– Сначала тебе нужно развестись с Шуравиным, – сказал Иван.
– Разведусь. – Она снова провела ладонью по его волосам, и в этом жесте было что-то по-родственному мягкое, почти материнское.
– Ты правда хочешь, чтобы мы поженились? – спросила Дина.
– Да, – ответил Иван.
– Наверно, я буду счастливой женой.
– Я постараюсь, чтобы это было так. – Он посмотрел на нее искоса, снизу вверх, и добавил: – Я еще никого и никогда не любил так, как тебя.
Дина смотрела в его ясные глаза, и все сомнения уходили от нее, превращаясь в смутное, неясное воспоминание. Сейчас ей казалось, что она и впрямь любит его, ей казалось, что в жизни не будет больше боли и горя. По крайней мере, до тех пор, пока этот мальчик рядом с ней.
– Боже, как я хочу, чтобы все это поскорее кончилось – Шуравин, суд…
– Выбрось этого чудака из головы. Забудь о нем. Представь, что он умер.
Дина покачала головой:
– Я не хочу, чтобы он умирал. Я просто хочу, чтобы он был как можно дальше от меня.
– Ну, тогда считай, что он уехал в Боливию, сменил имя и сделал себе пластическую операцию. Представь, что он теперь не Руслан Шуравин, а Хосе Перейрос. Он отрастил черную бороду и волосы на груди, вставил золотые зубы. Ходит в белых брюках, с золотым перстнем на мизинце, все время потеет и продает детям наркотики.
Дина сморщилась:
– Фу!
– Вот и я говорю – фу, – с улыбкой сказал Иван. – Забудь о нем, и все.
– Я пытаюсь.
– Умница. Получается?
– Когда ты рядом – да.
– Значит, я буду рядом всегда.
– Мне бы очень этого хотелось.
Иван ласково посмотрел ей в глаза:
– Мне тоже.
Он взял мелодичный аккорд и, подняв голову, весело посмотрел на Дину.
– Что тебе спеть? Принимаю заказы.
– Не хочу песен, – произнесла Дина. – Хочу шампанского.
– Шампанского? Ты серьезно?
– Не знаю… Наверное, да. Почему-то подумалось о бокале холодного шампанского. И еще о гамбургере. Большом гамбургере с котлетой, зеленью и майонезом! Закажем в номер?
– Шампанское можем, – согласился Иван. – А вот с гамбургерами здесь, я думаю, напряженка. Но я могу…
Резкий высокий звук прервал его фразу – порвавшаяся струна хлестнула по деке гитары.
– Черт! – с досадой проговорил Иван. – Струна порвалась.
Он поднял взгляд на Дину и всмотрелся в ее встревоженное лицо.
– Ты чего так побледнела? – удивленно спросил он.
– От испуга, – ответила Дина и напряженно улыбнулась. – Разве это не плохая примета?
Иван дернул уголком губ и весело проговорил:
– Ерунда. Такое часто случается.
Он отложил гитару в сторону и легко поднялся на ноги. Потянулся к стулу и взял брюки.
– Ты куда? – удивленно спросила Дина.
– Через дорогу есть «Макдоналдс». Куплю тебе кучу гамбургеров, а заодно прикуплю внизу бутылку холодного шампанского.
Дина смотрела, как Иван, весело насвистывая, одевается, и с каждой секундой на душе у нее делалось все тревожнее.
– Слушай, Иван, а может, ну их, эти гамбургеры? У нас полный холодильник мясных нарезок и шоколада…
– Милая, я быстро. – Он нагнулся и поцеловал ее в губы. – Ты не успеешь соскучиться, обещаю.
Дина вздохнула:
– А если, пока ты ходишь, я усну?
– Тогда я приду и разбужу тебя поцелуем. Вот так!
И он снова поцеловал ее в губы. Затем выпрямился, подмигнул Дине и быстро вышел из комнаты.
Захлопнувшаяся за Иваном входная дверь заставила Дину вздрогнуть.
17
Вечер был прохладным, и Иван поднял воротник куртки. Постоял немного, прислушиваясь к звукам ночного города, затем достал из кармана мобильный телефон и набрал номер адвоката Домбровского.
– Слушаю тебя, Иван, – почти тотчас же отозвался Домбровский. – Как наши успехи?
– Эдуард Маркович… – Ивану пришлось использовать все свое самообладание, чтобы завершить фразу. – Я выхожу из игры.
– Что?
– Я больше не хочу ее обманывать.
Иван перевел дух. «Я сказал это, – подумал он. – И пусть будет, что будет».
– Так, стоп, – спокойно и сухо проговорил адвокат Домбровский. – Не пори горячку. Где ты сейчас?
– Рядом с гостиницей.
– Ты уже признался во всем Дине?
– Нет. Но я…
– Там неподалеку есть кафе «Северный ветер». Зайди туда и дождись меня. Мы подробно все обсудим.
Иван поежился от порыва холодного ветра. Он вдруг увидел, что на тротуаре перед гостиницей сидят две собаки – белая и черная. Неизвестно почему, но это показалось ему плохой приметой. Иван отвернулся и сказал в трубку:
– Эдуард Маркович, я не хочу ничего обсуждать. Это бесполезно, потому что я…
– Иван, ты мой должник, – перебил Домбровский. – Я отмазал от тюрьмы твоего брата. А мои услуги стоят очень дорого. Ты же не хочешь, чтобы я предъявил тебе счет?
Иван помолчал. Собственно, он знал, что все к этому сведется, но все равно чувствовал себя растерянно.
– Нет, – тихо, после долгой паузы, произнес Иван, – не хочу. Но я не могу ее больше обманывать. Я сделаю для вас все, что угодно, но пожалуйста – не заставляйте меня ей врать.
– Иван, это не телефонный разговор, – все так же сухо проговорил Домбровский. – Иди в кафе и дождись меня. Я буду минут через двадцать. Максимум – через полчаса.
– Но я уже все…
– Мы просто поговорим, хорошо? Надеюсь, я это заслужил? После всего, что я сделал для твоего брата.
Против такого аргумента Ивану нечего было возразить.
– Ладно, – смирился он. – Я подожду вас в кафе.
Иван убрал мобильник в карман, повернул голову и посмотрел на тротуар перед гостиницей. Собак там уже не было, и он облегченно вздохнул. Оглядевшись, он увидел неоновую вывеску с надписью «Северный ветер». С минуту просто стоял на сквозном ветру и размышлял. Потом сунул руки в карманы куртки и зашагал к двери кафе.
…Внутри было многолюдно и шумно. Компания кавказцев что-то праздновала, бородатые мужчины танцевали, смеялись, беспрестанно подзывали официантов. Иван подошел к барной стойке, кивнул бармену и мрачно проговорил:
– Пятьдесят грамм водки.
«Какого черта я мучаюсь? – подумал он вдруг. – Ведь я люблю ее, а она меня».
– Ваши пятьдесят, – сказал бармен и поставил перед Иваном рюмку с водкой.
