Как бы то ни было, это его ребенок, единственная семья, которая у него осталась.
Со стороны могло показаться, что сейчас они как раз наслаждались «семейным общением»: прогуливались по саду, наблюдая, как гоняет птиц Хан. А кто мог догадаться, о чем они говорят?
В целом Эрику было не совсем понятно, почему Ева хочет скрыть это от остальных. Еще когда она позвонила ему в Москву и вкратце дала понять, что здесь происходит, он хотел сразу же предупредить Марка. Но Ева тогда возразила:
— Не нужно. Нет гарантий, что я не ошиблась. Иначе он отменит свадьбу зря. А они и так долго собирались. Могут и не собраться уже.
— Но если ты права, эта свадьба превращается в угрозу!
— Если я права, вся жизнь превращается в угрозу. Лучше решить это один раз и навсегда. Но притворяться Марк и Вика не смогут, они сразу выдадут себя. Поэтому лучше подождать.
Ему пришлось согласиться. Не из страха потерять ее расположение, просто Эрик объективно понимал, что она права. Если кто-то наточил на них зуб, то он уже не отстанет.
— Значит, ты уверена, что секте очень нужен этот дом? — поинтересовался он.
— Да. Они не отступят.
— Но почему? Если это организация, существующая много лет, там не должно быть проблем с финансами! Наоборот, в погоне за этим домом они теряют средства, очень сильно рискуют. Зачем? Не такое уж уникальное здание!
— Дом — это больше, чем просто здание, — философски рассудила Ева. — Это стены, в которых содержится определенная сущность. Именно она больше всего и ценится. А стены — не более чем обстоятельство. Те, кто использовал Антонио Карье, уже восприняли это здание как свой дом. И, соответственно, наполнили своей сущностью. Теперь они вынуждены признать поражение. Им нужно эту сущность забрать.
— Вообще-то, они могли бы сделать это очень давно! Когда стало известно о странном завещании, составленном Сильвией. У них было достаточно времени до того, как Вика вступила в права законной наследницы! Вот и вымели бы отсюда свою сущность, пока она не приехала!
— Это не всегда просто. Ты приносишь сущность в дом, и она прорастает там, и тебе очень трудно ее вынести. Они понимали, что будет тяжело. Они хотели оставить дом. Поэтому Антонио пошел на отчаянные меры и пытался напасть на Вику. Они до последнего надеялись повернуть время вспять. А когда стало ясно, что Антонио проиграл, времени как раз осталось не очень много.
— Ты ведь… покажешь мне?
Она никогда не говорила прямым текстом, что «сущность» — это нечто материальное. Но Эрик уже успел достаточно изучить свою дочь, чтобы правильно понимать ее. Она бы не стала ориентироваться на пустые догадки. Раз она позвала его сюда, значит, обнаружила что-то.
— Да. Здесь, возможно, понадобится твое участие. Пойдем в дом. Становится жарко.
Они гуляли достаточно долго, чтобы никто ничего не заподозрил. Наличие собаки словно укрепляло их алиби — всего лишь встреча отца и дочери. Эрику было не слишком приятно скрывать что-то от близких людей, но иногда без этого нельзя.
В доме было тихо — вероятно, Марк и Вика обсуждали подробности завтрашней репетиции свадьбы. Эрик, будучи американцем, прекрасно знал, что это такое, и не был удивлен. Он только надеялся, что церемония пройдет спокойно, и собирался приложить для этого все усилия.
Они сразу прошли в подвал, пока никто не заметил, что они вообще вернулись.
— Хочу знать… Все европейские подразделения организации были уничтожены? — спросила Ева, когда они спускались вниз.
Эрик не сразу понял, о чем она, ведь они только что обсуждали секту. Но правильная догадка долго ждать себя не заставила — ведь он когда-то работал на ту же преступную группировку, что и мать девушки. А потом помог эту организацию уничтожить… по крайней мере, частично.
— Если бы все! Где-то совсем убрали, где-то значительный урон нанесли… Но одним махом такую паутину не уберешь. Например, в той же Франции Интерполу было тяжело договориться с местными властями. Как следствие, мы даже не нашли производство, так, немного потрясли распространителей… К чему это?
— Увидишь.
Они прошли в одну из комнат. Помещение было пустое и ничем не примечательное, чувствовалось, что после смены хозяев поместья здесь провели генеральную уборку.
— Когда стало известно, что наследницей станет все-таки Вика, для секты это стало шоком, — сказала Ева. — Они до последнего верили, что все перейдет Антонио. И верили настолько сильно, что почти ничего не успели забрать с собой. Мы с Максимом обнаружили их «магические метки». Но кое-что более интересное я нашла одна. Хан нашел.
Она опустилась на колени и осторожно надавила на шестиугольную плитку, которой был вымощен пол. Плитка оказалась значительно тоньше, чем выглядела, и при правильном воздействии поддалась. Под ней обнаружилась доска, делающая пол ровным, а вот за доской…
За доской скрывались мешочки, плотно набитые белым порошком. Пожалуй, обыватель принял бы их за обычные наркотики, ведь такие тайники часто показывают в криминальных новостях. Но Эрику потребовалась всего несколько секунд, чтобы определить вещество. Кремовый оттенок, желтоватые вкрапления… Эту дрянь ни с чем не спутаешь!
— Это один из самых популярных наркотиков организации, — уверенно заявил он. — Смесь, разработанная давно. Сильный психотроп… И стоит огромных денег.
— Здесь его много. Я предполагаю, что под всеми плитами в этой комнате. И вряд ли это единственный тайник.
Мужчина кивнул. Он видел, к чему она клонит. Пока что Эрик не брался сказать, зачем религиозной секте столько психотропных препаратов, хотя догадки имелись. Суть в том, что это колоссальное количество нужно где-то хранить. Необходимо такое место, куда не сунется никакая полиция. В этом плане поместье Карье подходило идеально — очень уважаемая была семья.
Но тут случилось непредвиденное: Сильвия Карье спутала секте все карты. Вывозить такое количество наркотика в экстренном режиме очень опасно, да и ломать тайники, скорее всего, было жалко. Сектанты до последнего надеялись на Антонио.
Не факт, что с его смертью они эту надежду утратили.
— Думаю, суммарная стоимость такого количества наркотиков приближается к стоимости этого дома, — задумчиво произнес Эрик. — Высокая ставка… как ни крути. Что ты намерена делать?
Не спросить ее об этом было нельзя. Он уже привык к тому, что дочь всегда ведет собственную игру — которую воспринимает как охоту. С одной стороны, Эрику было не по себе и от того, что она делает, и от риска, которому себя подвергает. С другой — напрямую приказывать ей, запрещать и перечить он не хотел, потому что она умела добиваться своего.
— Пока еще не знаю, — откликнулась Ева. — Тут очень много интересных деталей. Ты знаешь не все. Я вижу многие, но не все понимаю.
— То есть ты предлагаешь ждать?
— Ждала я в самом начале. Пока узнавала. Сейчас тот этап, когда просто ждать нельзя. Нужно ждать с подстраховкой.
