За рабочим столом кума Константин увидел крепкого мужчину лет сорока с располагающей внешностью, а сам кум сиротливо жался в углу на неудобном жестком стуле.
— Вы можете идти, — сказал мужчина, обратившись к надзирателю. — Мне с Константином Петровичем нужно переговорить.
Константин удивленно посмотрел на кума — что-то новенькое, кто же здесь за главного?
— Вы присаживайтесь, — вполне доброжелательно произнес мужчина. — Как вам здесь? — спросил он столь же доброжелательно, когда расположился на стуле напротив.
— Не курорт, конечно, но ничего, жить можно.
— Сокамерники не обижают?
Константин пожал плечами:
— Все в порядке. Надеюсь, что долго здесь не задержусь — как только следователи разберутся во всем, так меня и отпустят.
— Вот я и есть тот самый следователь… по особо важным делам Афанасий Николаевич Жилинский. С вашим делом мы уже разобрались. Так что настоящие преступники уже задержаны и привлечены к ответственности. Ваш вопрос можно считать полностью закрытым.
— Значит, я уже свободен? Мне можно идти?
Жилинский чуть заметно улыбнулся:
— Разумеется. Если у вас нет никаких претензий, то нужно подписать вот эти бумаги, и вы свободны! — подтолкнул он несколько листков, лежащих на столе. — Вот здесь и здесь…
Константин расписался.
— Вы забрали свои вещи из камеры? А то можете вернуться и забрать.
Константин невесело хмыкнул:
— Не успел еще нажить.
— Оно и к лучшему.
* * *
Потянулся второй час ожидания, а Константин все не появлялся. Взгляд уперся в высокую белую стену следственного изолятора, поверх которой по всему периметру была натянута колючая проволока, по самым углам — вышки, на которых маячила охрана. Удручающее зрелище навевало невеселые мысли: «Отсюда не убежишь!» Остается только удивляться тюремным легендам, в которых заключенные, прорыв ложкой подземный ход, оказываются на свободе.
Варвара сидела рядом на пассажирском кресле, прикрыв глаза. Назар, приоткрыв окно, покуривал. Неожиданно металлическая дверь каменной пристройки отворилась, и на тротуар из следственного изолятора ступил худощавый ссутулившийся парень, в котором Шабанов даже не сразу узнал Константина. Он осмотрел высокие корпуса, едва задержал взгляд на черных проводах, обтягивающих стену, и утомленной походкой затопал через дорогу.
— Это он! — встрепенулся Шабанов и дальним светом фар автомобиля мигнул проходящему Константину.
Приостановившись, тот с удивлением глянул на «Пежо», стоящий на обочине, и, распознав в водителе Шабанова, кивнул и двинулся к нему.
— Не думал, что меня будет кто-то встречать из этой дыры! — плюхнулся Константин на заднее сиденье. — Спасибо, не ожидал. Как узнали?
— У меня свои источники, — улыбнувшись, ответил Шабанов, все дальше отъезжая от изолятора.
Некоторое время в стекле заднего вида была видна высокая белая стена, но вскоре она уступила место густым тополям, появившимся из-за поворота.
— Возьми кейс на заднем сиденье, он твой, — сказал Шабанов.
— Что в нем? — с любопытством спросил Константин.
— В нем твоя доля.
— Прекрасно! А то, знаешь ли, я на нуле, — сказал Константин, прикидывая вес кейса. — Тяжелый… Кажется, сегодня у меня хороший день. Куда вы сейчас?
— У нас есть план на ближайшие две недели. Будем валяться пузом кверху и ничего не делать!
— А потом?
— Потом улетаем в Кейптаун. С самолетом я уже договорился… Хочу всерьез заняться добычей алмазов. Не все же время мне грабить банки! Ты к нам присоединяешься?
— Считайте, что я в доле, — широко улыбнулся Константин. — Значит, в ближайшее время никаких банков?
— Никаких!
* * *
Афанасий посмотрел на часы — половина второго, самое время, чтобы объявиться. Неужели Валидов надул? Хотя это на него не похоже. Телефон, завибрировавший в кармане, заставил вздрогнуть.
— Слушаю, — ответил Жилинский.
— Это я…
— Я уже начал беспокоиться: я выполнил свою часть уговора, Ряшенцев на воле, так где же обещанный Курганов на блюдечке?
— Доказательства его вины рядом с вами. Откройте отсек для перчаток.
Жилинский надавил на кнопку, распахнул «бардачок».
— И что?
— Вы видите правила дорожного движения, под ним лежит конверт, в нем то, что вам нужно.
Приподняв исписанный блокнот, Афанасий увидел белый конверт. Оторвав самый край, он вытряхнул из него флешку.
— Что в ней?
— Доказательная база. Запись переговоров Курганова со Звонаревым. Этой записи вам хватит, чтобы каждого из них упрятать минимум лет на пятнадцать!
— Что ж, я все понял, — отозвался Жилинский, укладывая флешку обратно в конверт.
Вернувшись в кабинет, Афанасий трижды прослушал разговор. Большей удачи трудно было даже желать. Набрав номер Анисимова, он дождался его ответа, после чего бодро заговорил:
— Пришли ко мне человека, тут для тебя есть кое-что интересное.
— Насколько интересное? — по-деловому спросил Анисимов.
— Настолько, что можно считать мой долг погашенным, — произнес Жилинский и положил трубку.
Дело закончилось, оставалось ждать следующего. Интересно, что оно ему принесет? Афанасий снял с себя старый свитер, неизменно приносивший ему удачу, и, сунув его в пакет, выбросил в мусорную корзину. После чего надел пиджак и прошел в соседнюю комнату. Юля в ожидании вскинула на Жилинского глаза с длинными ресницами.
— Знаете что, Юленька, у меня сегодня особенный день. Может быть, мы его как-то отметим… вдвоем? — И, увидев, как радостью вспыхнули девичьи глаза, продолжил: — Неподалеку отсюда имеется один очень хороший ресторан. Обещаю, что вам там понравится.
— С удовольствием Афанасий Николаевич, только мне бы хотелось переодеться…
— Не нужно, — сказал Жилинский. — Вы прекрасны в любом наряде.
Жизнь его менялась, и Афанасий очень надеялся, что в лучшую сторону.
* * *
От вызова в аппарат президента Андрей Макарович не ждал ничего хорошего. Хотя об отставке можно было бы объявить и по телефону. Он даже был готов к тому, что услышит об увольнении из обзора новостей, но руководитель аппарата неожиданно предложил новое назначение — возглавить один из отделов в Министерстве природных ресурсов. От таких должностей обычно не отказываются, а потому Андрей Курганов ожидал на предстоящие десять лет весьма интересной и масштабной работы, где в полной мере сможет проявить свой административный талант.
Уже выходя из здания и пребывая в хорошем расположении духа, он едва не столкнулся с двумя мужчинами, стоявшими у входа.
