла и спокойствия, что рядом родной человек. Если что – только крикни негромко, и уже не так страшно.
Не звонит доченька – обиделась. Ну и ладно! Хватит петь то, что ей хочется слышать.
Яблоко от яблони, все верно. Чего от нее ждать?
А вот умирать не буду – не дождетесь! Пойду сейчас и промотаюсь целый день по магазинам. Куплю себе что-нибудь. Кофту, например, или… Или юбку! И обедать пойду в кафе. Закажу себе… салат из рукколы (что за зверь?), карпаччо из семги (слышала, но не ела никогда), луковый суп (чуть понятней) и капучино. И еще – чизкейк с черной смородиной. Давно хочется.
Пойду и потрачу всю свою пенсию – до нуля. Получу удовольствие – в первый раз без оглядки. Сорву, так сказать, душевные и моральные путы.
Надя быстро оделась, подкрасила губы, бросила в сумочку только что полученную пенсию и, громко хлопнув дверью, не дожидаясь лифта, быстро спустилась по лестнице. На улице неожиданно оказалась распрекрасная погода! Солнце припекало, почти как летнее. Даже захотелось сбросить с головы шарф.
Она быстрым шагом пошла к метро – там, у метро, куча всяких кафешек и магазинчиков. «Там и разгуляюсь», – подумала она и прибавила шагу.
Она приглядела симпатичную кафешку с клетчатыми, белыми с синим, шторками и цветочными горшками на окнах. Уютно, сквозь окна виднелись низкие плетеные абажуры над столиками.
Смущаясь, села за свободный стол, и тут же долговязая девица в длинном, до полу, переднике раскрыла перед ней тяжелое, в коже, меню.
Да. Не разгуляешься, даже на всю пенсию – Надин пыл сразу стал спадать, она тяжело вздохнула. И все же крем-суп из шампиньонов с гренками – пусть будет, брускетта с чесноком и сыром. И уж кофе с пирожным наверняка!
Девица вежливо осведомилась, что на горячее. Или, может быть, какой-нибудь легкий салат? Например, руккола с креветками? Или с жареным угрем и водорослями чука?
– Водорослями? – испугалась Надя. – Нет, вот этого точно не надо. А салат с креветками… Ну, допустим. А вот горячее я точно не осилю!
Девица важно кивнула, чиркнула в своем блокнотике и быстро, словно испарившись, исчезла.
Надя огляделась: зал был полупуст – понятно, до вечера далеко, а обедать тут как-то дороговато. Или – не для всех?
Пенсионеров вроде нее в зальчике не наблюдалось – пара молодых людей, томная девица за чашкой кофе и молодой мужчина с включенным ноутбуком.
Долговязая быстро принесла салат и брускетту. Надя почувствовала, что очень голодна. Салат слегка горчил. Вернее, горчила та самая пресловутая руккола. Креветки были пресноваты и жестковаты, а вот брускетта с чесноком и острым сыром – замечательно вкусна. И густой кремовый суп был хорош, и кофе прекрасен. А уж чизкейк – просто выше всяких похвал. Денег – довольно больших для российской пенсионерки – было совсем не жалко, потому что получила удовольствие.
Надя вышла из кафе и решила, что просто пройдется по улице – магазины, судя по всему, на сегодня отменялись. Погода была безветренной, и сквозь совсем не хмурые тучи слегка пробивалось неяркое солнце. В сумочке затрещал мобильный, на дисплее высветилось – Лиза.
Надя включила трубку и услышала дикий Лизин крик. Лиза кричала, захлебываясь слезами. Разобрать ничего было невозможно.
– Погоди! – пыталась перекричать подругу Надя. – Ну, постой бога ради! По порядку и сначала.
Выяснилось, что «эта сука» Маргаритка нашла мужика и Геночку бросила. Вернее – предложила освободить помещение и остаться у нее в шоферах, чтобы окончательно не спился и с голоду не подох – ее слова, этой гадины. И Лизу, разумеется, за дверь – собрать манатки в три дня. А лучше – быстрее.
– И катиться в свою халупу, представляешь? – захлебывалась в словах Лиза. – Меня, с моей астмой – и в Москву! А Генку в водилы! Нет, ну ты представь! Какая тварь!
– К тебе приехать? – спросила Надя. – Ну помочь там вещи собрать?
– Сдурела? – возмутилась Лиза. – Тебя и на порог не пустят. Ты еще не знаешь, какая это сволочь!
Надя пыталась подругу успокоить, но все тщетно. Лиза была оскорблена до глубины души.
Гулять почему-то сразу расхотелось, к тому же зарядил мелкий и частый дождь, и она быстрым шагом направилась к дому.
Очень хотелось завалиться на диван и поспать, но… Не до грибов, как говорится. Надо что-то делать с несчастной Лизаветой. Та трубку не брала, и Надя позвонила Маре.
Мара восприняла печальную новость спокойно и усмехнулась:
– Ну и молодец Маргаритка. Уважаю. Хватит нахлебников на своей шее держать. И Гендос этот сволочь еще та – пьяница и бабник. И Лиза наша штучка – тебе ли это не знать. Никогда доброго слова о невестке не сказала, ни разу на спасибо не разорилась. Ну и пусть катится в свои выселки. Ничего, проживет. Тоже мне – тяжелобольная. Ты же знаешь – астма ее из разряда сказочных историй. Будет в парк ходить, не развалится. А Генке наука – надо ценить то, что на голову свалилось. Мне лично эту парочку захребетников совершенно не жалко. Уж извини.
