— А ты знаешь, я тебя раньше даже ненавидела, — призналась Алла. — Ты мне казался таким занудой… Вроде бы крутой пацан, все тебя боятся, уважают, а все равно — зануда занудой. — Она сидела лицом к нему, положив локоть на спинку дивана, и в каком-то кокетливом раздумье пальцами теребила свое ухо. — И все потому, что ты мне проходу не давал.
— Любил потому что.
— Да, но меня это злило. Может, поэтому я не могла в тебя влюбиться.
— А сейчас?
— Сейчас я Мишу люблю.
— Вы же с ним расстались.
— Да, но любовь осталась… Правда, ты с ним теперь в равных условиях, — загадочно улыбнулась она. — Я его тоже ненавижу.
— И его?
— Ну да, раньше тебя ненавидела, теперь его. Тебя ненавидела, его любила. Сейчас его ненавижу, а тебя… Нет, не люблю. Но и ненависти больше нет. Уважение есть, а ненависти нет… А может, и не только уважение… Ну чего сидишь, наливай! — весело засмеялась Алла. Так обычно ведут себя женщины, собираясь перешагнуть черту, за которой начинается шальное безрассудство…
Но после нескольких рюмок она вдруг загрустила.
— Мишка оказался козлом. Ты спрашивал, бандит он или нет? Бандит. С большой дороги. Гастролировал по всему побережью, меня за собой таскал. А я за ним как дура… Два с половиной года за ним, как ниточка за иголочкой… Нет, как консервная банка за велосипедом… Как дура за козлом!.. Столько всего было, что лучше не рассказывать!
— Он и сейчас гастролирует?
— Ну да, денег вагон, чего ж не гастролировать? То в Сочи, то в Крыму. В Испании были, во Франции, в Италии… Красиво жили, не спорю. Но как в той басне, лето целое пропела… Нет, лето еще продолжается. Мне же всего двадцать лет. Хотя такое ощущение, что все тридцать… Забыть бы все это, — вздохнула она.
— Забудь.
— Забываю.
— Ты, главное, сама себе не напоминай.
— Может, на тебя переключиться?
— Переключись, я только «за», — разволновался Костя.
— Может, поздно уже? Жена у тебя, дети.
— Если надо будет, я разведусь с ними.
— А надо будет? — Взгляд ее затуманился.
— Я не знаю.
— А ты узнай. — Алла подалась к нему, словно в ожидании поцелуя.
— Попробую.
Он обнял за плечи, привлек к себе, жадно и вместе с тем неторопливо поцеловал ее в губы. Затем уложил на диван и целовал до тех пор, пока она совсем не обмякла.
Костина мечта началась сбываться, и он бы в эти минуты добился своего, но… неожиданно открылась входная дверь, и в квартиру кто-то зашел.
— Алла! — донесся до них Мишин голос.
Алла в панике оттолкнула от себя Костю, но было уже поздно. Миша зашел в комнату, включил свет, оторопело уставился на нее и буквально взвыл от возмущения:
— Ну, ты и тварь!
Костя догадывался, что сейчас произойдет, поэтому решил сыграть на опережение и ринулся в атаку. Но Миша, увы, не позволил застать себя врасплох. Он вытащил из-под куртки вороненый револьвер и приставил ствол к его голове. Ему совсем не нужно было снимать пистолет с предохранителя и взводить курок тоже не обязательно, револьвер тем и хорош, что из него можно стрелять сразу.
— Ты?! — со злостью и удивлением смотрел он на Костю. — Я же говорил тебе, не приближайся к Алле!
Костя вдруг понял, что его не удивляет эта ситуация. Это же проклятие какое-то — стоит ему только увидеться с Аллой, как тут же выскакивает черт из табакерки.
— Миша, но мы же расстались! — Алла стояла у окна, с жалким видом кутаясь в халат.
— Брехня! — Он обращался к ней, но продолжал испепеляюще смотреть на Костю.
Вот-вот, казалось, нажмет на спуск и выстрелом разнесет ему голову.
— Ну, чего ждешь! Стреляй!
— Хочешь сдохнуть? Трахнул мою бабу, а дальше хоть потоп? Так я ведь тебя сейчас действительно грохну!
— Давай! Только быстрей!
— На колени, падла!
— Да пошел ты на хрен! — заорал Костя, пытаясь перекричать собственный страх.
После таких слов Миша просто обязан был выстрелить, но вместо этого он вдруг ударил Костю кулаком в солнечное сплетение. С левой руки ударил, а когда тот согнулся, опустил ему на шейные позвонки рукоять револьвера.
Сознания Костя не потерял, но и сопротивления оказать не смог. А Миша сполна использовал свое преимущество. Еще несколько мощных ударов, и Костя все-таки лишился чувств.
Глава 15
Голова гудит, как трансформатор под нагрузкой, челюсти ноют от боли, перед глазами все плывет. А слух разрывает женский крик:
— Миша, не надо!
Костя и готов был помочь Алле, которая барахталась на диване под взбесившимся Мишей, но руки у него были связаны за спиной.
— Ну, не надо! Ну, зачем! — Алла пыталась вырваться из-под насильника, но тот крепко держал ее.
Руки связаны в неудобном положении, но Костя все-таки смог подняться. Он бросился на Мишу, чтобы ударить его ногой, но Миша контролировал обстановку, поэтому встретил его мощным ударом в пах и сбил с ног.
— Ну, и что мне с тобой делать, урод?
Алла лежала на диване, свернувшись калачиком, и тихо плакала.
— Урод — это ты!
— Я урод?! — Рассвирепев, Миша ударил Костю ногой по голове. — Почему я урод? Ты мою бабу трахнул, а я урод?! Да нет, это ты урод!
— Она тебя бросила!
— Она?! Меня?! Это я ее бросил!
— Тем более.
— Бросил. А теперь вот вернулся… Алла, ты рада?
— Не рада! — сквозь слезы отозвалась она.
— Я к тебе вернулся!
— Пошел к черту!
— Я не понял, ты что, с этим чмошником хочешь?
— Он не чмошник!
— Не, ну, ты в натуре!.. — Миша подошел к Алле, приставил револьвер к ее голове и взвел курок: — Чмошник твой Костя или нет?
— Да!
— Что да?
— Чмошник.
— Не слышу!
— Чмошник!
— Теперь слышу… И Костя слышал… Вот и скажи мне, Костя, как можно жить с бабой, для которой ты полное чмо?
— Сам ты чмо! — выкрикнул Костя.
— Ты вообще с кем разговариваешь? — возмущенно простонал Миша. — Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Я ж тебя пристрелю, падлу!
— Я это уже понял.
— И не страшно?
— Да пошел ты!
— Страшно. Вижу, что страшно. Значит, пригрел мою бабу, да? А ведь я тебе говорил…
