Макс вскочил с дивана и стал нервно мерить комнату большими шагами.
— Анна, я, конечно, понимаю, что ты у нас женщина до неприличия упрямая и до чужого мнения тебе никогда не было особого дела, потому что ты никогда не видишь и не слышишь, что творится вокруг. Ты занята только собой. Но я уже давно не сплю с женой. Очень давно! Черт возьми, мы же женаты несколько лет! Да, я это от тебя скрыл! Да, такой я законченный подлец! И я боялся, что это когда-нибудь откроется! Ты даже не представляешь, как я этого боялся и как мне самому было от этого плохо. Но я скрыл это только для того, чтобы не потерять тебя. Я полюбил тебя сразу, как только увидел. Так что же, по-твоему, я должен был тебе сказать, что меня связывают несколько лет брака с нелюбимой женщиной и несколько лет жизни с обожаемой дочерью?
— Именно это ты и должен был мне сказать.
— Но я боялся. Я боялся, что ты меня не поймешь, боялся тебя потерять. Пойми, теперь я с тобой! Все это осталось в прошлом, но я не могу перешагнуть через это прошлое. Это будет ужасно. Я не могу так просто порвать со своей семьей.
— Тогда вернись.
— Но ведь тогда я потеряю тебя. Разве тебя устроит роль вечной любовницы?
— Нет, милый. Роль вечной любовницы меня не устроит. Меня устроит жизнь, где нет лжи! Я не хочу жить, подобно женщинам, которые отчаянно и совершенно бессмысленно борются за сердце любимого и годами выслушивают подобные басни.
— Анна, это не басни. Это жизнь.
— Мне не нужна такая жизнь! — На моих глазах показались слезы, и я уже почти перешла на крик. — Лучше никакой личной жизни, чем такая! У меня своих проблем по горло. Зачем мне новая головная боль? Если ты хочешь со мной жить, то, пожалуйста, разберись со своими проблемами сам и сделай это как можно быстрее!
Подойдя к зеркалу, я подкрасила губы и уже более спокойно спросила:
— Ты когда вернешься?
— Посижу немного с дочкой, уложу ее спать и приеду. А ты?
— Я тоже. У меня серьезный деловой разговор с одним человеком.
— А что это за разговор?
— Это касается моей работы.
— Он для тебя очень важен?
— Несомненно. Этот разговор касается денег.
— Ань, но ведь ты знаешь, что всех денег не заработаешь.
— Всех, нет. Но кое-что я должна зарабатывать.
— А почему разговор так поздно?
— Потому что днем я была занята.
— Значит, сейчас ты будешь встречаться с мужчиной?
— С деловым партнером.
— Какое это имеет значение? Твой деловой партнер мужчина?
— Мужчина, но для меня он просто деловой партнер. Ты, как освободишься, сразу мне позвони. Я постараюсь приехать к этому времени.
— Хорошо. Как уложу дочку спать, сразу тебе позвоню.
— Будь другом, сделай одолжение. Я надеюсь, что ты не составишь компанию своей жене на ночь.
— Ань, ну зачем ты так говоришь?
— Извини, — сказала я и, приблизившись к Максу, прижалась к его могучей груди. — Извини. Это проклятая ревность. Мне за себя очень стыдно, но я ничего не могу с собою поделать. Просто я очень сильно тебя люблю. Макс, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.
Глава 18
Всю дорогу, пока ехала к Михаилу, я думала о Максе. Я думала о нем, о себе, его жене, их ребенке. Я думала о нас и думала о них… По моим щекам текли слезы, и я ничего не могла с собою поделать. Я вспоминала нашу первую близость и то, как ради меня он был готов отдать свою жизнь. Я вспоминала наши ночи после авиакатастрофы. Я вспоминала, как он давал мне силы и просто заставлял меня жить. Не каждый мужчина умеет заставить женщину жить. Далеко не каждый. А он умел, он очень хорошо это умел. Я вспоминала, как его дыхание касалось моих волос, а его руки… Его руки блуждали по моему телу… Они были такие горячие и такие желанные…
Именно с Максом я поняла значение клятв в любви: «И в горе и в радости… пока смерть не разлучит нас». В этих словах что-то есть. Ей-богу, в этих словах что-то есть.
Возможно, мне не нужно на него давить. Необходимо дать ему возможность разобраться во всем самому. А если все же он решит вернуться… Он правильно сделает. А как же я? Как же буду жить я? Я старалась прогнать от себя эту мысль, потому что, как только я начинала об этом думать, казалось, что сердце останавливается, я теряю чувство времени, просто схожу с ума.
Я верила, что Макс очень сильно любит меня, но я не могла поверить, что он разлюбил жену. Я понимала, что должна его отпустить, помочь ему остаться дома, где его настоящее место. Я посмотрела на себя в зеркальце заднего вида и увидела слезы на глазах. Господи, я ведь всегда боялась любви… Как же я ее боялась… Это болезнь, это дурная постыдная болезнь, похожая на венерическое заболевание. Ты заболеваешь совершенно случайно, слепо, в порыве нелепой страсти и даже забываешь об элементарной безопасности. А затем, когда ты уже заболела, начинаешь рвать и метать, винить себя за то, что умудрилась так глупо вляпаться. Ты думаешь, как бы поскорее от этого излечиться без всяких последствий. Ты начинаешь лечение и даешь себе слово, что теперь будешь более предусмотрительна и сможешь уберечь себя.
Я не знаю, что мне делать со своими чувствами, совершенно не знаю. Правильно говорила мне Светка, мужика нужно держать на дистанции и не пускать в свой внутренний мир. А я пустила, и когда он туда вошел, я почувствовала себя очень даже неуютно.
Не выдержав, я набрала номер Макса и мрачно спросила:
— Ты где?
— Я уже подъехал к дому. А ты где?
— Я еще не доехала.
— Тогда у меня есть время побыть со своим ребенком подольше.
— Конечно, побудь. Макс, а ты меня любишь?
— Очень. Я хочу, чтобы ты выкинула из головы все плохое и знала, что наша любовь обязательно победит. Я уже принял решение. Дай мне время для того, чтобы я его исполнил. Ты умеешь ждать?
— Умею, — неуверенно сказала я и вспомнила слова тети Вали о жизни, которая напоминает зал ожидания.
— Тогда подожди совсем немного, и я обязательно все улажу. Я не могу так запросто взять и бросить людей, за которых в ответе. Мне нужно, чтобы жена привыкла к мысли, что меня больше не будет рядом, что я просто отец, но уже не муж.
— Да, Макс, конечно, — произнесла я довольно грустно и сунула мобильный в карман.
Я прекратила думать о Максе и стала думать о Михаиле. Конечно, мы могли встретиться на нейтральной территории и посидеть где-нибудь в кафе. Но я совершенно не знала, на какой ноте закончится наш разговор и как кто себя поведет. Возможно, Михаил будет кричать и требовать денег. Возможно, я буду оправдываться и уверять его, что совершенно не понимаю, о чем идет речь. Возможно… Но что бы ни было между нами, нам будет легче, что наш малоприятный разговор состоится не при свидетелях.
