Они сели за журнальный столик, на котором Селина оставила пустую чашку кофе. Адвокат постоянно улыбалась, потому что это казалось естественным. В голове все плыло, мысли двигались грузно и медленно, как слоны в метровом слое грязи. Ощущение тупого беспричинного веселья чем-то напоминало легкое опьянение, хотя Селина прекрасно помнила, что не пила.
Ее привычная настороженность отступила куда-то далеко, будто и вовсе исчезла. Желание анализировать ситуацию так и не появилось. Гораздо удобнее было плыть по течению, чувствовать себя такой счастливой и невесомой…
Агентша смотрела прямо на свою собеседницу. Селина невольно отметила, что глаза у нее странные: темные, почти черные, как пропасть! В них хотелось смотреть… просто смотреть, ни о чем не думать и ничего не делать.
— Вы здесь одна? — вкрадчиво поинтересовалась гостья.
Голос у нее был под стать глазам: мягкий, бархатный, как кошачья лапа. Селина улыбнулась еще шире от такого сравнения, хотя подозревала, что выглядит дурацки. А какая разница? Зачем комплексовать, накручивать себя? Ведь все хорошо!
— Да, я одна.
— Ожидаете кого-то?
— Нет.
— Как насчет звонков?
— Тоже не будет.
Та коротко спрашивала, а Селина коротко отвечала. Это напоминало адвокату судебный процесс. А разве так общаются с агентом по продажам? Ситуация давно уже вышла из-под контроля… по крайней мере, в случае Селины. Ее гостья, похоже, в собственном контроле не сомневалась.
— Если вы соберетесь уехать из города, кого вы об этом предупредите?
— Никого.
— Ваши родственники не будут насторожены?
— Нет. Долгое время — нет.
— Вы с ними не слишком близки?
— Совсем не близки.
— А ваши клиенты?
— Сейчас я не веду дел, по которым необходим немедленный и постоянный контакт.
Кажется, они должны были разговаривать не об этом. О чем-то другом… одежде или косметике, Селина уже успела забыть. Хотелось только слушать этот голос и смотреть в эти глаза. Чувство головокружительного опьянения нарастало. Оно делало проблемы незначительными, осторожность — мелочной и заставляло отвечать на вопросы, которые в других обстоятельствах показались бы адвокату странными.
— О чем с тобой говорил Антонио Карье?
Переход на «ты» Селина проигнорировала полностью. Более того, она собиралась и дальше обращаться к своей собеседнице на «вы». Потому что эти черные глаза внушали уважение… они много чего внушали.
— О завещании. Он передал мне на хранение свое завещание.
— Расскажи мне в подробностях. Все, не упуская ни одной детали!
Конечно же, она рассказала. Речь получилась длинная и далась Селине не слишком легко: она чувствовала, как немеет тело и понемногу отнимается язык. Хорошо хоть предложения все еще звучали связно, хоть и несколько заторможенно.
— Так, что-то подобное я и подозревала, — кивнула гостья. — Похоже, со своей задачей ты справилась неплохо.
Мало чье мнение для Селины имело вес. Она с презрением относилась к любому авторитету и насмехалась нам всеми, кто пытался ее поощрить. Но эта банальная похвала почему-то отозвалась теплом в груди. Похоже, эта женщина знала, как использовать ее странное состояние, какие эмоции задеть и как…
— Ты хоть раз виделась с русскими наследниками Сильвии Карье? Встречалась с ними?
— Нет, — ответила Селина.
— Созванивалась?
— Нет. Я пыталась поговорить с Луи Жире. Он их…
— Я знаю, кто это, — перебила гостья. Воспринимать ее как агента по продажам уже не получалось. Собственно, Селина вообще забыла, при чем тут продажи, кто о них говорил. — Что он тебе сказал?
— Ничего такого, что нельзя узнать через открытый доступ. Он осторожный.
— Старый урод… Что он знает про завещание Антонио?
— Чуть-чуть. Не думаю, что он воспринял меня всерьез. Меня или это завещание.
— Хорошо, это все к лучшему. Значит, русские, которые живут в усадьбе, ни разу с тобой не общались? — уточнила обладательница черных глаз.
— Нет. Они, возможно, не знают моего имени. Если только им не сказал Жире. Но я не думаю, что он им сказал. Зачем ему?
— И верно, незачем. Ты какую-нибудь информацию о них собирала?
— Нет. Я не хотела работать над этим делом. А нужно было?
Как ни странно, если бы собеседница сейчас сказала, что да, нужно, Селина отправилась бы выполнять любое ее указание. Она сама себя не узнавала, но и не озадачивалась причинами. Тело и сознание онемели в равной степени. Она словно парила где-то высоко, связанная с собственной оболочкой лишь тоненькой нитью…
— Не нужно было, это не твоя забота, — сообщила гостья. Ее слова отозвались в сердце облегчением. Это как в детстве, когда хвалят за хорошие оценки… — Даже лучше, что ты к ним не лезла. Пожалуй, и к Жире не следовало бы, ну да ладно. Этого уже не исправишь.
— Мне очень жаль… Я могу как-то исправить ситуацию?
— Нет. И не надо ничего исправлять. Ты пока не нужна. Можешь заснуть.
Селина словно этого позволения и ждала — хотя выспалась и сонливости как таковой не чувствовала. Но слова гостьи все изменили. Адвокат и без того сидела на краю кресла, а теперь, когда ее тело вдруг обмякло, и вовсе соскользнула на пол. Но ее опьяненному сознанию казалось нормальным то, что она валяется на полу почти голая, в неудобной позе на виду у какой-то женщины, которую в другой день и на порог бы не пустила!
Ее собственная реальность и система ценностей вдруг отступили на второй план. Селина, как и в начале разговора, просто плыла по течению, счастливая и невесомая. Она была рада, что ей позволили заснуть.
* * *
На этот раз строить планы и тайно ускользать из дома им не пришлось. К Максиму обратилась Вика и сама попросила увести куда-нибудь Еву. Территорию поместья сейчас заполнили полицейские, половина из которых пыталась разобраться в обстоятельствах смерти охранника, а вторая половина удерживала журналистов. Для провинциального городка их тут оказалось слишком много. Максим был даже поражен тем, с какой скоростью здесь распространяются новости.
Его допросили одним из первых, но, поскольку он ничего не знал, от его показаний не было толку. С Евой беседовать вообще не стали, Марк не стал скрывать ее диагноз. Поэтому молодых людей отправили в деревню.
Ева согласилась на это мгновенно, она вообще не проявляла к гибели охранника большого интереса. Зная ее, можно было ничему не удивляться. А вот когда они покинули усадьбу, она направилась вперед вполне уверенно.
— У тебя что, уже маршрут запланирован? — удивился парень.
— Да.
— Нормально! Со мной поделиться не хочешь?
