Мужчины тут же поднялись. Посмотрели вокруг себя, снова выразили соболезнование. Наташа пошла вслед за ними к входным дверям, и когда оба агента уже перешагнули порог, Маньяни обернулся.
— Никуда не уезжайте. Возможно, придется побеседовать с вами еще раз. Вы извините, но такова наша работа.
— Я буду в Асберри, — кивнула Наташа. — Там теперь надежная охрана.
Глава 20
Лейбошиц ждал звонка от Яши Брука. Тот обещал связаться с ним около полудня, чтобы договориться о встрече. Накануне Брук сообщил, что судья у него практически на крючке, осталось только обсудить детали. Хотя пять миллионов ее не устраивают, она просит прибавить единичку. Миша вспомнив слова адвоката, усмехнулся. Может быть, для Яши пять миллионов и детали, но пацаны, которые позвонили из Раши, предложили всего семь, так что укладываться надо в шесть, чтобы иметь хоть какой-то гешефт. Если судью устроят шесть лимонов, на что намекнул адвокат, то надо соглашаться. А потом… потом прокатить старичка с его долей. Хотя Яша мужик ушлый и, вероятно, сможет договориться с судьей. Но шесть — все равно предел.
Миша сидел в своем офисе в мягком кресле и поглядывал на экран телевизора. Показывали бейсбол, в котором он отказывался что-либо понимать. В другом кресле устроился Верблюд, которому на бейсбол вообще было наплевать. Верблюд не то татарин, не то узбек, и звали его Камаль Иванов, а погоняло приклеилось к нему еще на родине, в Череповце.
Звонить Бруку Лейбошиц не собирался: кто он и кто Яша — две большие разницы. Но время шло, а время — это все-таки деньги.
— Давай-ка сами к нему заедем? — предложил Миша.
— Давай, — согласился Верблюд. — Это мы мигом. А к кому?
— К адвокату, — пояснил Лейбошиц. — Что-то он уж больно долго телится.
— Пацанов брать?
— Не надо, — скривился Миша, — мы с этим лохом только побазарим.
Они покинули офис и двинулись к «Мерседесу» Лейбошица. Обошли машину, осмотрели ее внимательно.
— Я бы заднее левое колесо подкачал, — обронил Верблюд.
— Так подкачивай, чего стоишь? — махнул рукой Миша.
— Да я только на всякий случай сказал.
— На всякий случай обычно молчат, — напомнил Лейбошиц, открывая дверцу автомобиля.
Он уже хотел сесть за руль, когда увидел Ирку Строчилу, которая спешила явно к нему.
— Ну что, долю принесла? — поинтересовался Миша.
— Какая доля, Майкл? — ответила та. — Ты же знаешь, я на твоей территории не работаю.
— Живешь-то все равно здесь. Случись что, ко мне ведь побежишь: «Миша, помоги!» А как я помогу, если ты комсомольские взносы не платишь?
— Я поговорить пришла. По очень важному делу.
— Да какие у тебя дела? Если клиент не рассчитался, своих латиносов проси с него снять. Я-то при чем?
— Не в том дело. Тут большими деньгами пахнет.
— А ты унюхала и сразу ко мне? Ну ладно, садись. Нам по делам смотаться надо, ты по дороге расскажешь.
Миша сел за руль, Верблюд сзади, а Строчила на переднее сиденье.
— Давай, начинай! — приказал пассажирке Лейбошиц, резко срываясь с места.
Строчила обернулась на Камаля, и тот спросил:
— Чего смотришь? Влюбилась, что ли?
Ирка скривилась и вздохнула.
— Я жду! — напомнил Лейбошиц.
— Позавчера я подцепила в баре мужика… Ну, ты ведь знаешь, где работаю. Такой из себя солидный, только рука перебинтована. Посидели мы, он угостил, потом спросил, на работе ли я. И тут… Я даже ответить не успела, как мужик мне пять штук предложил. Я уж испугалась, не маньяк ли, но он объяснил, что ему недельку в тихом месте перебиться надо, мол, от жены ушел. Застукал ту с любовником, вломил ему и сломал себе руку…
— Бить не умеет, — встрял Верблюд. — Я, например, в бетонную стену ударю, и ничего у меня не сломается.
— Заткнись! — приказал ему Лейбошиц.
— Я вроде согласилась, а сама сказала Хосе, который за баром смотрит, что меня подозрительный тип снял. Мужик за угол завернул, я следом. Там у него машина стояла. А Хосе решил, что мужик в машине хочет свои дела сделать и потом свалить, подскочил к нему и схватил. А этот, с перебинтованной-то рукой, ка-ак даст ему! Хосе в стену влетел, а мужик ему еще и ногой добавил. Хосе мордой в асфальт лег и не шевелился больше.
— Это который Хосе? — поинтересовался Верблюд. — Здоровый такой?
— Ну, — подтвердила Строчила. — У него кулак, как твоя голова.
— Моя голова тверже, — не понял Камаль.
— Дальше-то что? — не выдержал Лейбошиц.
— Мужик меня спросил, сколько я отстегиваю Хосе с каждого клиента. Я сказала, что сотню. Тогда достал сотню, скомкал, поднял голову Хосе и запихал купюру ему в рот…
— Классно! — оценил Миша. — Так мужик тот кто, америкос местный?
— В том-то и дело, что он из Раши. Но и это не все. Он у меня вчера спросил, есть ли у меня люди надежные, которые с оружием умеют обращаться и не побоятся одну хату взять.
— И ты, конечно, назвала наши фамилии? — возмутился Камаль. — Тебя, как последнюю лохушку, копы развели!
Лейбошиц остановил машину и приказал ему:
— Выходи, ты меня достал.
— Я-то чего? — обиделся Камаль. — Это она на туфту купилась…
— Молчи, или я тебя на ходу выброшу.
«Мерседес» продолжил движение.
— Я сказала, что серьезных людей знаю. Но если надо пойти на мокруху, то пусть сначала назовет цену вопроса. И он обещал… только вы не удивляйтесь… десять лимонов баксов на всю бригаду. Потом объяснил, что потребуется машина ремонтной службы, спецодежда, оружие, само собой, и взрывчатка.
— Десять миллионов — это серьезно, — согласился Михаил. — Однако если он такой крутой, неужели у него своих людей нет? Зачем с кем-то делиться?
— Мужик сказал, что из Раши прилетел и что его людей пасут, потому он к ним не рискнул соваться. А дело срочное. Дом находится в пригороде. Денег там немного, но ценных бумаг немерено. Их он забирает сам, а деньги отдает сразу после того, как все будет сделано.
— Десять лимонов — это ровно центнер получается, если бумажки по сто баксов, — не выдержал Верблюд. — Откуда он этот центнер достанет? Из кармана, что ли, вынет?
— Вот именно, — согласился с ним Лейбошиц.
— Я не знаю. Но мужик просил меня свести с надежными людьми, и только. Наверное, понял, что я из Раши, и специально ко мне подсел в баре.
— Кент у тебя сейчас?
— Нет, я его к подруге определила, та в Майами укатила, а мне ключ от своего флэта оставила. Ко мне уже и так мексиканцы приходили, по поводу Хосе интересовались. Он в госпитале сейчас, плохо ему — затылком о стену ударился и до сих пор без сознания.
