— Пусть присядет, — смилостивился Жилинский после затяжной паузы, продолжая буравить собеседника тяжеловатым взглядом.
Ряшенцев даже не сел, а просто плюхнулся на стул, лишившись остатка сил.
— Чего вы хотите от меня? — прохрипел он и отвернулся к окну, не выдержав строгого взгляда следователя.
Допрос важно начинать именно сейчас, когда задержанный еще не успел собраться с мыслями и выстроить последовательную линию защиты, следовало отыскать брешь в его самообладании и бить в нее до тех самых пор, пока он наконец не расколется. В следующие полчаса, когда удастся справиться с шоком и мысли примут правильное направление, добиться признания будет куда труднее.
— Где остальные?
— Куда-то уехали, — ответил он.
— Куда именно?
— Они мне не говорили. Да мне это и неинтересно… Просто собрались и укатили.
— Не уехали же они совсем без вещей, — хмыкнул Жилинский. — Должны же вернуться.
— Должны… Но вот когда именно, я не знаю.
— Можно вас на минуту? — позвал Жилинского водитель минивэна.
— Что у тебя там? — спросил Афанасий, прикрыв за собой дверь.
— Когда мы сюда ехали, нам навстречу попался синий «Фиат», — немного смущаясь, отозвался водитель. — Возможно, это они.
— С чего ты решил?
— Здесь неподалеку охотничьи угодья, мы сюда с братом приезжаем часто. Вроде бы многих знаю лично, но этого прежде не видел. Да и машины такой здесь нет.
— Кто был за рулем?
— На ходу трудно было рассмотреть, но какой-то молодой мужчина, светловолосый.
— Понятно… И куда он мог поехать?
— Тут неподалеку речка. Может быть, туда? — нерешительно предположил водитель.
— Ладно, проверим.
Жилинский вернулся в комнату.
— На какой машине они поехали? — спросил Жилинский, продолжая в упор рассматривать задержанного.
Тот выдержал взгляд:
— Я не очень-то разбираюсь в машинах. Кажется, это был «Мерседес».
— А может быть, все-таки «Фиат»?
Ряшенцев не спрятал взгляд, серые глаза оставались столь же серьезными, но в лице произошли ощутимые перемены: радужка как-то значимо поменяла свет, как если бы внутри орбит потух какой-то огонек.
— Я еще раз вам говорю, я не разбираюсь в машинах.
— Вот что, — повернулся Жилинский к капитану, — сейчас немедленно поезжай на речку! Они должны быть там! Значит, с дорожки искупаться захотелось…
— А с этим что делать?
— Пакуйте его! Впереди у нас интересный разговор.
— А ну пошел! — поторопил стоявший рядом сержант. — Руки за голову!
Ряшенцев поднялся и зашагал к двери.
* * *
Чувство беспокойства у Шабанова усилилось, когда они подкатили к реке. Не самое подходящее время, чтобы плескаться. Прямо надо сказать! Откуда-то появилось ощущение, что они делают что-то не так. Самое время, чтобы сваливать как можно дальше от этого места.
И в то же время хотелось осмотреться, сделать передышку, чтобы следующий отрезок дороги был более спокойным. Невозможно все время бежать без оглядки, в этом случае есть вероятность наделать каких-нибудь непоправимых ошибок, которые могут стоить свободы.
В пятидесяти километрах от дома находился небольшой, но весьма солидный пансионат со сказочным названием «Лесное», где любили проводить время люди состоятельные. Этому способствовало все: его расположение посреди соснового леса, невероятно свежий и чистый воздух, хорошая кухня, большой прогреваемый бассейн и вышколенный персонал. Постояльцы в нем обитали разные, с самым широким спектром запросов, и администрация, потакая их вкусам, боролась буквально за каждого из них.
Сюда нередко заглядывали эстрадные звезды, искавшие в бору уединения; олигархи, заигрывающие с демосом; видные политики, мелькавшие на экранах. Здесь была людская солянка, где можно было отыскать по душе любого собеседника. Но самое главное — в этом людском многоголосье можно было легко затеряться, и уж вряд ли кто заподозрит, что в небольшой непрезентабельной сумке могут прятаться алмазы стоимостью три миллиарда долларов.
Оставалось только туда добраться и продать алмазы.
И тут Шабанов понял, что именно его насторожило, — минивэн, двигавшийся с затемненными стеклами. Странно, что он не обратил на машину внимания раньше.
Варвара, скинув платье, подошла к кромке воды и аккуратно кончиками пальцев попробовала речную воду. Судя по тому, как она повела плечами, предстоящее самоистязание холодом ее мало впечатлило.
Назар, расшнуровав ботинки, поставил их на валун, сюда же положил аккуратно сложенную рубашку. На лице выражение счастья: наверняка думает о том, как грамотнее распорядиться своей частью денег. Строит прожекты один грандиознее другого. А может, просто мечтает побыстрее окунуться.
Купаться как-то неожиданно расхотелось, следовало проверить дорогу.
— Степан, — приложила Варвара ладонь к глазам, спасаясь от яркого солнца, — иди сюда, а то мне страшно. Тут глубоко.
Шабанов невольно залюбовался ее молодым, без единого изъяна крепким телом — чем не лесная нимфа!
— Я сейчас подойду, — устремился Степан по склону. — Мне нужно кое-что посмотреть.
— Ну как знаешь, — надула девушка губы и, аккуратно присев в воду, громко пискнула.
Шабанов, держась за ветки кустарников, поднялся по крутому глинистому косогору. С него километра на два была видна кривая проселочная дорога, идущая через поле, по которой местное население добиралось к реке. Неожиданно между деревьями, ослепив, блеснуло стекло движущейся машины. Внутри тревожно заныло. Всмотревшись, Степан увидел тот самый «Фольксваген»-минивэн, который они повстречали на выезде из поселка. Минуты через три они будут на берегу.
Сбежав вниз, Шабанов крикнул плескавшейся у берега Варваре:
— Хватай вещи и быстрее в машину!
— Что случилось? — встревоженно спросила девушка, выбегая из воды.
— Они здесь! Назар, бегом в машину!
Торопить Назара не было нужды — подхватив в охапку сложенную на камне одежду, он распахнул дверцу и ввалился в салон.
— Черт! — невольно выругался он, крепко ударившись коленом об угол сиденья.
Разогретый двигатель послушно загудел.
— Быстрее! — распахнул Шабанов дверь для Варвары, торопливо натягивающей платье.
Еще через секунду машина рванула с места, брызнув во все стороны ошметками песка и сорванной травы. Повернув в лес, Степан успел заметить, как с косогора на пляж спустился минивэн. Очень хотелось верить, что, спрятавшись за стену разросшегося кустарника, они оставались невидимыми.
