Город пустел.
Сначала все происходило незаметно: когда до университета и обратно ездишь в глухой, лишенной окон кабинке пневмопоезда, окружающее как бы перестает существовать.
Услугами общественного транспорта Инга стала пользоваться после того, как пару раз опоздала на занятия, решив воспользоваться собственной машиной и простояв в пробках по нескольку часов.
Сокращение числа студентов в аудиториях тоже не вызывало особого удивления. О переселении на Новую Землю и начале загрузки флота колониальных транспортов знали все. По складу характера Инга была не то чтобы нелюдима, но после исчезновения родителей, работавших в Антарктиде, она явно замкнулась в себе, — слушала лекции и тут же уезжала домой, где ее ждала бабушка. Они вместе перенесли тщетные надежды и осознание пришедшего горя, — за всеми переживаниями Инга не думала о колониальном проекте, и даже отказалась заполнять анкету «колониста» — как она могла покинуть Землю, когда бабушка слышать ничего не хотела о космических кораблях?
Естественно, она осталась.
Инга вела прежний образ жизни, только университет через некоторое время закрылся, и лекции теперь она слушала дома, через компьютерную сеть.
Иногда, когда хотелось развеяться, она брала машину и ездила по ночному городу, наслаждаясь щемящим, горьким одиночеством, любуясь открывающимися с высотных магистралей видами, и почему-то не ощущая, что город уже практически пуст — тысячи огней, по-прежнему освещавшие улицы, оттеняли темные громады домов, но она не задумывалась о том, что среди феерии света больше не видит освещенных окон…
А потом пришел страшный черный ураган, засыпавший мегаполис пеплом.
По всем коммуникационным каналам передавали одно и тоже предупреждение: ни в коем случае не выходить из дома, поддерживать в помещениях избыточное давление, пока машины очищают город от радиоактивных осадков.
Для Инги месяц, проведенный взаперти, внезапно стал серьезным испытанием: заболела бабушка.
В каждом из высотных домов обязательно был медицинский этаж, — андроиды, вызванные Ингой, перевезли бабушку туда, а она, не в силах смотреть как медленно, безнадежно умирает единственный оставшийся у нее родной человек, приходила к ней два-три раза в день, но даже поговорить им толком не удавалось — странная болезнь, поразившая организм бабушки, стремительно прогрессировала и, в конце концов, вежливые, но неумолимые дройды вообще перестали впускать Ингу в палату.
Спустя неделю бабушка умерла, ее тело кремировали, а Инге не отдали даже урны с прахом, объяснив, что болезнь была вызвана боевым вирусом, занесенным с Пустошей.
Она осталась одна. Совершенно одна в пустом городе, окруженном черной, погибшей всего за пару недель тайгой.
Вот тогда Инге стало по-настоящему одиноко и страшно. Она опасалась выходить на улицу, но сидеть дома тоже становилось порой невыносимо, из программ сферовидения пропали выпуски новостей, круглые сутки по всем кабельным каналам крутили художественные фильмы, исчезла даже реклама, а в городе начали происходить странные перемены: из окна она видела, как строительные сервомеханизмы демонтируют часть высотных зданий, занимаясь не то перепланировкой города, не то его разрушением.
Именно в тот период Инга по-настоящему почувствовала, что такое одиночество.
Она стала плохо спать, ее преследовали кошмары — казалось, что следующим на снос пойдет ее дом, и ничто не могло убедить Ингу в обратном, ни вежливые заверения андроидов, обслуживающих здание, ни бесперебойные поставки пищи, — она совершенно потерялась, не знала, что ей делать, но к ее счастью нашлась внезапная отдушина: однажды по-прежнему подключенный к сети персональный компьютер издал давно позабытый звук, означающий прием входящего сообщения.
«Привет, всем кто меня „слышит“ — отзовитесь».
Инга, прочитав короткое сообщение, поначалу отнеслась к нему с опаской, хотя, казалось бы, она должна обрадоваться — где-то в мире нашелся еще один одинокий человек, который искал себе собеседника.
Она почему-то ждала, наверное, из опасения, что незримому абоненту, — на автоматически открывшемся видкоме так и не появилось изображения, — уже пришла добрая сотня ответов, ведь не могла же она действительно остаться одна во всем мире?
Снова сигнал и в глубинах стереоэкрана появилась новая строка:
«Неужели никого не осталось?»
Теперь Инга просто не могла не ответить.
«Привет». — Написала она. — «Ты кто?»
«Человек. Зови меня Эрик. Это сетевое имя».
«Понимаю». — Инга вдруг повеселела, непринужденно вступая в старую, как сама сеть игру, — общение инкогнито, когда не знаешь кто на самом деле твой собеседник. — «Тогда я — Химера».
Так они познакомились, и когда позволяли обстоятельства — стали общаться через спутниковую сеть, которая однажды уже перенесла глобальный сбой (перед самой пепельной бурей), но потом восстановила свои рабочие характеристики.
Инга отучилась в университете на факультете проектирования орбитальных сетей навигации и связи всего три курса из шести и не до конца понимала, что происходит со спутниковой группировкой. Большинство наземных кабельных каналов глобальной сети уничтожила война, и на спутники в таких условиях, конечно, ложилась повышенная нагрузка, но и людей на планете почти не осталось, остановились производства, так почему каналы связи почти постоянно были перегружены, настолько, что ей удавалось поговорить со своим новым знакомым от силы один-два раза в неделю?
До поры она не задавалась всерьез данным вопросом, лишь досадовала на обстоятельства.
* * *
За окном тихо кружится вечер,
Грустный сумрак глухих ночей
Освещают дрожащие свечи
Одинокой души моей…
Инга не собиралась писать стихи, все вышло как-то само собой, было действительно грустно, одиноко до внутренней боли, тоска подбиралась к самому сердцу и кусала, кусала, и смысл жизни куда-то исчез, пропадали желания, — есть она заставляла себя насильно и то один раз в сутки, город жил отдельно от нее, а Инга запершись в стенах квартиры, пыталась выдумать для себя хоть какой-то смысл существования.
И Эрик, как назло, не отвечал уже пятые сутки.
Она снова повернулась к компьютерному терминалу, бледная, худая с заострившимися чертами лица, и пальцы быстро, нервно пробежали по сенсорам, набирая номер вызова абонента.
Не дождавшись ответа, она вставила четверостишье и отправила сообщение.
«Что делать? Ложиться спать? И снова лежать, ворочаясь с боку на бок, смотреть в потолок, прислушиваться к звукам за окном?»
Куда же ты исчез?
И вдруг, словно по волшебству пришел ответ.
На экране стали появляться не слова, а отдельные буквы, словно передача велась из глубокого космоса с сильным запаздыванием сигнала, но Инга едва не взвизгнула от счастья, когда буквы сложились в слово:
