«Некоторые разъезжают на автомобилях, — вспомнила Наташа свою последнюю перед неприятностью мысль, — а некоторые ходят пешком, поэтому удачу им не догнать. К тому же фамилия определяет судьбу, а моя фамилия Пешкова».
Автомобиль въехал во двор небольшого офисного здания с синими стеклянными стенами. На крыльце стояли несколько молоденьких нарядно одетых девушек.
— Выходим, — приказал господин, вылезая из салона.
Девушки на крыльце стояли молча и курили. Когда к крыльцу подошла Наташа, они неодобрительно посмотрели на ее мокрые волосы и пятна на платье. И тут же уставились на господина в дорогом костюме, начали улыбаться одинаковыми улыбками, а некоторые даже взмахивать нарощенными ресницами.
— Хеллоу, хеллоу, — посыпалось со всех сторон.
— Гуд дей, — встрял чей-то севший от напряжения голос.
Спутник Наташи открыл дверь и пропустил ее перед собой. Она вошла в холл и увидела еще большую толпу девушек. И только сейчас поняла, что попала именно туда, куда и спешила этим утром, — на собеседование.
Порядок в вестибюле контролировали двое охранников, которые, завидев господина в костюме, тут же организовали коридор, по которому прошла, разумеется, и Наташа. Но возле ступеней лестницы она остановилась.
— Пойдемте, — улыбнулся ей спутник, — ведь вы же наверняка шли ко мне на собеседование.
Кабинет был просторным, светлым и шикарным. На стенах висели фотографии парусников. Господин не стал подходить к столу, а показал Наташе на кресло возле журнального столика:
— Присаживайтесь.
Сам опустился в кресло напротив и опять улыбнулся.
— Я должен как-то загладить свою вину. А потому беру вас на работу не глядя.
И тут же рассмеялся. Потому что на протяжении всего времени их знакомства только и делал, что разглядывал ее.
— Но учтите…
Господин снова стал серьезным.
— Все-таки задам вам несколько вопросов, чтобы определить место в нашем коллективе и то, чем вы будете заниматься.
— Меня зовут Наташа Пешкова, — поспешила представиться она.
— А я — Джон Кеннеди Говард Хадсон. Говард — имя моего отца, который работал в администрации президента и был очень предан ему. Когда Кеннеди застрелили, он решил назвать его именем сына. Я каким-то образом узнал об этом и тут же родился…
Мистер Хадсон весело взглянул на Наташу, очевидно предполагая, что та оценит шутку. Наташа тактично улыбнулась.
— Где вы работали прежде и кем? — спросил мистер Хадсон.
— Биржевым аналитиком в финансовой компании.
— На какой бирже?
— Товарно-сырьевой, — соврала Наташа.
— Угу, — кивнул Джон Кеннеди Хадсон, задумался и тут же спросил: — Скучно, наверное, все это: фьючерсы, опционы, контракты, быки, медведи…
— Мне нравилось, — опять соврала Наташа.
Глава фонда снова задумался. Произнес, не выходя из задумчивости:
— Well, well, well…
И начал рассматривать парусники на стенах. Тут Наташа поняла, что ей сейчас вежливо откажут.
— Как у вас с английским? — спросил мистер Хадсон.
Тогда она перешла на родной для него язык:
— Я окончила специализированную школу. Во время обучения дважды побывала в Англии. Мы жили в семьях, и проблем с общением у меня не имелось. Потом, уже учась в университете, еще раз съездила в Англию. Провела в Лондоне два месяца, исходила весь центр пешком…
— На бирже были? — пошутил мистер Хадсон.
— Хотела пойти, но туда не пускают любопытных.
— Чем занимается ваш отец?
— У него строительный бизнес.
Объяснять, что ее отец занимается ремонтом и отделкой квартир, Наташа не стала.
— Well, — снова произнес американец и перешел на русский.
— Вы говорите по-английски лучше большинства моих сотрудников. Не только русских, кстати. Но у вас очень сильный лондонский акцент, а потому в Нью-Йорке вы все равно будете иностранкой. Но меня это устраивает, я вас беру… Сейчас распоряжусь, чтобы разогнали тех девиц на входе, и приглашу сюда вице-президента фонда, в чьи обязанности входит работа с кадрами. С биржами работать, увы, вам не придется, но обязанности ваши будут не менее ответственны — вам придется заниматься финансовым анализом. Аналитический отдел у нас большой, потому что обороты нашего фонда… — Мистер Хадсон посмотрел на потолок и завершил фразу обтекаемо: — Очень большие. Испытательный срок два месяца. На этот период зарплата две тысячи долларов, а потом, если ваша работа нас будет устраивать, пять тысяч. Если будет очень устраивать, возможны хорошие премиальные.
Он снова оглядел Наташу.
— Нет, пожалуй, сейчас я никого приглашать не буду. Ступайте домой, приводите себя в порядок. А завтра с утра — милости просим. Только не ходите больше так близко к краю дороги…
Наташа не шла домой, а летела, не веря в удачу. «Так не может быть, так не может быть… — твердила она себе. — Завтра наверняка сообщат, что пришел кто-то более достойный, и мне откажут. Тогда я попрошу любую другую работу, любую должность, лишь бы взяли…»
Она вспоминала офис с мраморными полами, просторный кабинет главы фонда с фотографиями парусных яхт на волнах синих морей. Снимки были прекрасными. И люди, которые наверняка находились на тех яхтах, были счастливы, сидели в своих каютах, поглядывая в иллюминаторы на пробегающие мимо барашки изумрудных волн. Наташа вспомнила американца со странным именем Джон Кеннеди и нашла его вполне обаятельным. Подумала, что ему, вероятно, лет сорок, может быть, сорок пять, то есть он уже не молод, но выглядит просто замечательно — спортивная фигура, загар и ослепительная улыбка. Уж наверняка его жена не приходит в его кабинет и не болтает по три часа с подругами на пределе голосовых возможностей…. Интересно, а кто у него жена?
Джон Кеннеди Говард Хадсон, как выяснилось очень скоро, оказался неженатым. Любовницы у него вроде тоже не было. И служебными романами он, похоже, не увлекался. Русские сотрудники фонда называли его Джон Говардович, хотя сам мистер Хадсон просил обращаться к нему просто по имени — Джон, потому что обращение вроде «Джон Кеннеди» или «мистер Джон Кеннеди» было бы не очень уместным. Глава фонда вообще любил пошутить. Он даже знал, что некоторые работники промеж себя называют его «мистером Гадсоном», и смеялся. А иногда говорил о себе так в третьем лице. Мог, например, позвонить Наташе на мобильный вечером и сказать:
— Наташенька, завтра с утра мистер Гадсон ждет вас у себя в кабинете с отчетом о рентабельности наших пакетов акций госкорпораций.
После чего интересовался ее настроением и здоровьем родителей. Она думала, что в американских фирмах так принято, и это нравилось ей.
К тому же, после того как закончился ее испытательный срок, мистер Хадсон лично вручил ей конверт с премией. Заглянула в него, выйдя в коридор, и обнаружила внутри ровно четыре тысячи долларов, то есть стопроцентную премию. Это очень обрадовало. А затем должностной оклад ей определили не пять тысяч, а семь. Значит, через год ей удастся купить небольшую квартирку. О собственной жилплощади она давно мечтала. Конечно, оплатить ее полностью все равно не получится, придется взять кредит, но совсем небольшой, за следующий год можно будет рассчитаться и с ипотекой.
