— Прекратите меня игнорировать! Я уверена, что мы сможем договориться! У меня есть деньги! Много денег! Или вы хотите, чтобы я что-то сделала для вас? Я могу, только скажите! Я знаю многое о других адвокатах! О своих бывших клиентах! Я вам все расскажу, только отпустите!
Похоже, он услышал ее — тяжелые шаги двигались в сторону двери в подвал. Поначалу женщина боялась верить своей удаче, но, окрыленная надеждой, все же продолжила:
— Послушайте меня! Мы обязательно найдем общий язык! Все как вы скажете!
Шаги были несколько странные — неритмичные, неуверенные. Человек то ли хромал, то ли пьян был… Так это и к лучшему! Пьяные люди теряют осторожность! Если это мужчина — а судя по весу, это скорее всего мужчина, — его можно даже соблазнить. На внешность Селина не жаловалась и в себе не сомневалась. С представителями противоположного пола у нее никогда не было проблем, она даже использовала это в карьере. А если закрыть глаза на прошлое, она уже дошла до такого состояния, когда можно отказаться от любых принципов.
Впервые за время ее заточения дверь открылась. Она видела это благодаря свету, упавшему на лестницу, а саму дверь и пришедшего не видела. Но ведь она привлекла его внимание, хотя уже отчаялась добиться этого!
— Идите сюда! Поговорите со мной! Не знаю, что вам нужно, но я буду делать все, как вы скажете!
Он шел к ней. Медленно и неуверенно, с остановками. Ну точно, пьяный! Но на ногах держится, значит, и развязать ее сможет!
— Помогите! Я…
Она начала и запнулась… Потому что увидела своего предполагаемого «спасителя».
Сначала она подумала, что зрение стало ее подводить из-за постоянного полумрака. Потом — что это просто неудачная игра света и тени, менявшая его внешность. Но чем ближе он подходил, тем четче становилось жестокое понимание: глаза работают нормально. Они видят реальную картину того, что перед ней.
Именно «что», а не кто. К ее кровати, спотыкаясь и падая, шел мертвец.
Селина никогда не была большой поклонницей фильмов о зомби. Напротив, она избегала их, потому что сама идея оживших мертвецов казалась ей страшной и омерзительной. При этом она, как умная современная женщина, понимала, что это лишь больные фантазии сценаристов. В реальности такого не существует!
Она в это верила всегда — вплоть до настоящего момента. Ведь было очевидно, что мужчина, который пошатываясь приближался к ней, умер уже давно. Его одежда успела истлеть, плоть начала разлагаться… Хуже всего выглядела рваная рана на его животе — очевидная причина смерти.
Хотелось верить, что ее пытаются запугать и это всего лишь удачный грим. Но, глядя на него, Селина прекрасно понимала: не бывает такого совершенного грима. Это действительно мертвец, настоящий… Его белесые глаза полностью лишены разума, а тело еще двигается! Причем к ней!
Он издавал звуки, похожие на сдавленное хрипение. Похоже, он делал это несознательно, потому что никакого смысла они не несли. Мертвое лицо было напрочь лишено эмоций, и догадаться, что задумало это существо, не представлялось возможным.
В себя Селина пришла только тогда, когда между ней и мертвецом оставалось не больше пяти шагов:
— Не приближайся! Пошел прочь! Слышишь? Уйди! Кто-нибудь! Помогите!
Как и следовало ожидать, ее слова не возымели на мертвеца никакого эффекта. Он продолжал двигаться к ней, а попытки Селины отползти успехом не увенчались. Ведь она была связана, не повернешься толком!
Он застыл у кровати. До женщины доходил специфический запах гниющей плоти… Это не может быть грим!
Все знания, опыт, хладнокровие покинули адвоката в один момент. Сейчас она даже не могла вспомнить, как ее зовут, кто она вообще. Ее сознанием полностью завладел ужас…
— Отойди! Помогите!
Она кричала так громко, что ее должны были слышать и за пределами здания, но почему-то никто не приходил. Может, уже и некому было? Она последняя, до кого он добрался…
У Селины было не слишком много времени на построение теорий. Существо кинулось вперед…
* * *
Женщина выглядела усталой — и это еще мягко сказано. Отечность век, красные прожилки на белках глаз, бледность… Она либо не спала, либо плакала, и даже дорогая косметика не могла это скрыть. Но спрашивать было неловко, посторонний человек все-таки!
Тем более что гостья старалась оставаться дружелюбной, постоянно улыбалась и делала вид, что ничего не произошло.
— Я рада, что нам удалось наконец встретиться, — сказала Селина.
— Я тоже, — кивнула Вика. — Хотя, честно, не представляю, чем могу вам помочь. У вас есть новости? Те люди, на имя которых Антонио составил завещание, себя никак не проявляли?
— Нет, и не думаю, что проявят. Это по-прежнему моя личная инициатива. Я бы хотела узнать, что вас связывало с семьей Карье.
Это не касалось не только Селины Дюпуи, но и вообще кого-либо постороннего. Тем не менее Вика не видела смысла таиться. Ничего преступного за ней не числилось, да и вообще, адвокат создавала впечатление человека вполне адекватного и искреннего.
— Ничего не связывало до этого завещания. А когда появилось завещание, не стало семьи Карье, вот и вся история.
— То есть при жизни вы встречались только с Антонио? — уточнила Селина.
— Ну, я бы не назвала это словом «встреча»… Сильвию Карье я никогда вживую не видела, хотя одна моя подруга была с ней поверхностно знакома, они работали вместе. Антонио Карье… Он напал на меня, и разговора у нас, прямо скажем, не получилось.
— Тогда вы и убили его?
Подобный подход Вике не нравился, особенно со стороны адвоката. Пришлось ответить холодно:
— Нет. Во-первых, в него не я стреляла, а люди, которые прибежали на мои крики. Во-вторых, он был ранен не смертельно и умер по дороге в больницу… там авария произошла. Но если судить по тому, что я помню, он был не совсем адекватен.
— А о его матери вы можете сказать то же самое?
— О ней нельзя так однозначно судить… Сильвия Карье знала, что ее сын — сектант. И что он убил ее внучку. Думаю, ей не хотелось передавать свое имущество такому человеку. Что же касается выбора, который она в итоге сделала… Я имею в виду всю эту историю с передачей наследства мне через «Белый пион»… не знаю. Я бы так не поступила. А она поступила. Но это не делает ее ненормальной, у нее была своя мотивация.
— Понятно…
Селина задумалась о чем-то, отвернувшись в сторону. Вика решила, что пора бы и для себя что-нибудь прояснить:
— Ну а вы… вы Антонио Карье знали?
— Немногим больше вашего, но с вашим суждением солидарна. Он тоже показался мне очень странным мужчиной. Я тогда предпочитала думать, что он всего лишь эксцентричен, как его мать, а в итоге вот что выяснилось… Я бы не назвала его даже хорошим знакомым, не то что другом. Просто очередной клиент.
