Нельзя сказать, что в своем деле Кирилл Анисимов был середнячком, скорее наоборот — весьма энергичен, имел хорошую интуицию, немалый опыт; за его плечами была масса успешно проведенных дел, в том числе прозвучавших на всю Россию. Но беда его заключалась в том, что он не терпел чужого мнения и практически не отступал от выбранной версии. Так что после последней совместной работы в их отношениях возникло нечто похожее на охлаждение.
Хотя бывал и великодушным… Так, например, работа по расследованию взрывов в московском метро могла стать последней в карьере Жилинского. В тот раз у него нашлось немало высокопоставленных недоброжелателей, которые посчитали, что он недостаточно профессионально ведет следствие. Только серьезное вмешательство Анисимова позволило ему избежать увольнения. Впоследствии, вроде бы в шутку, Кирилл не однажды спрашивал его, когда же смежник собирается отдать должок. Афанасий рассчитывал вернуть его в ближайшее время.
Он старался выглядеть радушным, хотя понимал, что с каждой встречей быть любезным ему становится все труднее. Изобразив на лице нечто вроде улыбки (что ж, иногда ради общего дела приходится становиться изощренным политиком), произнес:
— А ты здесь какими судьбами? По делу или из любопытства?
Вопрос был излишним, с некоторой заявкой на шутку. Люди такого калибра, как Кирилл Анисимов, бездельем не мучаются и уж тем более не любопытствуют: им бы со своими делами справиться, чего же на чужие поляны поглядывать!
— У меня здесь свой интерес, — ровным голосом ответил Анисимов. — Но слышал, что это дело поручили тебе.
— Значит, решил проведать старого друга?
— Получается, что так.
Со стороны их диалог звучал как обыкновенный обмен любезностями между старинными приятелями, но в действительности они говорили с искусно запрятанной ехидцей. Вряд ли Анисимов скучал по своему сослуживцу, а уж если вспоминал, то лишь в контексте с ядовитыми эпитетами.
Кирилл Анисимов был «важняк». Мелочовкой он пренебрегал. Хотя расследование ограбления банка само по себе дело не из легких, но вполне можно было обойтись и прокуратурой, следовательно, в этот раз присутствовало нечто большее, чем презренные дензнаки. Это могли быть камни первой группы: алмазы, александриты, изумруды. Некая «триада», на которой держится весь большой ювелирный бизнес. Так уж повелось, что ими всегда интересовалась контора, воспринимая как стратегическое сырье. Но вот только какие именно камни находились в хранилище?
Изумруды? Но шахты, где водятся изумруды, в настоящее время законсервированы. Отсутствует размах, в промышленных масштабах их не отыскать. А значит, отпадает.
Александриты? Хорошего качества александриты встречаются крайне редко. Это ведь не кимберлитовые трубки, откуда алмазы можно выносить килограммами. На промышленное дело александриты не потянут, а такой зубр, как Анисимов, не стал бы разменивать свое время на мелочовку.
«Неужели из банка вытащили алмазы? — Жилинский почувствовал, как от догадки у него даже поднялась температура. — Вот где может быть масштаб!»
— Что-то не замечал я за тобой сентиментальности, — нахмурился Афанасий. — Почему ты здесь? Алмазы?
Полноватые губы Кирилла Анисимова, как если бы в них вкололи полкило силикона, расползлись в довольной улыбке:
— Я всегда считал, что в прокуратуре работают способные люди. Верно, алмазы… Давай отойдем немного в сторону.
Пожав плечами, Жилинский проследовал за полковником, отступившим к окну.
— Когда мне сказали, что ты будешь заниматься этим делом, я обрадовался, — продолжал Кирилл. — Более въедливого человека, чем ты, отыскать трудно. А это в нашем сыскном ремесле большой плюс.
— Речь идет о переподчинении? — задал Жилинский вопрос, возникший сразу, как только он увидел Анисимова. Хотел выглядеть как можно равнодушнее, но почувствовал, как правое веко начинает дергаться. Интересно, заметил ли этот невроз Анисимов?
Капризные губы Кирилла дрогнули в снисходительно-понимающей улыбке:
— Речь не идет о подчинении. Каждый будет работать по своей версии. Но уж если у тебя появится что-нибудь интересное, то здесь все-таки нужно будет поделиться, — Анисимов продолжал излучать радушие. — Не забыл, за тобой должок?
Вряд ли Кирилл захочет топтаться в хвосте, не тот типаж. Он из тех людей, что привыкли загребать жар чужими руками. И уж если отыщется что-нибудь подходящее, способное раскрыть ограбление, так обязательно отыщется благовидный предлог забрать у него перспективное дело.
— Не забыл… Надеюсь, ты тоже со мной поделишься информацией, — серьезно сказал Жилинский.
— Конечно, мы же над одним делом будем работать. А уж славу, — глаза хитро сузились, — мы как-нибудь поделим.
— Договорились, — ответил Жилинский.
Посмотрев на часы, Анисимов продолжил:
— Я тут уже посмотрел, кое-какое представление у меня сложилось, ну а тебе будет полезно побродить, потом обменяемся впечатлениями. Мне тут еще кое-куда надо съездить. Поговори с управляющим банка — весьма любопытная личность!
— Хорошо, — ответил Жилинский и почувствовал невероятное облегчение, когда Анисимов, едва кивнув на прощание, заторопился к выходу.
Помещение ожило в тот самый момент, когда за Анисимовым захлопнулась дверь. Где-то поблизости хлопнула форточка, возвращая в действительность. За спиной раздался продолжительный кашель, бухнул, сотрясая помещение, опрокинутый стул, в банк, громко пыхтя, вошел поотставший подполковник.
От стены отделился плотный человек, немногим более тридцати лет, в черном костюме, и направился прямиком к Жилинскому.
— Простите, вы полковник юстиции Жилинский? — спросил мужчина.
— Он самый. А вы кто?
— Я начальник службы безопасности банка Алексей Павлович Михалев. Меня попросили вас встретить и проводить к управляющему банка.
— Хм… У него банк взломали, а он все еще в кресле сидит, — сдерживая раздражение, ответил Жилинский. — Разве бывает такое? А ваш управляющий не боится, что оно может из-под него… выскочить?
— Так что ему передать? — спросил начальник службы безопасности несколько обескураженно.
— Скажите, что я его жду в хранилище, — хмуро отозвался Жилинский, — и пусть поторапливается, у меня не так много времени! Кстати, а где эти горе-секьюрити, что охраняли банк в прошлую ночь?
Махнув рукой двум молодым мужчинам, стоявшим у входа, Михалев сказал:
— Подойдите сюда.
— Значит, это вы дежурили в день ограбления банка? — спросил Жилинский, когда они подошли с понурым видом.
— Да, — сдавленно ответил тот, что был постарше.
— Как вас зовут?
— Меня — Потап Никифоров, а его — Архип Волостнов.
— Кто старший смены?
— Я.
