— Он как будто и разводится, и как будто нет, — начала я говорить сама с собой. — Вроде живет у меня, а вроде из дома и не съезжал. Даже вещи разделил поровну. Одну половину ей, а другую мне.
— Не строй иллюзий, — резко сказал Михаил и принялся наливать текилу себе. — Если мужик уходит из семьи, он делает все так, чтобы тебе это никогда не аукнулось, а если вы вместе всего неделю, а тебе уже аукается, да так, что на тебя без слез не взглянешь, то ты должна покончить с этим немедленно. Такая женщина, как ты, этого не заслуживает. Это по меньшей мере несправедливо. Так не оставляют жену, поверь. Если мужик и в самом деле хочет освободиться, он обязательно найдет способ уйти достойно. — Михаил немного помолчал и, увидев, что на моих глазах показались слезы, продолжил: — Ну что ты на меня так смотришь своими зелеными глазищами? Хочешь, чтобы я заставил жену твоего избранника убраться с твоей дороги навсегда?
— Ну что за глупости? — Я посмотрела на пьяного Михаила укоризненно и покрутила пальцем у виска.
— Я подумал, что ты пришла именно за этим. Хочешь ее убрать?
— Да что ты несешь? — буквально вскипела я. — Как тебе такое могло прийти в голову? Просто я ехала к тебе с одним настроением, а приехала с другим. Может, и вправду говорят, что любая жизнь — это повторение чьей-то другой. Все, хватит! Я соберу его вещи и отправлю к жене. Не хочу, как другие женщины, проводить в ожидании томительные годы впустую. Не хочу быть такой, как они, потому что я совсем другая. Больше никогда никаких женатиков! Я не хочу растрачивать на женатика свое сердце, свои время, любовь и жизнь! Ни на него, ни на его семью! Я уйду в работу. Я буду работать сутками напролет. Я вылезу из своей раковины и больше никогда не впаду в депрессию. А если и буду знакомиться с мужиками, то стану требовать у них паспорт, чтобы больше так не вляпаться! А мой женатик исчезнет из моей жизни точно так же, как в нее пришел. Он испарится, а я буду кричать, петь от радости и сниматься в кино! — Я откусила еще лимона и поморщилась. — В конце концов, любая серьезная связь похожа на зубную боль. Она мучает, мучает, а затем все утихает и наконец проходит. Правда, после похода к врачу. Пройдет немного времени, и я забуду этого человека и воспоминания больше не будут ранить мое сердце. Это сейчас больно, но боль пройдет. Очень скоро она обязательно пройдет. Я чувствую себя одураченной, а это обидно. С любовью у меня все решено. Я уже не юная романтическая дура, которая ищет своего принца… Я найду отношения, в которых не будет такой сумбурности, огня, страсти, сжигающей ревности. Это будут очень хорошие отношения, и знаешь почему? Потому что в них не будет боли. Я найду отношения без боли!
— Вот теперь я вижу прежнюю Анну! — восхищенно сказал Михаил, не выпуская бутылку из рук.
Я выхватила из рук Михаила бутылку и поставила ее рядом с собой на пол.
— Хватит пить. На тебя уже смотреть противно.
— На себя посмотри. Сама, наверное, тоже к бутылке в последнее время прикладываешься. Я вообще не понимаю, как ты могла раскиснуть. Ты же сильная женщина. Да еще из-за кого раскисла-то? Из-за мужика, который со своей бабой разобраться не может. На хрена нужен такой мужик, и особенно тебе? О тебе ведь мечтают миллионы… Так пользуйся случаем и обрати внимание на эти миллионы. Может, среди них найдется достойный. Будь другом, отдай бутылку. Выпить хочу…
Я еще никогда не видела Михаила таким пьяным, да я его и так нечасто видела, но сейчас… Он был полностью подавлен и разбит. Ни грамма былой уверенности, галантности, заискивания и деловитости. Возможно, в последнее время на его долю выпали слишком тяжелые испытания, через которые он не смог достойно пройти.
— Дай бутылку. Не заставляй меня идти к бару, — пьяно протянул Михаил и протянул мне руку. — Будь хорошей девочкой. Дай, пожалуйста, бутылку.
Я протянула бутылку Михаилу и укоризненно покачала головой:
— Завязывай пить.
— Завяжу. Как только, так сразу завяжу. Просто я очень устал. Нелепая смерть водителя, взрыв, исчезновение жены — не слишком ли большая плата за спокойную жизнь? Я хочу спокойно жить. — Михаил сделал паузу, словно тщательно обдумывал свои слова. — Я хочу мира и покоя. Хочу, чтобы была ясность… чтобы все было, как раньше. Чтобы мой дом, в котором мы жили с женой, опять стал жилым, теплым и уютным. Я хочу, чтобы в нем, как и раньше, было много гостей, даже «купленных», например, таких, как ты, чтобы все фотографировались, танцевали, веселились, пускали фейерверк. Я хочу владеть ситуацией. Больше не могу чувствовать себя ненормальным.
Михаил вновь выпил и посмотрел на меня в упор. Я с удивлением увидела у него на глазах слезы. Мужские, отчаянные слезы…
— А ты… ты одна из самых красивых и притягательных женщин нашего кино. Ты должна высоко держать голову, а боишься поднять глаза. Да большинство женщин мечтали бы поменяться с тобой местами хотя бы на час. Ты достойна самого лучшего в жизни, а сама теряешь эту жизнь из-за мужчины, который в общем-то не особо бережет твой покой и не уважает твои чувства. Не стоит расстраиваться из-за нечистоплотности и непорядочности людей, в этой жизни можно расстраиваться только из-за потери денег. А вообще знаешь, наверное, это звучит глупо, но я чувствую близкий конец.
— О чем ты говоришь? Какой конец?
— Кончается жизнь. Мы оба упустили свой шанс на нормальную спокойную жизнь.
Я встала, чтобы включить свет, но Михаил закричал так, что я невольно отдернула руку от выключателя.
— Ты что орешь-то? Напугал…
— Я же попросил тебя не включать свет.
— Почему? Я не хочу сидеть в темноте.
— Я каждый вечер сижу в темноте и пью.
— Очень жаль. Если ты будешь продолжать в том же духе, то скоро загремишь в психиатрическую лечебницу.
— Я не виноват, что после всего, что произошло, я возненавидел не только дневной свет, но и электрический тоже. Этот дом проклят.
— Раньше ты не уставал им восхищаться.
— Этот дом проклят потому, что у него окна на восток. А если свет с востока, то это говорит о проклятии. И как я сразу не сообразил, когда покупал этот проклятый дом? Все мои несчастья начались именно с того момента, как я его купил. В нем слишком много света… Господи, как же болят глаза! Днем я закрываю окна плотными шторами, а свет все равно проникает. Это где же такое видано, чтобы свет проникал даже при шторах? Дом приносит несчастье, и я хочу как можно быстрее от него избавиться.
— Ты хочешь его продать?
— Конечно, потому что всегда был баловнем судьбы. Еще совсем недавно у меня были восхитительная жизнь, работа, жена, которая никогда в жизни не смотрела на других мужчин, и восхитительные ночи… А где все это теперь? Где? За всю неделю в этом доме не появились новые чулки и ни разу не запахло духами. Я сижу тут как дурак, пью, не просыхая, не включаю свет и жду, что она придет.
— Кто она? — испугалась я.
— Жена. Придет похвастаться новыми чулками или духами. Но она не приходит. Я устал ждать. Ты даже не представляешь, как я измучился. Я с ума схожу, а она не идет. Забыла, с кем имеет дело. Но ничего, если она тут появится, то я обязательно ей напомню. Жанна, наверное, запамятовала, из какого дерьма я ее вытащил и какую жизнь подарил. Играет со мной в кошки-мышки. Что ж, поиграем… Я сделаю так, что она прекратит эту идиотскую игру. Думает, что я буду благодарен ей, что она разрушила мою жизнь? Ошибается!
