— Давай ты поедешь вместе со мной.
— Нет, в собственном доме мне опасность не угрожает. Ты только, пожалуйста, постарайся освободиться пораньше, мне очень многое нужно тебе рассказать.
— Конечно, конечно…
— Тетя, ты плачешь?
Я повернулась и увидела рядом прелестную маленькую девочку с сияющими глазами и длинными пушистыми ресницами.
— Нет. В глаз что-то попало.
Взяв девочку за руку, я повела ее в гостиную и посадила к себе на колени.
— Привет, давай знакомиться, — дружелюбно сказала я и погладила девочку по голове.
— Давай. А я тебя знаю.
— Правда? Откуда?
— Ты из телевизора.
— Из телевизора? — рассмеялась я и посмотрела на улыбающегося Макса.
— Я тебя там часто видела. Тебя Аней зовут?
— Аней. А тебя?
— Меня Машей.
— Очень приятно, вот мы с тобой и познакомились. Я давно просила твоего папу, чтобы он тебя привез, а он все не привозил. И я рада, что он решил это сделать. Ты только, ради бога, извини меня, что я не купила тебе игрушек. В следующий раз куплю столько, что вы с папой не сможете их все унести.
Девочка кивнула. И все же я чувствовала, что малышка относится ко мне настороженно и исподтишка меня разглядывает.
— А почему ты живешь в телевизоре?
— Я там работаю.
— А как ты туда помещаешься?
— А в нем есть потайная дверка.
— Но ведь ты такая большая, а он такой маленький.
— Я же тебе говорю, что вхожу туда через дверку.
— А меня с собой как-нибудь возьмешь?
— Конечно, милая.
— А когда?
— Как только будет можно, так сразу и возьму.
Макс засмеялся и посмотрел на часы.
— Нам пора в детский сад. Аня, вы тут еще пару минут поговорите, а мне нужно сделать несколько телефонных звонков. Вы не против, если я оставлю вас ненадолго?
— Конечно, иди, звони, — непринужденно махнула я рукой.
— Я быстро, а то уже пора ехать. Ань, ты обязательно подружишься с моей дочерью. Я же тебе говорил, что Машуня — прелестнейшее создание.
— Конечно. — Я кивнула и расплылась в улыбке. — Девочка само очарование.
Как только Макс ушел на кухню, я взяла девочку за руку и стала с упоением перебирать ее маленькие пухлые пальчики. «Сорока-воровка кашу варила. Деток кормила…»
— Анна, а ты красивая.
— Правда? Спасибо тебе большое за комплимент. — Я притянула девочку к себе и поцеловала в прелестный лобик.
— Ты очень красивая, почти как моя мама. Моя мама самая красивая на свете.
— Конечно, твоя мама самая красивая на свете. Никто и не спорит. — Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание, и стала думать, как можно отвлечь девочку от малоприятного разговора о ее матери.
— Мама говорит, что ты очень плохая, ты украла у нас папу. Она называет тебя воровкой.
— Это не так.
Я почувствовала себя так, словно бегу по крутой горе, карабкаюсь вверх и цепляюсь за все, что попадается под руку, чтобы не упасть. Я лезу, лезу и понимаю, что никогда до верха не добраться, потому что это не нужно ни мне, ни кому другому.
— Ты воровка? — вновь спросила девочка, спрыгнув с моих колен и усевшись рядом.
— Нет. Я никогда в жизни не брала чужого.
— Брала. Ты забрала моего папу.
— Твой папа сам ко мне пришел. Он уже большой и сам решает, с кем ему жить. Если папа решил остаться у меня, то это только его решение, и ничье больше.
Я заглянула в детские глаза и вдруг увидела, что они очень серьезные, и это была какая-то непонятная, детская жестокость, которую я никогда не встречала.
— А ты любишь папу?
— Я очень люблю твоего папу.
— А мою маму?
— Я никогда не видела твою маму, поэтому я просто не могу ее любить, но я очень хорошо к ней отношусь. Мне кажется, что она очень нежная, заботливая, добрая.
— Ты хорошо относишься к моей маме?
— Конечно.
— Тогда зачем ты у нас воруешь?
Внутри у меня все обмякло, я сидела как на иголках, не могла дождаться, когда придет Макс, потому что не хотела и просто была не в состоянии все это слушать. И все же я нашла силы и улыбнулась хорошенькому, но такому жестокому маленькому существу.
— Я не воровала твоего папу. Твоя мама неправильно говорит. Просто я его очень люблю, а он очень любит меня.
Именно сейчас я почувствовала себя уязвимой. Мне это совсем не нравилось, но я совершенно ничего не могла с собой поделать. Я всегда считала, что должна быть менее чувствительной, но получалось иначе.
— Но ведь папа очень любит меня? — по-прежнему допытывалась до истины девочка.
— Конечно, ты ведь его единственная дочка.
— А еще он любит маму. Он ей так говорит. Я сама слышала.
— Конечно, она ведь твоя мама.
— Если папа не вернется домой, то я не буду с ним видеться, — выдвинула ультиматум девочка.
— Так нельзя говорить. Если твой папа это услышит, он очень расстроится. Это вы так решили с мамой?
— Мы решили так с мамой. Мы хотим, чтобы папа это понял и вернулся обратно. А ты, Аня, поищи себе другого дядю, у которого нет детей.
— Я хотела подружиться с тобой, — попробовала сделать я последнюю попытку и найти ключ к сердцу девочки. — Думала, мы будем дружить, вместе куда-нибудь ездить, гулять, читать сказки, ходить в кино.
— Я хочу ходить в кино с мамой и папой. Я не хочу гулять с воровкой. Мама сказала, что она тебя ненавидит, а еще она сказала, что очень хочет, чтобы ты умерла.
Я посмотрела в спокойные детские глаза и спросила с дрожью в голосе:
— Почему?
Девочка удивленно посмотрела на меня.
— Твоя мама хочет, чтобы я умерла?
— Ты нам мешаешь жить. А еще мама говорит, что ты старая дева и тебя никто не берет замуж, и что ты ухватилась за моего папу только потому, что больше никому не нужна. А еще она говорит, что в телевизоре работают одни алкоголики и наркоманы.
— Хватит! — громко крикнула я и нервно заходила по комнате. — Хватит, достаточно!
В этот момент в комнату вошел Макс и белозубо улыбнулся.
— Ну что, Машенька, нам пора. Я понял, что вы подружились, и мне очень приятно, что с этой минуты станете самыми большими друзьями на свете. Машенька, Аня просто замечательная, и она всегда будет рада видеть тебя у себя в гостях. — Макс взял девочку за руку, поцеловал меня в щеку и направился к выходу. — Дорогая, будь дома, я приеду вечером. Постараюсь побыстрее вернуться, и ты расскажешь мне все, что ты от меня скрываешь. — В дверях он обернулся и удивленно спросил: — Что-то не так?
