— В смысле?
— Я не мог действовать так, чтобы спасти и людей и себя. Были тесты на катастрофу. Мое разрушение, гибель не имело значения. Важно спасти жизнь людей. Что станет со мной — вторично. Я думал, но так и не нашел ответа на вопрос — в чем смысл моего существования? А потом появился Аргус. Он своими действиями дважды спас меня от разрушения, но погиб сам.
Инга поняла, о чем говорит Ланцет.
— На самом деле все намного сложнее. — Произнесла она. — Я сейчас сама запуталась. Меня пытались убить сервомеханизмы, которые созданы, чтобы беречь жизнь людей и помогать им. Давай поговорим об этом немного позже ладно?
— Я согласен. У меня было время подумать, пока я находился на свалке.
— Мы обязательно поговорим, я обещаю. — Инга, немного успокоившаяся, вновь ощутила чувство тревоги, дискомфорта.
Она впервые задала себе вопрос: зачем создавать машину, потенциальные возможности которой неизбежно приводят к возникновению искусственного «Я»?
Внутренний конфликт технологии, недоработка конструкторов, или намеренное действие?
Некоторое время она размышляла над заданным себе вопросом, а потом спросила:
— Ланцет, сколько нейромодулей установлено в твоих схемах?
— Полторы тысячи.
— А ты не знаешь, какое количество запланировано для массового производства?
— От ста пятидесяти до двухсот.
— Вот видишь. — Инга улыбнулась, впервые с момента своего бегства из города. — Ты уникален. Для прохождения всех возможных тестов конструктора установили избыточное количество нейросетевых модулей. Поэтому ты стал мыслить. Люди не собирались плодить искусственные разумы, а затем заставлять их служить себе.
— Я не думал над такой постановкой вопроса. Спасибо Инга.
— Пожалуйста.
Некоторое время они молчали, дорога ровно стелилась под колеса Ланцета, сзади вихрился серый прах, медленно оседая вытянутым, будто шлейф, облаком.
— А куда мы едем? — Словно очнувшись, спросила Инга.
— Я везу тебя к людям. Ты же хотела добраться до людей?
— Да. А откуда ты знаешь, где живут люди?
— У меня мощные биодетекторы. — Лаконично ответил Ланцет.
— Будем двигаться по федералке, пока не встретим людей?
— Да. Лучшего способа в нашей ситуации я предложить не могу.
— Да все нормально… — Инга чувствовала, что смертельно устала, глаза просто слипались. — А нас не обнаружат?
— Я включил антисканирующий комплекс. Ты вполне можешь отдохнуть. Если что-то случится, я тебя разбужу.
Инга вздрогнула.
Вопрос степени взаимного доверия между ней и Ланцетом все еще оставался открыт. Грани искусственного интеллекта раскрывающиеся перед ней с разных сторон, пока еще не находили адекватной оценки в душе и рассудке Инги. Прошло слишком мало времени, вместив в себя множество событий, и формирование нового взгляда на окружающий мир только начиналось.
— Хорошо, я попробую уснуть. — Все же Инга решилась довериться Ланцету.
Он ничего не ответил, только на приборной панели заморгал индикатор автопилота, а спинка кресла мягко подалась назад, чтобы Инге было удобнее.
* * *
Проспала она недолго — два с половиной часа.
Ее разбудил мягкий мелодичный сигнал, отозвавшийся во встревоженном рассудке резким предчувствием беды, но, открыв глаза, Инга поняла — никакой опасности нет, просто Ланцет остановился на перекрестке федеральной трассы с второстепенной дорогой.
— Я фиксирую группу построек на удалении в два километра.
— И что? — Инга все еще не пришла в себя после глубокого, провального сна.
— Детектор указывает на присутствие человека.
— Человека ли? — Инга окончательно проснулась, стряхивая оцепенение.
— Исходя из моего опыта, мутанты обычно не ходят поодиночке, и избегают надолго задерживаться на одном месте. К тому же сканеры фиксируют работу сельскохозяйственных механизмов.
— Хорошо, давай рискнем, — приняла решение Инга. — Но будь внимателен, обо всех изменениях докладывай немедленно.
— Само собой, — совсем по-человечески ответил Ланцет, сворачивая с трассы на дрогу с асфальтовым покрытием.
Впереди над макушками мертвого леса возвышались руины каких-то высотных зданий, но Ланцет еще раз повернул, следуя уже по грунтовой дороге, и внезапно перед взором открылась ровная площадка перед двухэтажным особняком, окруженным хозяйственными пристройками.
Ланцет плавно притормозил, разворачиваясь так, чтобы его правый борт был повернут к дому.
— Инга тебе придется выйти. Я фиксирую человека, но он слабо оснащен технически.
— Не видит меня?
— Нет.
— А если ты снимешь защиту от сканирования?
— Все равно материал моего корпуса не даст ему увидеть тебя.
— Хорошо.
— Инга, — остановил ее голос, — если почувствуешь агрессию, сразу прячься за меня.
— Поняла. — Она коснулась сенсора открывая, водительскую дверь, вылезла, и под прикрытием бронированного корпуса выпрямилась в полный рост.
Дом по-прежнему возвышался немой глыбой. Он был построен не из современных материалов, а срублен из дерева, что выглядело очень странным.
— Эй, есть кто живой? — Инга сделала шаг вперед, готовая в любой момент пригнуться, но ее вопрос был услышан и видимо — правильно воспринят: дверь строения внезапно открылась, и на пороге появился пожилой мужчина. В руках он держал «АК-127», снятый с предохранителя — о классификации оружия Инге немедленно сообщил Ланцет.
Некоторое время хозяин одинокого особняка пристально смотрел на машину и девушку, а потом сделал знак рукой, — заходите.
* * *
Старичок показался Инге очень странным. Тихий такой дедушка. И серв над его плечом маленький, невиданный, весь в шипиках антенн, ну прямо как рогатая мина времен второй мировой, только размером с теннисный мячик. Вел он себя с неподобающим серву любопытством: то стремительно вырывался вперед, делая уж совсем неприличный, очень близкий к голове Инги круг, так, что ветерком приподнимало волосы, то свечкой взмывал вверх, явно заглядываясь в сторону Ланцета; продолжалось это секунд пятнадцать-двадцать пока дедушка, опустив «Калашников» не щелкнул пальцами, призывая непоседу к порядку.
Утих. Метнулся за спину старика, исчез на пару мгновений, потом медленно, как перископ подводной лодки приподнялся над плечом.
— Заблудилась дочка? — Раздался глухой, басовитый голос хозяина.
— Ага… — Инга с интересом осматривалась вокруг. Если мерками прошлого: перед ней фермерское хозяйство, ну а по оценкам настоящего, — пара гектар ни на что не годной, мертвой земли, еще сохранившей форму полей, да дом посередине, когда-то богатый, людный, а теперь никому не нужный постепенно ветшающий. Картину дополняла разнообразная сельскохозяйственная техника — та, что производилась еще до войны, и несколько сервов, монотонно ковыряющих сухую, уже не способную плодоносить землю. Сервы беспокойства не вызвали, ничего необычного, «СМ-15»,
[14]
серийная модель. Таким даже в последних модификациях нейромодулей не устанавливали.
