Пресняковы в Екатеринбурге будут держаться наособицу: они из столичной богемы, а не с местной тусовки. В 2006 году выйдет фильм «Изображая жертву», режиссёром которого тоже будет Серебренников. В 2008 году постановка «Конёк-Горбунок» во МХАТе соберёт все призы Москвы. Выйдет прикольный боевик-ремейк «День Д», где Михаил Пореченков подаст себя в классической роли Шварценеггера. В 2009 году Иван Дыховичный представит артхаусный фильм «Европа-Азия» по сценарию братьев, а в 2012 году Первый канал выпустит глянцевый сериал «После школы», где Пресняковы будут ещё и режиссёрами.
Уральская школа драматургии объединена бытийно: общими ощущениями от жизни. Всё бесперспективно, нас выплеснули в помойку, мы никому не нужны – и себе тоже. Люди – рабы не страстей, а мелких паскудств. Нет кары, нет награды. Всё случайно, всё тяп-ляп. Нет воли и морали, а потому нет героев. Нет свободы, хотя вроде бы никого особенно не угнетают. Нет образования, нет даже внятного представления о каком-то ином способе жить. Этот иной мир – либо смутные воспоминания детства, либо рекламные мифы, любо сюрреалистические кошмары постиндустриального урбанизма. Вот только постиндустриализм не хайтековский, в духе «Матрицы», а совковый, в духе «Кин-дза-дзы».
Можно сказать, что это психоз «потерянного поколения». Однако этих людей эпоха не теряла – они сами предали свою эпоху и потерялись. Они проиграли все позиции, потому что даже не выходили на бой. Этих людей презирал Илья Кормильцев и жалел Борис Рыжий, про них пел Старик Букашкин, их мечты рисовал Витя Махотин. На осмыслении такого модуса российского социума и сформировался феномен современного искусства Урала. А случилось это в Ёбурге именно потому, что Ёбург всегда был вписан в историческое время и не предавал эпоху. Но он наглухо окружён выморочной Россией, предавшей себя, он стоит в ней, как Брестская крепость, он забит в неё по смотровые щели, как танк в болото.
Глава двенадцатая
Парни из нашего города
Ёбург: город без невротиков
Фонд «Город без наркотиков» при Ройзмане
«Купили 10 граммов у подонка по имени Рушат, который продавал амфетамин додикам дискотечным и всяким пуделям-гривотрясам в “Люке”, “Клоне” и “Истерике”. Но ему удалось от нас свалить. Со страху он помчался по бордюрам, отшлифовал стену дома, расхлестал всю машину, но таки уехал». Ройзман пишет ярко, энергично и брутально. Он вообще хороший литератор, Евгений Ройзман. Но зарабатывал он бизнесом. А работал президентом фонда «Город без наркотиков».
Им всем пришлось узнать, что такое первитин, эфедрин, амфетамин, ханка, крэк, экстази, план, шатл, метадон. Что такое марафон и табуретка, порох и колодец, канитель и мебель, движуха и баян. Кто такие свисток, кувырок, шкуроход, побочка, бегунок. Они выучили все тонкости: какой приход-отход с какого препарата, какие последствия, как организовать изготовление и употребление – а это довольно сложный процесс, потому что наладить его надо так, чтобы люди могли сделать всё правильно и в бессознательном состоянии.
Евгений Ройзман
В Фонде работали за идею. Парни молодые, без семей. Злые. Многие сами пострадали от наркоты – или потеряли близких, или еле слезли с иглы. У парней были тачки, бензин, компьютеры с базами данных, телефоны, закупочные деньги. Работай. Дави гадину. Правда, они ещё не знали, насколько гадина страшна. Знал только Дюша Кабанов. И никто, ни Дюша, ни Ройзман, не знали, что придётся работать не вместе с системой – с государством, а против системы, как будто Фонд – это мафия, группа иностранных диверсантов, террористическое подполье.
Они всего насмотрелись. Наркотой торговали самые разные люди: циничные менты на иномарках, деграданты-люмпены с выжженными мозгами, хлопотливые матери-героини, усатые и бородавчатые цыганские баронессы, обвешанные дутым золотом, дивной красоты театральные актрисы, умненькие студенты-ботаники.
«Щётку мы приделали только с пятой попытки. Мы решили понаблюдать, как он торгует. Это просто сетевой маркетинг. У входа в “Кировский” собиралось двадцать рыл наркоманов и отдавали деньги двум бегункам – Седому и Чечёту. Эти два дауна уже носили деньги Щётке, каждый раз на новое место…»
Они брали барыг по-разному – и тихо, и шумно: с истериками или с драками, на прыжке с высокого этажа; барыги угрожали, кусались, обделывались в штаны, звонили ментам-покровителям, стреляли из пистолетов, совали бабло папухами.
Им ни разу не помогли казёнными деньгами, но Ёбург знал Фонд, знал его логотип – синего дельфина – и офис на Белинского, 19. Им разбивали машины. У них убили двух хороших парней – сотрудников Фонда. На суды к барыгам, которых «прикрепили» эти парни, приходили бесстыжие адвокаты в блестящих костюмах и с лакированными ногтями. Равнодушно-гуманные судьи отпускали обрыдавшихся наркоторговок с маленькими детьми: цыганёнок-детдомовец казался судьям более достойным жалости, нежели 200 подростков Ёбурга, подсаженных на иглу.
Журналист Иннокентий Шеремет в своих новостях настойчиво рассказывал о работе Фонда. ТАУ снимало фильмы о Фонде: «Дворцовый переворот» – про снос дворцов в цыганском посёлке; «Оцепенение» – про наркоту в целом; пятисерийная эпопея «Нарковойны» обобщила боевую историю Фонда. В сознание телезрителей ТАУ вбивало однозначное определение: «правильные парни из Фонда “Город без наркотиков”». А фондовцы на свои машины клеили стикер «Мы любим ТАУ».
Ройзман и сам вышел на широкую аудиторию: в январе 2002 года он открыл сайт Фонда и начал выкладывать бюллетени – красочные отчёты о работе за месяц. Здесь были и статистика, и хроника, и фотки, и рассказы: «Поймали Пашу Толстого – бегунка Тани Толстожопой. После непродолжительных уговоров Толстый изъявил желание Таню сплавить. Её привезли на встречу на жёлтой “Ниве” два брата-дегенерата Григорьевы. Всех повязали. Толстожопая присела».
В 2004 году Евгений Ройзман издаст бюллетени в виде книги «Город без наркотиков» – и получится мощное социальное высказывание, гремучий манифест: «Кому, мне страшно? Не будет такого никогда. Это я тебе говорю. Это мой город. Я не отдам его подлым наркоторговцам». 1200 операций Фонда, 700 судов, сотни посаженных наркодельцов, схемы наркобизнесов, фотки барыг (всех этих цыганских Петыр, Кольчап, Червоней и Чухманей), фотки наркодворцов, фотки продажных ментов… И ещё эта книга окажется опытом глубокого художественного переживания: Ройзман расскажет чудовищные истории человеческого падения и редкие, редчайшие истории человеческого величия, мужества, преодоления себя – расскажет, как подшибленные люди поднимались на ноги, боролись или мстили.
Самым уязвимым местом в работе Фонда были реабилитационные центры для наркоманов, которые завязывают и потому нуждаются в поддержке и присмотре, чтобы не сорваться во время ломки. В декабре 1999 года Фонд организовал два центра: в посёлке Изоплит – мужской, в Белоярском районе – женский. Потом появится ещё и детский центр. Как вырвать человека из наркоты? А вот так: пристегнуть нарка наручниками, чтобы не убежал, и держать, пока демон внутри человека сам не перебесится и не сдохнет. Это жестоко. Но это реально работает.
