— Есть кое-что интересное, — произнес Жилинский, разглядывая план.
Подошедший подполковник тяжело засопел за спиной.
— Вот это да! — протянул он.
Схема была детальная, всмотревшись повнимательнее, Жилинский увидел стрелки, указывающие на дверь хранилища, на балкон второго этажа, через который прошли злоумышленники; вдоль коридора маркером были нанесены небольшие кружочки, возле которых были написаны буквы. «Что бы это могло значить? — наморщил лоб Жилинский. — Датчики!» От осенившей догадки заломило в висках. Под одним кружком, расположенным на потолке хранилища, стояла буква «Э», что должно было означать «электрический импульс»; на двери, перекрывавшей вход в хранилище, — «МП», что, по всей видимости, означало «магнитное поле».
Полковник Жилинский перевел взгляд на фотографии, висевшие на стене, и даже не удивился, когда узнал холл второго этажа, двери лифта, короткий коридор и само хранилище, где располагались ячейки. На стену было наклеено не менее сотни фотографий, они прослеживали весь путь от самого балкона до помещения хранилища.
Шабанов подошел к ограблению с академической педантичностью: фотографировал каждый свой шаг, аккуратно фиксировал датчики, не пропустив ни одного. Причем ему удалось выявить даже те из них, что находились вне поля зрения или были искусно замаскированы. Впоследствии каждый из датчиков ему удалось каким-то невероятным образом нейтрализовать. А видеокамеры, что должны были фиксировать его появление, каким-то неведомым образом перестали замечать преступников и выдавали одну и ту же картинку. Вне всякого сомнения, в окружении Шабанова был очень сильный электронщик, сумевший нейтрализовать все видеокамеры.
Оставалось непонятно, каким образом ему удалось пронести в охраняемое помещение фотоаппарат и произвести съемку. Может быть, это была какая-то шпионская миниатюрная аппаратура, вмонтированная в пуговицу пиджака? Техника шагнула далеко, так что не стоит особенно удивляться.
Афанасий подошел поближе.
На фотографиях, так же как и на схеме, были отмечены датчики, некоторые из них были увеличены передовой фототехникой, на некоторых стояли восклицательные знаки, обведенные в кружок. «Интересно, о чем таком он думал, когда выделял их среди прочих?»
«А что здесь?» Жилинский выдвинул ящик стола.
Ничего, что могло бы заинтересовать: пачка бумаги, несколько заточенных карандашей и две ручки. В следующем ящике аналогичная картина: пачка скрепок, несколько файлов и обыкновенные кусачки. Отдельно в небольшой коробочке лежали красный и оранжевый маркеры (именно такими цветами были помечены датчики на схемах). Записи, что могли бы пролить свет на детали ограбления, отсутствовали. Жаль! Этот Шабанов весьма предусмотрительный малый, и, если бы не оплошность со схемой и фотографиями, к нему невозможно было бы подкопаться.
Жилинский поднял трубку телефона и нажал на кнопку последнего вызова. В трубке тотчас раздались длинные гудки. Неожиданно они прервались, и негромкий женский голос с характерной хрипотцой, столь свойственной пожилым людям, сказал:
— Да, слушаю… Вы почему молчите?.. Степан, это ты?
Улыбнувшись, Жилинский положил трубку. Свое место отыскал еще один пазл. Остается небольшой штрих. Быстро набрав номер диспетчерской, он сказал:
— Жилинский говорит… Вот что, пробей мне номер телефона, по которому я только что звонил из этого мобильника. Да, срочно!
Афанасий Жилинский положил трубку. Вновь посмотрел на фотокарточки. Теперь он уже не сомневался в том, что они были отсняты с одного ракурса, примерно на высоте груди, а оптика была с большой разрешающей способностью, широкофокусная. Это вполне могла быть ручка, прилаженная в нагрудный карман. Под фотографиями была нарисована цифра «25», обведенная в кружок. Жилинский лишь усмехнулся: ограбление произошло днем позже.
Повернувшись к подполковнику, толкавшемуся рядом, спросил:
— В банке «Заречье» намечалось какое-нибудь мероприятие на двадцать пятое число?
— Намечалось, — с готовностью отозвался подполковник. — Я уже переговорил с банковскими… Двадцать пятого утром должны были привезти большую партию алмазов.
— Ах, вот оно что, — протянул Жилинский. — Значит, преступники знали о прибытии груза заблаговременно и совершили ограбление сразу же на следующий день.
— Получается, что так.
Прозвеневший звонок прервал разговор.
— Слушаю, — нажал кнопку громкой связи Жилинский. — Ну как, выяснили?
— Выяснили, товарищ полковник. Звонок был сделан из поселка Марихино, улица Ягодная, четырнадцать. Хозяйка дома — Клавдия Ивановна Шабанова.
— Спасибо, — бодро отозвался Афанасий Жилинский и положил трубку. — Вот что, подполковник, через час выдвигаемся в поселок Марихино. Именно там находится наш первый фигурант. И позвони собровцам, без них нам не справиться.
— Сделаю, — улыбнулся подполковник.
* * *
Вернувшись в отдел, Жилинский воткнул флешку с записями камер наблюдения в процессор. На экране появилось лицо молодого мужчины, лет тридцати пяти — тридцати семи. В нем менеджер по клиентам узнала Степана Шабанова, держащего в банке ячейку. Ничего такого, что могло бы указать в нем на потенциального грабителя: улыбчивый, добродушный. Расписавшись в бумагах, Шабанов в сопровождении служащего направился в хранилище. Остановив кадр, Жилинский внимательно всмотрелся в костюм Шабанова. В накладном кармашке торчал колпачок маркера. Вполне удачное местечко, куда можно поместить миниатюрную камеру, да и угол снимков вполне подходящий.
Одному такое дело не провернуть, у Шабанова должен быть сообщник из служащих банка или, во всяком случае, тот, кто в курсе охранной системы. Может быть, этот человек — начальник цеха Александр Николаев? В силу своей должности он едва ли не ежедневно бывает в хранилище и вполне может быть осведомлен о тонкостях банковской охраны. К нему следует присмотреться пристальнее, а лучше приставить какого-нибудь топтуна, чтобы он выявил все контакты…
Прозвучавший звонок телефона прервал его размышления:
— Афанасий Николаевич, доставили водителя «Опеля»? Привести?
— Давай, жду.
Через несколько минут крупный краснощекий сержант привел в кабинет тощего задержанного. Жилинский в упор и очень внимательно принялся его рассматривать. Нескладный худой юноша лет восемнадцати, с вытянутой костлявой головой, состоявшей из одних углов (о такую геометрию можно было и ободраться), он, набычившись, смотрел в сторону. Над выпуклым лбом торчал вихор, а на крупном с небольшой горбинкой носу плотно разместились веснушки. Неожиданно он повернулся: широко расставленные глаза смотрели внимательно и прямо, выражая любопытство.
Интересно, какая такая мысль буравит его костлявую бесшабашную башку?
Афанасий намеренно не задавал вопросов, выдерживая долгую паузу. На затянувшееся молчание задержанные реагировали по-разному. Одни начинали ерзать, выражая нетерпение; другие заискивающе улыбались; на третьих вдруг нападало невероятное красноречие. А юноша вел себя нестандартно: он не отводил взгляда и продолжал пристально всматриваться в Жилинского, как если бы хотел его пересмотреть.
